— Скажите, — спросил я барона, стараясь скрыть волнение, — откуда у вас этот конь?
Барон коротко поглядел в указанном направлении:
— Граф Альфаро подарил. Месяц назад. Еле-еле приручили. Бешеное животное.
— Это мой конь, барон. И я хочу его выкупить. Сколько вы хотите?
Барон снова посмотрел на Принца:
— Это действительно ваш конь?
— Слово чести.
— Я вам его дарю. Но… но сначала докажите, что он ваш. Я хочу посмотреть, сумеете ли вы на нём усидеть.
— Идёт.
Но вышло даже проще. Принц, почуяв меня, взвился на дыбы, скинул сидевшего на нём всадника и рванул к нам. Обнюхал меня. Ткнулся в плечо. Я обнял его за шею. Принц не возражал.
Бывший вассал графа Альфаро поднял руки, признавая своё поражение. На том мы с ним и расстались.
Узников, содержавшихся в замке Кориньи, мы выпустили. Правда, некоторых мы… ммм… Некоторых мы убили. Об этом не жалею. Всё равно это уже не люди. Смерть была лучшим выходом для них.
Я не считаю, что жизнь — это всегда благо.
Ещё мы похоронили тело Анны Альгарис. В тот же день, когда Альфаро бросил её голову мне под ноги, её обезглавленный труп с задней стены скинули в пропасть. Тело нашли егеря Фернандо.
За текущими делами я как-то позабыл, что кроме меня и людей, с которыми мне лично приходится иметь дело, существует на свете ещё и такая вещь, как государство. В данном случае — государство в лице Педро Арагонского.
Мрачный вид дона Фернандо быстро мне об этом напомнил.
— В чём дело?
А дело было вот в чём. Педро в сопровождении ста своих рыцарей и пятисот копейщиков лично прибыл сюда, чтобы покарать виновных. Не совсем «сюда», конечно. Пока арагонский король всего лишь занял замок дона Фернандо и его земли. И послал гонца к любезному дону. С требованием немедленно предстать пред очами своего величества. Видимо, король считал, что это Фернандо всё устроил. И у него были основания так думать — ведь изначально, по моей просьбе, Фернандо объявил, будто это он собирает наёмников. Теперь по его шее плакал топор.
Барон выложил мне всё это, развернулся и ушёл. Наверное, мысленно он клял себя за то, что связался со мной.
Ги, который уже мог ходить, потянул меня за рукав:
— По-моему, самое время для возвращения во Францию.
— А ты?
— А я поеду в командорство.
Некоторое время я молчал.
— Нехорошо получилось. Не хотел подставлять барона.
— Андрэ, мы живём не в волшебной сказке. Хотел-не хотел… Ты ещё начни переживать о том, что, мол, твои наёмники разграбили три ближайшие деревушки.
— На деревушки плевать. Но вот с Фернандо действительно нехорошо получилось.
— Ещё хуже получится с тобой, если ты немедленно отсюда не уедешь. Жизнь — это не волшебная сказка, — повторил Ги.
И мы пошли седлать лошадей.
— А если поговорить с Педро? Объяснить, что…
Издевательский смех тамплиера был мне ответом.
— Что рубить голову надо тебе, а не Фернандо?
— Я не его подданный, а Филиппа. Может быть…
— И ты надеешься, что это тебя спасёт? Да ты совсем рехнулся! Подумай, что сделает Педро, когда узнает, что чужестранец устроил войну в его собственном королевстве! Да через пару дней ты начнёшь мечтать о том, чтобы тебе отрубили голову.
Ги с помощью Рено и Анри кое-как взгромоздился на собственную лошадь.
— Я слышал, в последнее время Педро перешёл на верёвки.
Ги покачал головой:
— Ложь. Мне это в Ордене рассказали. Все эти слухи раздуло одно из влиятельных семейств, которое враждует с Арагонцем. На самом-то деле человек, которого повесил Педро, не был даже посвящён в рыцарское звание.
— Приятно это слышать.
— Так ты едешь или нет?
