Проводили меня, вопреки ожиданию, не к тому залу, где я титул получал и награду за миномёты, и не в рабочий кабинет Его Величества. Но тоже оставили в комнате ожидания, до боли похожей на ту, в которой коротал время в свой первый приезд ко двору. Разве что инструкцию о запрете на отковыривание элементов декора с нами сегодня никто не проводил. Нет, я не себя и деда имею в виду, просто в комнате было ещё два человека, один со знаками различия ротмистра пограничной службы, если я правильно прочитал знаки различия, второй — моряк, в их галунных нашивках я ещё не научился разбираться как следует, в том числе и за ненадобностью. Но погоны вроде бы штабс-капитанские. Как выяснилось вскоре — то были лейтенант[3] Рябинушкин с Черноморского флота и ротмистр Шашковский[4], служивший в Закарпатье. Откуда узнал? Так они мне представились, как старшему по чину. Пришлось и мне представляться:
— Инженер-капитан гвардейской артиллерии в запасе, барон Рысюхин. Предлагаю — без чинов.
И, когда все согласились, обратился к ротмистру:
— А вы, простите, не белорусских ли корней? В частности, не из-под Столбцов ли?
— Род изначально оттуда, а как вы догадались?
— Так я сам из-под Смолевич, что к востоку от Минска. И кто такой шашок знаю. Ну, и про село Шашки, что на северо-запад от Столбцев (я произнёс название города именно так, как его слышал в тех краях дед, через «е» и с ударением на первый слог).
Разговорились. Оказалось, что селом и округой владел род графов Шашковичей. Потом один из них умудрился стать отцом троих сыновей-близнецов, и, чтобы никого не обижать, разделил свои довольно обширные владения на четыре части. Себе оставил село и охотничьи угодья и графский титул, для передачи старшему сыну. А остальное — примерно поровну, выделив три баронских титула и три младших рода, Белошашковских, Чёрношашковских и Рудашашковских[5]. Белошашковские в итоге переселились под Ивенец, Черношашковские — выродились и утратили не только титул, но и дворянство, став мещанами Черношскими и уехав куда-то на Урал. А у потомков третьего близнеца за полтора века фамилия поменялась сперва на Шашковский-Рудый, когда они пытались устроиться на польских землях, потом и на просто Шашковский. Причём живут они сейчас на Дону, и там считают, что фамилия происходит от шашки, а дворянство пожалованное. Шашковские не особо и спорят, хоть и согласия с такой версией, разумеется, не высказывают.
Ждали недолго, только и успели с ротмистром про генеалогию поговорить, даже лейтенанта ни о чём не спросили, как нас позвали в зал. Это был, как я потом узнал, малый приём, с минимальным количеством участников. И тому, как подсказал дед, были причины, проявившиеся в формулировках при награждении. Поскольку были те выражены в общих словах и без указания конкретных подвигов или достижений. Моряк получи золотой кортик за храбрость, такой же, как у меня орден «За заслуги» третьей степени, только с мечами, а вместе с ним и очередное звание капитан-лейтенанта «за неоднократное отличие при охране морских рубежей». Ротмистра наградили орденом «За личное мужество» и кабинетским подарком в виде табакерки с портретом Государя с описанием «за храбрость перед лицом превосходящего противника». Причём моряка поздравлял представитель СИБ, а пограничника, который служит по министерству финансов — армейский генерал, при том, что представители этих двух ведомств традиционно не жалуют друг друга. Со мною не легче в плане загадочности, начиная с сочетания инженерного звания с полководческим орденом, и заканчивая формулой награждения «за многочисленные заслуги на благо и укрепление обороны Отечества, ему известные». «Ему» — это в данном случае мне. Разве что неожиданных поздравляющих у меня не было, не считая уже знакомого Великого Князя Александра Петровича. Хотя, да, он любого генерала переплюнет и по мощи, и по необычности.
Ну, и наградили по-царски. Во-первых, уже обещанный орден «За заслуги» второй степени, под который я еле-еле уместился, поскольку тот требовал как минимум как раз седьмого классного чина. Иначе пришлось бы как с лейтенантом, повышать на чин под орден. Во-вторых, земли вокруг Викентьевки! От реки Талька до тракта Осиповичи-Старые Дороги по ширине, а по длине от речки Синюхи, за вычетом владений рода Протеевичей, до угодий села Сутина, причём кроме текстового описания прилагалась ещё и карта, но её рассматривать было некогда. И не просто земли, а с правом образования вассального от меня баронства! Явно услышали мои слова про второй титул для детей второй жены! Если я правильно понял — это всё пересохшее древнее озеро, нынешнее озеро Гремячье и болото между ними, а также леса вокруг Викентьевки! Ну, и третья награда — Высочайшее благоволение с освобождением от налогов и сборов, «кроме оговариваемых особо» на десять лет. Причём в документе об этом говорилось: «дабы средства от них (налогов то бишь) мог использовать по своему усмотрению на развитие земель исконных, суверенных и вновь обретённых, а также к иной вящей пользе Империи Нашей». С исконными землями всё понятно, суверенные — это моя изнанка, а вновь обретённые это не только вокруг Викентьевки, но и всё, что я смогу купить после этого. Причём формулировка не означает, что приедет чиновник проверять, на развитие ли я деньги трачу, главные слова здесь «по своему усмотрению», это при любом освобождении от налогов так говорится, как мне секретарь пояснил. «Стандартное заклинание» по выражению деда.
