В ответ на сентенцию о безопасности полковник покивал головой, но в общем вид имел скептический.
— Согласен, что для уничтожения полевых укреплений и врагов в них нужна задержка и известная прочность головной части, но это, на мой взгляд, актуальнее для калибров побольше, миллиметров так двести. Чтобы проламывать крышу за счёт веса, поскольку скорость у нас, как я уже говорил, невелика.
— А у вас в планах ещё и такое соорудить⁈
— Помилуйте, Государь! Мне-то оно зачем⁈ Это я так, на случай, если кому понадобится. Внутрь форта какого-нибудь забросить фугас в полцентнера…
— Вот, извольте видеть! — Я открыл принесённый ящик и разделил пополам оба муляжа. — Два варианта, с вкладышем и внешней рубашкой.
Минут пятнадцать посвятили обсуждению достоинств и недостатков обоих вариантов, под конец я увидел даже что-то похожее на уважение в глазах гвардейского артиллериста.
— Жаль только, что мы всего этого на практике увидеть не сможем. Даже в исходном варианте. Не муляжами же стрелять!
— С вашего позволения, Государь…
— Хотите сказать, что имеете с собою запас?
— Так точно. По одному боекомплекту на ствол, в грузовом модуле. Возить с собой не заряженное оружие — всё равно, что без порток выйти, простите за сравнение.
— А боекомплект у вас какой установлен?
— Триста выстрелов на ствол. Три сотни ящиков в грузовом модуле. Изначально ящики были на четыре мины, но оказалось, что пятьдесят семь кило брутто — это слишком много на одного подносчика, и бегать вдвоём им не слишком удобно.
— Кстати говоря, я откуда у вас такая тяга к этому слову — «модуль»?
— Потому как вся техника — модульной конструкции. Кузов легко снимается и заменяется на другой, такой же или другой. При наличии какого-никакого подъёмного крана можно буквально за пятнадцать минут поменять местами, например, грузовой кузов и модуль с картечницей. Тоже, кстати, запатентовано, уже года полтора как.
— А смысл в этом? Кроме получения самого патента и усложнения конструкции грузовика?
— Упрощение перевалки грузов. Особенно, если там генеральный груз, который из кузова в вагон, к примеру, перетаскать несколько часов нужно. А так подцепил — и переставил. В хозяйстве экономия, один и тот же грузовик, в зависимости от того, что нужнее, можно и под насыпные грузы переделать, и бочку для воды поставить, да хоть лесовозную платформу. Снабжение в экспедиции: привезли бочку с водой, сняли на столбики, поставили пустую и отправили в следующий рейс. И вода стоит, и грузовик в работе. Опять же, снятый на грунт грузовой модуль — вполне себе полевой склад.
— Забавно.
При осмотре буксируемого варианта, который прошёл намного быстрее, поскольку ничего принципиально нового там не было, а публика устала, сослался на тележку для перевозки бочек как источник вдохновения для создания колёсного хода и на винотеку в ресторане, как прототип зарядного ящика.
От предложения командира полка остаться на обед Пётр Алексеевич отказался, вызвав тем самым у командира части странную смесь облегчения и разочарования. Идея же посмотреть на работу миномёта на практике породила распоряжение Императора откомандировать в его распоряжение буксируемый миномёт с расчётом и грузовик для его буксировки и перевозки боеприпасов. Ну, и гостинцы для Его Величества в нём же поедут, даже перегружать не нужно. При этом новоиспечённый поручик запаса Нюськин сам вызвался возглавить команду. Я же выпросил разрешение возвращаться домой своим ходом — оно, по расчётам, и быстрее получится, чем по железной дороге, и ни от кого не будем зависеть. Разрешение получили, с условием, что тяжёлое вооружение с крыши снимем и повезём внутри кузова. В ходе разговора кто-то выдвинул идею, чтобы и миномёт до полигона тоже двигался своим ходом, благо, есть офицер для руководства командой. А заодно, мол, и испытание будет для передка и колёсного хода.
На прощание Пётр Алексеевич обратился ко мне:
— Интересный вы человек, господин Рысюхин. Мне привычнее, что люди, едва придумав новые колёса для лафета или обосновав изменение длины ствола на полметра уже требуют признания заслуг в создании нового орудия. Вплоть до орденов, чинов и должностей. А вы, создав новый вид вооружения — лёгкую полевую мортиру, делаете вид, что ничего особенного не сделали и не придумали, только собрали вместе то, что уже было. А у вас тут даже не просто вооружение, а то, что сейчас начинают именовать комплексом: орудие, снаряд к нему, в двух вариантах — осколочный и фугасный, колёсный лафет, новый вид зарядного ящика. Бери и пользуйся. Скромность, конечно, хорошая черта, но слишком уж прибедняться тоже не надо. Кто-то может и поверить, а кто-то — принять за юродство.
Проводив Императора со свитой, все направились в гарнизонную столовую, праздновать, кто — награждение, а кто — отсутствие наказания. Под такое дело попросил бойцов донести до столовой пару-тройку ящиков фирменной выпивки, разрешив и дружине виную порцию в обед. Для полноценного празднования обещал выделить им увольнительную в город и четвертной билет[2] каждому на расходы.
