Следующим утром одна из таких групп изловила курьера, скакавшего из замка Кориньи. Курьер вёз сообщение одному из баронов графа. Мол, всё плохо, на нас идут войной, срочно собирай людей и двигай сюда.
Вызывала интерес и личность курьера. Это оказался мой старый знакомец, некто месье Лука. Когда я только очутился в этом мире, в эжльском трактире я познакомился с этим разговорчивым, дружелюбным и компанейским человеком. В те далёкие дни я был наивен, доверчив и смотрел на окружавший меня новый мир широко открытыми глазами. Лука — по его собственным словам — работал курьером и вёз какое-то письмо в Арль… Ага, как же! Шпионом он работал, вот кем. В Лангедоке он был одним из тех, кто «пас» меня по приказу графа.
Шпиона вздёрнули, предварительно допросив. Но узнали не много. Главное: идея о неожиданном налёте на замок провалилась. Надо было придумывать что-нибудь новое. Притом срочно.
Поскольку о нас уже знали, я наконец отпустил Алонсо де Виллярробледо. Теперь его авантюра уже не могла принести никакого вреда.
Теперь не было необходимости двигаться ночью, и мы ринулись к Кориньи на всех парах. Вечером того же дня мы разбили лагерь на лугу в полулье от крепости, за стенами которой прятался мой враг. С места, где мы встали, открывался прекрасный вид на гору и светлый замок, украшающий её вершину. Пока солдаты ставили лагерь, мы с Ги любовались крепостью и обсуждали варианты её захвата.
— …Слишком узкая и крутая дорога, — сказал Ги, поставив ладонь «козырьком» для защиты от солнца. — Башни будет трудно по ней протащить.
— Зато наверху нет рва. Там сплошной камень.
— Угу.
— Видишь, вон там — площадка? По-моему, идеальное место для катапульты.
— Слишком близко.
— Установим щиты от стрел.
— Одна-единственная вылазка — и у нас нет катапульты.
— Оставим отряд для защиты.
— Андрэ, у Альфаро в замке — всего вдвое меньше людей, чем у тебя. Сколько солдат ты собираешься разместить там? Они положат твой отряд как…
— Нам ведь нужно, чтобы Альфаро только открыл ворота, правильно? Сколько-то отряд продержится. А тем временем мы перебросим основные силы. Это приманка, Ги.
— Ну, смотри сам. Я бы не стал рисковать единственной катапультой, которая у нас есть. Если её сожгут, мы можем здесь всю оставшуюся жизнь сидеть.
Катапульта, о которой мы говорили, на самом деле являлась собственностью отряда Хайме Толстяка. В разобранном виде её таскали за собой в обозе, катившемся обычно сразу после фургонов со шлюхами. При катапульте имелась специальная команда, возглавлял которую маленький немец Ульрих Ольгенштайн. Сейчас он руководил разгрузкой и сборкой своего детища.
Я посмотрел на его работу. Потом отыскал взглядом Рувима, слонявшегося без дела, и подозвал к себе.
— Что скажешь? — спросил я, кивнув на замок Кориньи.
Рувим посмотрел, прищурился и сказал то же самое, что и Ги:
— Деревянные башни не пройдут.
— И это всё? Иосиф расхваливал тебя как гения инженерной мысли.
— А какую машину вам необходимо соорудить, дон Андрэ?
— Что-нибудь метательное, и помощнее. Наша катапульта от подножия горы до стен Кориньи снаряд добросить не сможет. Поэтому придётся ставить её вон там… вон на той площадке… Хотя это и рискованно.
— Это верно, — согласился Рувим. — Рискованно. Наверняка её попытаются сжечь.
Ги, до сего момента демонстративно не обращавший на инженера-иудея совершенно никакого внимания, одарил меня ироническим взглядом. Ну что я тебе говорил?
Я разозлился:
— Чёрт! Я не просил тебя давать мне советы. Ты сможешь изготовить что-нибудь, чем бы мы могли обстреливать замок с более далёкого расстояния?
Рувим подумал. Потом выдал:
— Можно построить требучет.
— Что это такое?
Я сделал вид, что не заметил удивлённого взгляда Ги. Что, настоящий Андрэ де Монгель был знаком с этим устройством? Ну и плевать.
Я склонился над плечом Рувима, силясь что-нибудь разобрать в тех загогулинах, которые он чертил в пыли.
Устройство требучета оказалось довольно простым. По словам Рувима, эта машина могла метать камни на более далёкое расстояние, чем катапульта. Но менее прицельно.
— Займись этим. Я дам тебе людей.
Мы блокировали замок. Егеря барона Фернандо вели поиски потайных тропинок.
Установили катапульту, а перед ней — большие деревянные щиты. Подходящих снарядов в округе было — бери не хочу. Когда ребята Ульриха Ольгенштайна пристрелялись по левой башне, я сообщил им, что было бы неплохо, если обстрел продолжится и ночью.
— Ночью? — недоверчиво переспросил Ульрих.
— Именно. Прицеливаться не надо, просто бейте куда били, и всё. Я хочу, чтобы в замке Альфаро приятно провели время до утра.
Коротышка осклабился. Идея пришлась ему по вкусу.
Как и предсказывал Ги, защитники замка попробовали сделать вылазку. В первую же ночь. Катапульта, стоявшая едва ли не под самыми стенами, была слишком лакомым кусочком.