С учётом особенностей сегодняшнего награждения традиционный пир свёлся к обязательным тостам, которые из двух превратились в три: на Империю и Императора, за новых кавалеров и за Его Высочество Наследника, раз уж он здесь присутствовал. После чего двоих награждённых увели поздравляющие их лица, меня же утащил с собой Александр Петрович, причём в гараж, «Жабыча» смотреть.
[1] У орденов, имевших степени, как правило носилась только старшая из полученных, за редкими и особо оговорёнными исключениями. Например, орден святой Анны 4-й степени отмечался особым, «аннинским», темляком, именуемым в просторечии «клюквой». А вот третья степень при наличии второй — не носилась. Исключения были ещё у ордена св. Георгия и для орденских знаков с мечами. Так что у Юры орден третьей степени пойдёт в шкатулку, а на его место встанет вторая.
[2] Причём даже не студенты. Три молодые специалистки в заводском общежитии. Одна кровать стояла поперёк дверного проёма, и при входе в комнату надо было идти прямо по ней, по специально укладываемым мосткам из пары досок. Эти же мостки, положенные между кроватями, работали стулом.
[3] Лейтенант императорского флота примерно соответствовал штабс-капитану пехоты и советскому капитан-лейтенанту
[4] Шашок — это хорёк по-белорусски
[5] Руды (бел) — рыжий
Глава 22
В итоге осмотра мой «Жабенваген» у меня чуть было не отобрали. Я даже сам предлагал в подарок, ссылаясь на то, что погода резко портится, дорога незнакомая, а по пути к Пскову ещё и непредсказуемая, так что я лучше на поезде вернусь. Но Александр Петрович оказался человеком ещё более щепетильным, чем про него рассказывают, и подарок принимать отказался, как и покупать по символической цене. А продавать задорого уже я не захотел, совесть не позволяла. Хотел было под предлогом плохой погоды просто оставить его в гараже, а потом через знакомого секретаря Государя попросить оформить как подарок через Канцелярию, но Его Высочество меня опередил и перехитрил: заказал отправку автомобиля по железной дороге, прицепив к пассажирскому поезду грузовую платформу на правах «почтового вагона». А что, так можно было⁈ Это мы с дедом хором возопили. Оказывается — да, вполне легальная процедура. Такую платформу цепляют или сразу за тендером, где самый дым, или в хвост состава.
Зато Александр Петрович заинтересовался проектом РДА и его отличиями от «Жабыча», а потом заказал пару штук для проведения испытаний, вместе со сметой на изготовление. Сделаю три штуки, один — в подарок Цесаревичу. Не отошлёт же обратно? А у него и звание воинское есть, по корпусу гвардейской кавалерии, и в войска он выезжает. Ещё набрался наглости и спросил про судьбу своего новогоднего подарка. Мол, выслал гостинец, а никакого ответа не получил, и потому не знаю: понравилось или нет. Соответственно, не знаю, стоит ли посылать ещё, или это будет наглостью и назойливостью.
— Как это не получали⁈ Очень странно. А мы-то думали, почему вы никаких шагов не предпринимаете… Ничего, я выясню, где ответ затерялся. Если на словах, то всё понравилось, но посылка могла быть скромнее по объёму и стоимости.
— Никак нельзя, иначе получится, что я Государю Императору пришлю подарок меньше, чем королю Норвегии, а это недопустимо.
— Да, найдутся злые языки… Только в этом случае уж не поленитесь добавить кое-что на этикетку. Что именно — я вам письмом пришлю.
— Как скажете, Ваше Высочество.
А сам подумал, что напечатать партию особых этикеток времени займёт не слишком много, до Нового года должен успеть.
Ещё обратился с парой личных просьб к Государю, передал письмо через канцелярию. Успеет ответить до моего отъезда — поезд уходит в воскресенье утром — хорошо, нет — получу ответ по почте. Просьбы были простые: разрешить использовать «девяносто пятый» сплав при пере- и дооснащении моей дружины, с учётом того, что он будет скрыт между слоями обшивки и ни один образец на сторону не уйдёт. Вторая касалась того, чтобы он помог уговорить Его Высочество принять подарок, в котором также будет использован «девяносто пятый». Ну, а инкассаторские броневики сделаю с «шестнадцатым», не так уж и велика разница, на самом деле.
«Жабыча» для погрузки на платформу и закрепления на ней требовалось доставить на грузовую платформу вокзала не позднее, чем за три часа до отправления поезда, поэтому из дворца съезжать пришлось сильно заранее. Хорошо, что догадался попросить себе в сопровождение кого-то, кто сможет показать дорогу, по которой можно доехать до вокзала, а то мог бы и встрять: вроде как и всё прямо, но проезда или нет, или он односторонний. Получилось, по словам деда, почти как в горах, где по прямой между деревнями двести метров, перекрикиваться можно, а дойти — пол дня пути. В итоге оказалось, что по времени ехать и идти от дворца до вокзала почти одинаково. Причём тогда, когда царь едет на вокзал,