[1] Вид фанеры, популярный лет сто назад.
[2] То есть, двадцать пять рублей.
Глава 21
Празднование, вопреки моим ожиданиям, началось не сразу. Всё-таки это армия, есть регламент и распорядок, так что обед прошёл почти как обычно. За двумя исключениями: личному составу распоряжением командира полка выдали винную порцию в честь визита в часть Государя Императора, и на моих дружинников было направлено очень много внимания. Однако бойцов это не смущало, и более того, они явно наслаждались таким уважительным интересом. Нет, конечно, любопытство было и до того, мол, что за странные типы на унтер-офицерских харчах завелись, но сейчас на моих бойцов смотрели совершенно иначе. Как же: сам Государь! Лично! Поимённо! Награждал и благодарил, это же надо!
Основное торжество состоялось вечером, после ужина, и было странным — местные словно отмечали избавление, и пили не столько от радости, сколько с облегчением. Тут-то я и узнал некоторые подробности того, как прошла эта самая внезапная проверка.
— И, главное, о внезапных проверках всегда — всегда! — предупреждают заранее! Неофициально, конечно, но дней за пять — обязательно, они же по плану проводятся, людей просто так не сдёрнешь с места службы. А тут буквально вечером после отбоя звонок: завтра утром, мол, у вас будет Высочайшая инспекция! Разве так делается⁈
Я не стал признаваться, что в моём представлении внезапная проверка именно такой и должна быть, а то что за внезапность, о которой за неделю предупреждают? Но — раз у них так принято, то пусть себе. Дед тоже порой любит всякого рода перлы на армейскую тему отпускать, порой даже не могу отличить, это н шутит, или на самом деле так? Например, определение, что «ночь — есть промежуток времени между вечерними и утренними сумерками», это он сам придумал, или ан самом деле официально существует? Ладно, отвлёкся я.
Оказалось, что на «удовлетворительно» наша принимающая сторона вытянула буквально чудом и в последний момент: успели всё же перейти на новые штаты, те артиллеристы, с которыми мы ехали — это их полковая батарея. Но по плану должны были перевооружиться ещё три месяца назад, потому и не более, чем средняя оценка.
— Но в чём наша-то вина? — Плакался штабной офицер. — Планы по переходам на новые штаты — это одно, его Главный штаб при военном министре составляет. Планы поставок вооружения — это другие планы, их в ГАУ[1] пишут. А производственные планы завода — это вообще третья история! И с нас спрашивают по первому плану, а получить мы технику можем, в теории, по второму, а на практике — не раньше, чем сделают по третьему! И так пришлось и покрутиться, и договариваться ездить, и не с пустыми руками…
— Да уж, мне проще. Всё сами делаем, а что сделать не можем — покупаем за наличные.
— Ха, сами! У нас тоже мастерские есть, но разве ж пушку с нуля сам… А, ну да, конечно…
— Нужен только инженер с фантазией и маг металла не ниже третьего уровня. И лучше всего, если это будет «два в одном». То есть, один человек.
— Тоже — та ещё задачка. Грамотный инженер, да ещё такой, которого к военному делу пристроить можно — уже редкость. Магов металла тоже немного. А уж чтобы одно с другим вместе шло — проще из инстанций положенное выбить, чем такого найти.
Собеседник махнул рукой, потом налил себе и мне в стопки водки, а после того, как выпил и закусил, продолжил.
— Это ещё хорошо, что пушкари наши, в ожидании новой техники, хотя бы в теории её изучили, по наставлениям и инструкциям, так что перед проверяющими смогли показать владение вооружением. В нормативы, правда, по большей части не уложились, но хоть знали, что в какую сторону крутить и что куда совать. А то получилось бы… Как вы там выразились, «полная порнография, в худшем смысле этого слова»? — Отсмеявшись, продолжил: — Красиво сказано, но, уж простите, при дамах, а тем более — при Его Величестве, это было не слишком прилично.
— Согласен, виноват. Правда, дамы то мои, и они, уж поверьте, не институтки робкие, при слове «писька» в обморок падающие…
Штабной рассмеялся, потом резюмировал:
— Это точно, таким ордена «с мечами» не вручают! Простите, перебил.
— Вот, а его Величество присутствовал, скорее, в качестве офицера, чем как Государь, но — да, виноват, по грани прошёл. Причём по той стороне этой грани. Но — повезло, простил Пётр Алексеевич эту вольность, даже не поморщился.
Мои жёны, хоть и не гимназистки, но мне за минувшую половину дня уже не один десяток раз указали на недопустимость подобного поведения и высказываний в Высочайшем присутствии, и, похоже, прекращать «воспитательную работу» не собирались, разве что будут делать это с меньшим рвением.
Гулянка, поначалу имевшая отчётливый привкус поминок, понемногу набирала обороты и переместилась в Офицерское собрание, но я сослался на необходимость собираться в путь, после чего мы все дружно откланялись. Как сказал по дороге к месту ночлега Иван Антонович: