— Да уж, поднадоело. Но тут хоть климат неплохой и люди рядом.
— Люди есть и прямо на объекте, сейчас увидите.
— А кто охраняет в настоящее время?
— Наёмный отряд. У них хорошие отзывы, им нужно восстановиться после потерь, а меня они устраивают. Договор у нас до Нового года, к этому времени хотелось бы иметь хотя бы основу дружины.
— Сколько планируете набрать людей?
— Сейчас приедем — я покажу вам свои расчёты. Тут как ни экономь, а минимум два с половиной десятка нужно. Благо, хоть оружие закупать нет необходимости — Государь Император подарил, надо только забрать в Борисове.
Форты, что на лице, что на изнанках, были хоть и типовые, но более современного проекта чем тот, где служил Иван Антонович. И новенький, с иголочки — без проржавевших труб, крошащихся кирпичей и прочего. Между прочим, познакомил поручика со своим каштеляном, представив как человека, который главный по всей хозяйственной деятельности и решает все вопросы взаимодействия с добытчиками, кроме охраны порядка.
— Как видите, места для размещения дружины хватает. Наёмники предпочитают жить на лице, помещения на нулевом и первом уровнях полностью свободны. Давайте так. Я оставлю вам все материалы и дам команду разместить вас в трактире, там есть гостевые комнаты или, если хотите — в форте, дня на три. Вы посмотрите, пообщаетесь с людьми, и примете решение, ладно? А мне ещё сто семьдесят вёрст ехать…
Подумав, решил не откладывать в долгий ящик то, что может стать проблемой.
— Ещё о неприятном. Я сделал несколько запросов на эту вакансию, и пока вы думаете — снимать их не буду. Так что, если найдётся кто-то более подходящий — например, с более широким опытом, или вы сами решите, что не потянете все задачи — я смогу предложить вам только надоевшую должность начальника гарнизона в статусе заместителя командира дружины.
— Ну, тут есть разница. Как минимум, здесь есть живые люди вокруг и климат лучше. Ну, и никаких пустых надежд…
— Кстати, о надеждах. На какой уровень оплаты вы рассчитываете?
— Если отталкиваться от уровня оплаты армейского поручика…
— Давайте не будем о грустном[1]. Предлагаю отталкиваться от уровня оплаты моих управляющих. Для должности командира дружины запланирован денежный оклад уровня старшего управляющего, четыреста пятьдесят рублей. Для командира гарнизона форта — триста пятьдесят. Плюс оружие, обмундирование, питание. В общем, смотрите, думайте, решайте. Своё решение скажете Егору Фомичу Белякову, моему главному управляющему. Он часто бывает здесь, или можно вызвать через трактирщика по телефону.
Уже когда поручик провожал меня к фургону, я решился задать вопрос по поводу смущавшей меня несуразности:
— Господин поручик, если это не касается каких-то секретов, поясните: как вы оказались в удалённых районах, если служили в Борисовском полку?
— Ха! Служил я на Кольском полуострове в одной из полигонных частей — мы числились охраной полигона, между прочим. Когда я написал рапорт об отставке — встал вопрос о доставке мне сменщика и моём вывозе. Это приурочили к весенней смене призывников, так что вывезли меня оттуда в апреле, а срок увольнения был в августе. Требовалось куда-то пристроить на четыре месяца, с Севера меня уже увезли, в столичном округе я такой красивый нафиг никому не всрался, простите за выражение, отправили в распоряжение Северо-Западного округа, а здесь пристроили на дослуживание на полигон Борисовского гарнизона.
Вот, казалось бы — ничего особо и не делал, так, поговорил с человеком, а выехал из Дубового Лога уже в четвёртом часу. Хотя, это, опять же — как посмотреть. Когда-то на коне только съездить из имения в Смолевичи и обратно означало потратить полдня на одну дорогу. Но во время традиционной остановки в Березино около семи вечера — уже темнело — я обратился к деду:
«Что ты там говорил про час-полтора от имения до Могилёва?»
«Я говорил полтора-два, час — это если повезёт с погодой».
«Что для этого нужно?»
«Мотор нужен, остальное всё от него пляшет. Основные параметры конструкции я наизусть помню — там и помнить-то особо нечего, но сделать сразу идеально „вылизанный“ вариант палевно, да и подгонку под местные материалы никто не отменял. Но главное — мотор, от него и кабина зависит, и всё прочее. Если придётся ставить бензиновый — аппарат получится сильно хуже прототипа, поскольку движки тут у вас пока ещё чудовищно тяжёлые. А вот если на макрах… Многое придётся пересчитывать, зато получится сущая конфетка!»
«Подробностей, значит, не скажешь?»
«Пока мотор не найдёшь — нет. Чтобы зря не балаболить и не дразниться».
Дед замолчал на какое-то время, но стоило нам выехать на тракт, как стал что-то напевать себе под нос. Я прислушался, если так можно выразиться.
'Ты узнаешь её по вымени!
По усам, щупальцАм, по хоботу!
Её запах на ёлке высечен
Агрегатами археологов!'
«Дед, а вот в чём интерес твой — песни портить? Хочешь петь, так пой нормально, или в чём дело?».
«Портить? Нормально⁈ Ну-ну. Там дальше слова есть: 'И её изумрудные брови колосятся под знаком Луны», как тебе такой ужас?
«Нууу… Довольно поэтичное описание, скажем, хлебной нивы».
«Не-а, это про человека. Вот и гадай — то ли автор не знает, что такое „колоситься“, то ли его подружка — чудовище. Или вот ещё, песня, правда, другая, но стиль и направление те же: „Губки у неё — створки две в воротах рая“, каково, а?»
«Какая ещё Рая?»
«Не рая, а рай — в местной религии место посмертного блаженства праведников, не в этом дело».
«Подожди, как не в этом⁈ Губы — вход в загробный мир⁈ Жуть какая! Я бы такое даже палкой трогать не стал!»
Дед не засмеялся — заржал.
«А мне вот такая трактовка даже в голову не приходила! Засасывает насмерть, ага! Хотя автор имел в виду, что они блаженство дарят небывалое. Я же про другое: представь себе губы — и ворота».
«Стой, подожди! Одни — горизонтально, вторые — вертикально! Как так?»
«Ну, у меня есть четыре варианта. Первое — автор и исполнитель никогда в жизни не видели ворот. Только ворота гаража, которые вверх поднимаются. Второе — она мутант, с хелицерами, как у паука».
«Жуть! А остальные?»
«Третий вариант — что имелись в виду не те губы, которые на лице…»
«Дед! Ты пошляк!»
«Не я, а автор! Кстати, ещё момент. Праведники, конечно, зверь редкий, но всё равно — представь, сколько народу должно было пройти через те ворота? Хотя бы в год?»
«Дееед! Фу на тебя! Я про четвёртый вариант вообще уже спрашивать стесняюсь».
«А четвёртый — самый правдоподобный: им просто лень было думать, взяли первый попавшийся стереотипный образ и вставили. Вообще не задумываясь ни о логике, ни об уместности, ни о контексте, под лозунгом, что и так сойдёт».
«Но это же неуважение к слушателю!»
«Конечно! Но есть персонажи, что уважают только деньги. Действуют по озвученному одним из них принципу „пипл схавает“, что по смыслу можно перевести как „быдло сожрёт“. Так вот, теперь подумай и скажи — можно ли это вот в принципе испортить, хотя бы теоретически?»
Я подумал. Подумал-подумал, и…
— Ты узнаешь её по вымени!..
Причём в исполнении деда «археологи» превращались почти в «архи-олухов», и, я думаю — он этого и хотел. Так, распевая песни, в том числе — и уже запущенные в мой мир, например — «пиратские», из того забавного мультфильма, а также и те, что выпускать никак нельзя, но их уже — только внутри себя, хоть никто и не мог бы меня услышать в закрытой кабине движущегося автомобиля.
Домой приехал уже в десятом часу, на улице стояла настоящая ночь — а ведь ещё совсем недавно в это время гулять ходили, в сумерках. Да уж, на лице мира наступает осень и приближается зима. Сезон закладки запасов — и выдержанных напитков на следующий год, а также разлива дозревших. А значит — в разы больше работы с договорами и прочими документами. Я со штатом управляющих порой в голос выть готов, и даже не хочу пытаться представить, как бы выкручивался в одиночку. Ну вот, сам себе настроение испортил объёмом работы — и тут же улучшил, сообразив, на кого можно будет скинуть большую её часть.
Дома меня встречали две кошки — Мурка и Мявекула, и хоть одна из них была человеком — головой об меня тёрлись почти одинаково. Потом был душ и ужин, во время которого пришлось выслушивать длинный рассказ супруги о том, как она провела двое суток, хотя по мне так там всё можно было уложить в две-три фразы, я имею в виду — значимую часть. Мне, например, это вполне удалось. А кошка растеклась по коленям в позе, какую я в жизни не заподозрил бы в удобстве, скорее счёл бы пыточной, и милостиво позволяла гладить её и даже чуть-чуть чесать пузико.
Глядя на это чёрное мурчащее пятно вспомнил дедово определение: «К-жидкость — сверхтекучая, сверхволосатая, сверхлипкая». Да уж, прилипла — не отдерёшь, да и отдирать-то не хочется.
[1] Вопреки всё ещё существующим стереотипам, царские офицеры, по крайней мере — до полковника, в нашей реальности отнюдь не жировали. Уже давно ходят по рукам сведения, что к 1914 году у штабс-капитана по штатам мирного времени оклад денежного довольствия был около 42 рублей. Правда, это были не все положенные выплаты, о чём многие «источники» умалчивают — по незнанию или по иным соображениям, не знаю — ещё полагались деньги за должность, за выслугу, за награды, мундирные (эти выплачивались не каждый месяц), можно было не питаться по месту службы, а получать «котловые» наличными — в диапазоне 15–20 рублей. Кое-где кое-когда могли быть ещё доплаты на съём жилья и на проезд, но это экзотика. В среднем «на круг» у того же штабс-капитана, в зависимости от должности, выходило в месяц около 120–140 рублей. У поручика — около сотни, плюс-минус. Для сравнения, подсобный рабочий (вообще без квалификации) зарабатывал 50–70 копеек в день, рабочий с низшим, но разрядом — 40–45 рублей в месяц, квалифицированный — 60–80, «рабочая аристократия» на некоторых, для справедливости, фабриках — 100 и больше. При сравнении стоит учесть, что офицер — это специалист с высшим образованием, которого надо бы сравнивать с инженером. Плюс офицер — это человек, несущий личную ответственность не только за кучу дорогостоящего имущества, но и за жизни десятков людей.