— Честно сказать, я и одну-то не потяну, по всем расчётам больше четырёх орудий содержать чересчур накладно выходит. Просто для того, чтоб никакой дурак не докопался, подстраховаться. Да и на будущее: мало ли, как оно повернётся в дальнейшем, чтобы вас лишний раз не беспокоить.
— Предусмотрительно. Впишите там: «и экспериментальных образцов боевой техники на самоходных шасси». Это же так называется? — Уточнил у меня Император. И продолжил: — А что касается беспокойства… У вас, господин Рысюхин, есть право на два визита ко Двору, без особых приглашений, уведомительным порядком. И вызывает сожаление, что вы этим своим правом пренебрегаете.
А вот это «ой»! Ещё не «ой-ой-ой», но уже слишком близко к Высочайшему неудовольствию.
— Виноват, исправлюсь! — А что тут ещё скажешь?
— Виноваты, исправляйтесь. Осенью жду на балу. Разумеется, с супругами.
— Слушаюсь, Государь.
А у указанных супруг мордочки такие довольные… Заразы!
Тем временем бойцы, воодушевлённые Высочайшим вниманием, буквально взлетели в «самоходку» и раскрыли её крышу, открыв на общее обозрение внутреннее содержание. Половинки крыши оказались очень удобными приступочками для «экскурсантов». Они бы и наверх забрались, но там номера расчёта заняли места по боевому расписанию, заняв почти всю платформу.
— Это, стало быть, и есть тот пресловутый «кустарный бомбомёт», который фигурировал в отчётах? Не предупредили бы о «кустарности» — стал бы вызнавать, в армии какого именно государства оно на вооружении стоит.
— Именно он. Правда, уже не в таком виде, как был во время боя, поскольку на практике выявился ряд недостатков, в том числе и критических.
Сперва начал рассказывать про оборудование боевого модуля: где что и для чего сделано. Опять же, с рассказом что было в начале и почему переделали. Правда, видно было невооружённым глазом, что «публика» просто терпит, в ожидании перехода к главному. Ладно, не буду больше томить.
— Состоит из трёх основных частей. Это ствол с механизмом двойного спуска, опорная плита, которая в самоходном варианте является вращающейся частью пола, и двунога с механизмами наведения и прицельным приспособлением. В принципе, ничего принципиально нового здесь нет, за исключением одного момента, но о нём позже. В целом, это оружие можно рассматривать как разновидность мортиры, которые известны уже очень давно, только сильно облегчённой конструкции. Элементы конструкции можно будет удобнее рассмотреть на буксируемом варианте. Его сейчас выгружают и готовят к показу.
Зрители начали оборачиваться, но быстро утратили интерес: ну, возятся там нижние чины, вытаскивают что-то из грузовика, ничего толком не видно.
— Облегчение конструкции тоже не сам придумал, ещё в гимназии заинтересовался рассказом про то, что китайцы свои фейерверки из бумажных трубок запускают или из бамбуковых стволов. Удивился сильно — как же так, из бумаги пушку делать⁈ Проверил, каюсь — сначала из бамбуковой удочки самострел соорудил, потом и из картона склеил. Картонный один выстрел пистолетным макром выдержал, но второй раз заряжать там было нечего. Даже для того безголового гимназиста, который из удочки стрелять решился, и то — страшно.
Пока некоторые из зрителей вспоминали свою боевую молодость, перевёл дух и собрался с мыслями.
— Я, каюсь, немного смухлевал: ствол укрепил, будучи магом металла. Нет, ничего такого, просто подсмотрел и воспроизвёл конструкцию арборита[1], пять слоёв металла со взаимно перпендикулярным направлением волокон и горячей посадкой этих слоёв друг на друга.
— Погодите, откуда в стали взялись волокна? Какой-то особый сорт⁈
— Речь о микрокристаллической структуре металла. В первую очередь — направление кристаллов цементита, но не только. Однако это уже детали, не специалистам в части металловедения не интересные. Идём дальше. Оперённый снаряд — известен примерно с момента изобретения лука. Примерно — потому как самые первые изобретатели, возможно, стрелы без оперения использовали. Контактный взрыватель со взведением в момент выстрела — ну, тут без комментариев. Как и цилиндроконическая форма снаряда — миллионы их сделаны. Я, получается, просто собрал вместе давно и широко известные вещи.
— Хотите сказать, что ничего не изобрели здесь?
— Почему же? Вот, двунога, например.
Раздались смешки:
— Это подставка, что ли⁈
— Смех смехом, а ничего подобного нигде и никогда не использовалось. Все патенты, которые удалось получить на этот вид вооружения, именно на двуногу и пришлись. Раньше в мортирах или те же цапфы, что и в полевых пушках старого образца, ставились, а угол возвышения клиньями закрепляли, или под станину что-то подкладывали, в передней либо задней части, от тех же клиньев до камней. Современные мортиры делают опять же — на орудийных лафетах, переделанных под другие углы возвышения. Стрельцы с мушкетёрами и прочая пехотная публика использовали вместо опоры или древковое оружие, типа бердыша, или одноногую подпорку.
— Велика ли разница — одна нога или две?
