За обедом, а меня пригласили в офицерское собрание части, благо, погоны позволяют не только навестить оную, но и в книге почётных гостей расписаться при желании, как-то сам собой возник вопрос обратной дороги. На мои переживания о том, что, если ещё немного задержаться, то придётся продираться через Бобруйск в самый разгар вечернего выхода и выезда на улицы всего, что может шевелиться и не заперто, меня удивили вопросом:
— А в объезд с юга почему не хотите?
— А там есть объезд⁈
— Да, мы сами порой им пользуемся: наше начальство сидит на южном краю города, и продираться через него с Гомельского предместья удовольствия не доставляет, тут вы полностью правы.
— Но по карте там нет сплошной дороги!
— Кто в наши дни верит картам? Особенно, если они изданы лет тридцать назад!
— Вот-вот! — Подключился к разговору и сам Сизарёв. — Вашей Викентьевки, например, на картах тоже нет, как и дорог к ней, включая насыпь.
Я же вспомнил приезд в гости в Смолевичи «рыбных братьев» и их карту, на которой не было нашего озера. Кстати, надо будет связаться с ними, узнать, как дела и служба, а также прояснить судьбу тех телекинетических перчаток. Мою, например, отобрали строители.
В итоге, пока я предавался размышлениям, господа офицеры быстро посовещались и пришли к решению: мне предложили выделить провожатого — унтера из сверхсрочников, которого мы довезём до Викентьевки, а завтра утром его оттуда привезут обратно. Заодно и местные шофёры объездную дорогу узнают, им с грузами на Могилёв, и на Гомель, и на Шклов тоже невесело через всю эту свистопляску продираться. Ну, и унтер посмотрит на одно из возможных мест жизни и службы тех, кто захочет пойти ко мне в дружину.
Пообедали, кто чем, погрузились, ещё раз проверили, не забыли ли чего, и поехали, усадив проводника на правое переднее сиденье РДА. Объездная дорога оставила двойственные ощущения. С одной стороны — дорога не сказать, чтобы хуже той, что идёт от Червеня на юг, к Пуховичам, или дороги от Алёшкино к Смиловичскому тракту через Верхнее. На грузовике и в сухую погоду проехать можно без особых затруднений, хоть особо и не разгонишься, на некоторых участках больше двадцати не разгонишься. Правда, и это в разы быстрее, чем проползание через город, а длина пути почти такая же. Ну, а в дождь или в гололёд будет сложнее, на легковом же автомобиле в распутицу сюда лучше не соваться: приключение будет грязным, бестолковым и бесплодным.
Когда приехали в Викентьевку, смог поговорить уже со своими офицерами относительно результатов поездки — настоящих, тех, что интересовали нас. В конце концов, главной задачей были отнюдь не реклама миномётов в артиллерийских частях Императорской армии и не повышение уровня технической грамотности её офицеров. Улов оказался больше ожидаемого, хоть и меньше желаемого, то есть — хороший результат. Если в цифрах: Старокомельский под шумок успел заключить семнадцать предварительных договоров! Речь шла об отставниках, которые не успели уехать из военного городка, и о тех, кто собирался уйти в отставку в ближайший месяц. И это только в одном городке! Причём и желающие завербоваться, и те, кому ещё долго служить, обещали рассказать о нас своим бывшим сослуживцам и коллегам из других частей.
Забегая вперёд: мы получили пятьдесят четыре заявки, из которых жандармерия одобрила пятьдесят. И мы, немного подумав, взяли всех: кого-то в состав миномётных расчётов, кого-то в экипаж обновлённой самоходки, а кое-кому предложили войти в подчинение Козелевичу. Пятьдесят взяли мы, а одного — жандармы. Не сказали, за что, но выглядели очень довольными. Странно: всех ведь предупреждали о проверке, объясняя тем, что не позже осени будет возможность лично увидеть Государя Императора. Кстати, озвучивание этого обстоятельства, как и то, что некоторые уже встречались с Его Величеством сильно повысили поток желающих поступить на службу.
Обратный путь прошёл с гораздо меньшим количеством «приключений». Во всяком случае, «тот самый» мост преодолели спокойно. Зато «отличились» разведчики, проскочившие поворот в сторону Червеня с Гомельской трассы, что заметили только через пять-шесть километров. По словам Старокомельского, они на месяц поселятся в лесу с картой. А на просёлке по пути к Червеню сперва шофёр командно-наблюдательного фургона умудрился так влететь колесом в промоину, что погнул полуось, а потом потеряли миномёт: чеку на буксировочном устройстве не то забыли поставить, не то она выпала, и при прыжке на очередном ухабе орудие вместе с зарядным ящиком поехало само по себе. Опять пришлось останавливать колонну при помощи мобилетной связи, выяснять, что случилось и почему, после чего проводить лёгкий полевой ремонт и продолжать движение. С учётом всего этого дорога от Викентьевки вместо расчётных четырёх часов заняла больше пяти с половиной. И это мы уже откорректировали график с учётом опыта дороги сюда!