Люди, которых я оставил для её охраны, защищались ожесточённо, но вряд ли их отвага смогла бы спасти им жизни, если бы всё остальное войско находилось там, где, как полагали сидевшие в замке люди, оно должно было находиться: то есть в лагере в полулье от горы. Но был ещё один, довольно крупный отряд, укрывшийся у подножия горы, под самым носом у Альфаро, и вот его-то защитники замка проворонили.
Катапульту мы героически спасли и оборонявших её солдат (которым, само собой, было обещано тройное жалованье — за риск) — тоже. Но самая наглая моя идея — той же ночью взять этот чёртов замок — не оправдалась. Защитники, потеряв изрядное количество солдат, всё же успели отступить и закрыть ворота.
Ничья. Никто ничего не выиграл, никто не проиграл.
На следующий день мы временно прекратили обстрел крепости. Размахивая белым флагом, парламентёр подошёл едва ли не к самым воротам. Некоторое время он и кто-то из защитников перекрикивались. Потом парламентёр двинулся в обратный путь.
— Они согласны на переговоры, — сообщил он.
— Отлично.
Кто-то сунул нашему посланнику кувшин с вином, и тот жадно приник губами к животворной влаге. Лоб парламентёра был мокрым от пота.
Во второй раз к замковым воротам мы также направились под белым флагом. Мы — это я, Ги де Эльбен, Эгвеньо, Рено и Анри. Последние двое несли большой деревянный щит. Может быть, это и глупо, но ещё глупее мы будем выглядеть, если нас утыкают стрелами. В благородство дона Альфаро я не верил ни на грош. Даже в таком святом для всякого рыцаря деле, как война.
Когда граф показался на стене, он, заметив щит, громко рассмеялся:
— Что вы там прячетесь, Андрэ?! Выходите, я вас не обижу!
Со стен послышался смех.
— А вы, Альфаро, не хотите ли прогуляться за ворота? — откликнулся я. — Ну же, не трусьте, граф! Хватит отсиживаться за стенами. Давайте уладим наши разногласия, как мужчина с мужчиной!
— Обязательно, Андрэ! — весело крикнул де Кориньи. — Как только сюда подойдут мои бароны, я немедленно осчастливлю вас своим появлением.
— Надеюсь, вас ночью не слишком потревожила колыбельная, которую сыграла наша катапульта?!
— Ну что вы! Нисколько не потревожила.
— Я очень рад, Альфаро! — крикнул я. — Я собираюсь петь вам колыбельную каждую ночь!
— Я не удивлён. А где вы набрали весь этот сброд? — Он широко взмахнул рукой, указывая на моё наёмное войско.
— А этих людей я нанял на ваше же золото, мой любезный! Помните, я вам предлагал выкуп за Анну? Вы отказались. Так вот — теперь это золото само к вам пришло. Надеюсь, вы рады?
— Очень! Это всё, о чём вы хотели со мной поговорить?
— Если вам всё-таки вдруг надоест моя колыбельная, не сочтите за труд — верните мне всё то, что мне принадлежит. А именно — моего слугу, лошадь и оружие. А также Анну Альгарис. А также добавьте сюда сто пятьдесят золотых марок в качестве компенсации за время, которое я провёл у вас в подвале. Выполните мои требования — и я перестану добиваться вашей крови, любезный граф. Клянусь.
Если бы Альфаро согласился на мои условия, то помимо ста пятидесяти золотых марок, необходимых для возвращения долга иудеям, в моём распоряжении оставалась сумма, достаточная для того, чтобы содержать нашу маленькую армию ещё месяц. Я собирался совершенно безвозмездно передать эту сумму в распоряжение барона Фернандо де Грасиане. А как он поступит с ней — учитывая, что ему-то как раз отступать уже некуда и что во Францию вместе со мной он уехать не может… Ну, не знаю. И знать не хочу, как он поступит. Я ведь поклялся Альфаро, что не стану добиваться его крови, если он согласится на мои условия.
Граф на несколько секунд задумался:
— Право же, Андрэ, было бы очень обидно, если бы все люди, которых вы пригласили сюда, разошлись так быстро!
— То есть вы не согласны? Это так следует понимать?
— Что касается вашей бешеной лошади, — сказал Альфаро после короткой паузы, — то я не смогу вернуть её вам при всём желании. Я уже подарил её одному своему соседу.
— Очень жаль. Но я вам верю. Принца действительно не было в конюшне, когда я покидал ваш замок.
— Драпали, как последний воришка. И вдобавок устроили пожар в конюшне! Андрэ, вы варвар! Вы погубили столько ни в чём не повинных животных…
— Я вижу, Альфаро, вы хотите, чтобы я погубил также и тех двуногих животных, которые вам служат! Ну и вас вместе с ними заодно.
— Подождите, подождите, Андрэ!.. Не уходите так скоро. Я ещё не решил, принять ваше предложение или отказаться. Я даже готов в знак моей доброй воли отдать вам вашего слугу. Подождите немного.
И мы стали ждать. Через полчаса, видимо отыскав наконец Тибо в глубинах своих обширных подземных темниц, Альфаро снова появился на стене.
— Сейчас мы его вам вернём.
Вернули они Тибо довольно нехитрым способом — привязали поперёк туловища верёвку и медленно спустили на землю. Парящий между землёй и зубцами стены Тибо, нелепо машущий руками и ногами, сильно походил на Карлсона, у которого что-то разладилось в управлении с моторчиком. На изрядно похудевшего и грязного Карлсона.