— Конечно! Опора на три точки — куда как более устойчивая, но дело даже не в этом. Главное, что на такой опоре удалось разместить винтовые механизмы для подъёма-опускания и для поворота ствола. Вот эти самые механизмы наведения, их размещение на двуноге, сама двунога и прицельные приспособления дали в сумме семь патентов.
— Неплохо так, а, господа? Вот вам и подпорка!
— А что это за маховики по углам платформы?
— Винтовые домкраты. Перед началом стрельбы платформа вывешивается на них. Во-первых, для горизонтирования. Если платформа стоит под углом, то пристрелка или перенос точки прицеливания превращается в настоящую порнографию, в худшем смысле этого слова.
— Это в каком же именно?
— В том варианте, который не предусматривает хоть какого-то удовлетворения для любой из сторон процесса.
Господа офицеры искренне рассмеялись, некоторые даже заржали.
— Крутишь ручку горизонтальной наводки, а ствол уходит не только вправо, но и, например, вверх. В результате простая задача по переносу точки прицеливания на сто метров в сторону превращается в решение системы уравнений. Вот нечего больше наводчику в бою делать, правда, кроме как упражняться в математике?
— Думаю, у него и без систем уравнений забот хватает.
— Во-вторых, чтобы отдача не разрушала подвеску. В крайнем случае домкрат заменить или починить гораздо проще и дешевле. Ну, и в-третьих, чтобы не ждать, пока успокоится качка, вызванная ударом отдачи по рессорам. В начале было без подпорок — замучались, от слова «нах…» кхм… Очень сильно, в общем. — Поправился я, под смешки свиты покосившись на дам и Государя. — Поставили две опоры сзади, чтобы качку убрать, стало легче. Но выравнивать всё равно сложно было, добавили ещё две. Думаю, может, сделать шесть, для уменьшения нагрузки на каждую из опор? Ладно, не буду вам головы дурить своими предположениями.
— Вы бы лучше характеристики назвали, а то стоим, смотрим, понять не можем.
— Калибр сто миллиметров, просто именно такая труба под руку подвернулась, никаких хитрых расчётов или особых соображений. Угол возвышения от сорока двух до восьмидесяти шести градусов. Наведение по горизонтали — плюс-минус три градуса от нейтрали. Если требуется перенести прицел сильнее — увы, нужно переставлять двуногу. Минимальная дальность стрельбы триста метров, максимальная — четыре тысячи семьсот.
— А неплохо!
— Вес снаряда двенадцать килограммов, из них семь тысяч четыреста граммов аммонала.
— Вы хотели сказать, семьсот сорок?
— Нет, почти семь с половиной кило. Начальная скорость снаряда маленькая, по сравнению с пушкой, перегрузки кратно ниже, броню или стены пробивать задача не ставится, потому и требования к прочности снаряда намного ниже. Что позволяет сделать стенки тоньше. Там, на столике, можно посмотреть снаряд в разрезе, разборный муляж есть. Техническая скорострельность до четырнадцати выстрелов в минуту на постоянном прицеле, практическая — от шести до десяти.
При осмотре муляжа один из сопровождавших Императора офицеров-артиллеристов, полковник гвардейской конной артиллерии, если я правильно рассмотрел знаки различия под шнурами, заявил:
— А вот тут, господа, кустарность как раз и видна. Разрешите, Ваше Величество?
— Извольте.
— Во-первых, отсутствие направляющих поясков. Оно и для ствола данного бомбомёта разрушительно — сколько тут ресурс получается, выстрелов сто пятьдесят или двести? И контроль схода затруднён. Во-вторых, конструкция снаряда. Головной взрыватель — это то, что сразу напрашивается, но он слишком часто разрушается при прохождении снаряда через преграду, потому артиллерия переходит на донные взрыватели. Ну, и содержание взрывчатки заведомо избыточное. Явно дилетантский подход, из соображений «чем больше, тем лучше». При такой толщине стенок они будут раздроблены в мелкую крошку, почти не дав действенных осколков. Есть ещё соображения, но это основное.
— Слышали, Юрий Викентьевич? Парировать можете?
— Не то, чтобы парировать — я с выступавшим во многом согласен, но не во всём. Сейчас мои бойцы принесут ящик с муляжами мин новой конструкции, там кое-что уже учтено. Пока могу сказать только, что орудие у меня гладкоствольное, так что особой надобности в пояске нет. Скольжение сталистого чугуна по стали даже лучше, чем у меди, хотя чуть-чуть хуже, чем у латуни. К тому же калибр у мины с допуском в гарантированный «минус».
— Гладкий ствол? Тогда — да, тогда от медного пояска толку нет. — Согласился незнакомый мне гвардейский полковник.
— Броню пробивать тоже не предполагается, более того, взрыватель настроен так, что срабатывает почти сразу при касании поверхности, за счёт этого и ударная волна, и осколки идут горизонтально в стороны. При этом накат землянки или кровлю на доме проломить успеет. А донный взрыватель ставить — это нужно делать съёмный хвостовик, что усложняет и конструкцию мины, и процесс подготовки её к выстрелу. Возить же снаряжённую мину — увольте, это никаким нормам безопасности не соответствует.