А после приезда меня ждало ещё одно дело, которое висело давно, и также давно было забыто. Пожарное депо в Рысюхино достроили, и теперь ждали, что я укомплектую его обещанным автомобилем! Хорошо, что после того, как я начал имитировать изготовление этой техники, работники мастерской не торопясь продолжили между делом работы над нею. Так что за два дня, пока Волченок подбирал, оформлял и переводил в филиал пожарных я успел, бросив все другие дела, закончить бочку на колёсах. Даже никто ничего не заметил, урона репутации не получилось, что не может не радовать.
Ну, а после этого всё вернулось в свою колею, я доделал последние необходимые грузовики и сосредоточился на производстве боеприпасов, как к миномётам, так и к «Кроне». Точнее, всё должно было вернуться в колею обыденности, но когда у меня всё шло так, как должно, а тем более — так, как хотелось бы⁈
[1] Не путать с полиэтиленовой, которую некоторые обзывают целлофаном! На самом деле это вискозная плёнка, в нашем мире изобретена до 1911 года и использовалась в качестве упаковочного материала с 1913.
Глава 14
Так вот, должно быть и есть — разные вещи, да и вообще, редко когда в жизни всё идёт по плану, особенно у меня. Нет, ничего страшного не случилось, хотя для кого как, никаких трагедий. Просто мне напомнили, что у Ириски свадьба вот-вот, буквально на следующей неделе! Возникло два вопроса: насчёт подарка, но тут у меня был вариант, и более серьёзный — ага, правильно, «что надеть». А всё дело в двойственном статусе моём, который уже тройственный, если не хуже. Считайте сами: я числюсь в запасе, это раз. Но выслуга лет идёт — это другая сторона, но по ведомству, к которому я никогда не имел отношения. С третьей — для флигель-адъютанта статус «в запасе» не предусмотрен в принципе, по определению. Потому что флигель-адъютант определяется так: «штаб- или обер-офицер, наделённый особым доверием Государя Императора, находящийся в Его Императорского Величества прямом и непосредственном подчинении, и исполняющий Личные Его поручения». То есть — находящийся и исполняющий, здесь и сейчас, никакого упоминания о «запасе», в крайнем случае можно быть разве что «в длительном отпуске». Пусть это чин придворный, но неразрывно связанный с воинским званием и военной же службой! То есть, в чине флигель-адъютанта я вроде как не в запасе. И это ещё не вспоминая о том, что у меня до сих пор лежит в кармане удостоверение сотрудника Седьмого отделения Отдельного Корпуса жандармов! Голову сломать можно, причём не только мне. А если начать разбирать ситуацию компанией, то вообще беда получается.
К чему я это вспомнил? Так если я в запасе, то на свадьбу приличествует явиться в партикулярном костюме, но если я, как флигель-адъютант, действующий офицер, то обязан быть в мундире! В иной ситуации, не будь отец невесты в пятом классном чине, мог бы своим мундиром повысить статус всего мероприятия, быть своего рода мини-версией свадебного генерала. С другой стороны, нам с Машей и так не избежать положения почётных гостей. В итоге решил идти в придворном парадном мундире исходя из простого соображения: мундир уже готов, а костюм ещё шить надо. Ткани, фасоны, фурнитура, примерки! Нет уж, не надо мне этого.
Поговорил с Машей и Ульяной о своей идее подарка на свадьбу.
— Девочки мои! Смотрите: дом в Могилёве мы последние полгода, если не больше, вообще никак не использовали, ни разу там никто не был. А молодых от тёщи эвакуировать надо!
Маша фыркнула, но признала:
— Да, мама им жить спокойно не даст, будет третьей всегда и везде, причём не третьей сбоку, а как минимум главой семьи.
— Хочешь подарить им дом на свадьбу⁈ — Это уже Ульяна.
— Да, но не совсем. В смысле, не совсем на свадьбу.
— Подожди, совсем запутал, расскажи нормально!
— Да!
— Очень просто: договор дарения хочу оформить на Ириску до свадьбы, уже сейчас. А подарим ключи и документы уже на свадьбе.
— Ну, можно и так, чтобы потом не отвлекать на беготню по чиновникам.
— Дело не в том, чтобы кого-то там от чего-то не отвлекать. Я хочу, чтобы дом был Ирискин, а не общий. Не имущество, нажитое в браке, а словно бы часть приданого. На всякий случай.
— На какой это⁈
— Я искренне желаю Ире счастья, но мало ли, как всё повернётся? И чтобы не пришлось делить дом с бывшим мужем.
Хотели возразить, видно было, но — сдержались и задумались.
Я же пошёл в кабинет — готовить документы и сделать пару-тройку звонков в Могилёв. А то обидно было бы прилететь туда и узнать, что знакомый нотариус заболел, например, или Ириска куда-то ускакала из города, или ещё какая напасть приключилась.
В кабинете застал на столе развалившуюся Мявекулу. Гонять не стал, поскольку писать ничего не собирался, а разговаривать по мобилету она не мешала. Наоборот — что-то давно я не тискал и не гладил это вот существо, которое уже вообще никак не напоминало тот найденный в снегу комочек горя.
— Что, вредитель сельского хозяйства, прячешься? Ну, прячься, прячься! Потому что сейчас тебе лучше не попадаться. Так что давай-ка я тебя, зверюга, потискаю немного!