Я положил руку на седло Принца. Постоял.
— Нет. Не могу.
— О, дьявол!..
— Попробую помочь Фернандо.
— Чёртов дурак! — процедил Ги мне в спину, после того как я повернулся и отправился искать барона.
Впрочем, дураков тут было целых два, поскольку, ругаясь, Ги слез с лошади и заковылял следом за мной.
— Дон Андрэ!
Я повернулся. Ко мне спешил помощник Хайме Яго.
— Что ещё?
— Какой-то рыцарь приехал. Судя по выговору, он из Лангедока. Вас спрашивает.
— Он не назвал себя?
Яго покачал головой.
— Кто бы это мог быть? — спросил у меня Ги. — Разгневанный муж марсельской баронессы?
— Мне вот тоже интересно… Яго, он приехал один?
— Нет, дон Андрэ. С ним женщина. И мальчик.
Я потёр подбородок:
— Целая семья… Нет, Ги, это не муж.
— Если только собственная жена ему не наскучила и он не привёз тебе её в подарок…
— Ага, а мальчик — мой сын… Где они, Яго?
…На спутников приехавшего рыцаря я взглянул мельком, можно даже сказать, не взглянул вообще. Физиономия самого рыцаря показалась знакомой, но… именно показалась. Может, я уже и встречал его где-то. А может, и нет. Также могло оказаться, его знал сьер Андрэ. В последнее время его воспоминания и воспоминания другой части меня, звавшейся «Леонидом Маляровым», отчасти перемешались; иногда из этой мешанины на поверхность всплывало что-нибудь полезное, но, как правило, смесь просто прибавляла путаницы.
— Добрый день. Мне сказали, что вы хотели меня видеть?
Но рыцарь не разомкнул губ.
— Добрый день, Андрэ.
Я вздрогнул. Нельзя было не узнать этот голос, потому что я очень хорошо помнил его обладательницу. Помнил голос, взгляд, нежную кожу, запах…
Жаклин в образе мальчика-пажа насмешливо смотрела на меня.
— Дьявол! Что ты здесь делаешь?!
— Я вижу, вы недурно проводите время, любезный рыцарь, — произнесла она. — Собственным войском обзавелись и замком… Мы можем где-нибудь поговорить? Наедине?
Я оглянулся. Не менее двух дюжин глаз пялились на молчащего рыцаря и наглого пажа — Яго, наёмники Хайме, Ги, его оруженосцы, Тибо… Кстати, я наконец вспомнил, где видел физиономию этого рыцаря. В замке эн Бернарда. Ну конечно…
— Пойдём.
Оставив позади любопытных, мы двинулись в обход лагеря…
— Что ты здесь делаешь?
— Фи, Андрэ! Каким ты стал скучным… Ни «о радость!», ни «моё сердце разрывается от счастья при виде вас, домна Жаклин!», ни хотя бы «здравствуй, возлюбленная моя»… Что ты здесь делаешь?!. Фи, как банально!.. В гости к тебе приехала.
— И Бернард тебя отпустил?!
Жаклин покачала головой и задумчиво пнула носком сапога лежавший на дороге камешек.
— Не отпустил… бы. Пришлось сбежать.
— Но зачем?!
— Я же говорю: чтобы тебя увидеть.
— Тебе просто захотелось со мной встретиться?! А то, что твой дядя, может быть, поседеет раньше времени…
— Перестань, Андрэ, — оборвала меня Жаклин. — Есть вещи поважнее переживаний моего дяди.
— Ну так говори. Зачем ты приехала — на самом деле?
— Трое в сборе, — пробормотала Жаклин.
— Что ты сказала?
Жаклин остановилась и посмотрела мне в глаза.
— После того как ты встретился с графом Альфаро, все Трое оказались в сборе. Как я вижу, этот глупый испанец ещё и подтолкнул тебя к тому, чтобы ты выбрал… правильную сторону. А когда это случилось, возникла необходимость, чтобы кто-нибудь обучил новичка.
Я стоял и смотрел на неё… То, что она сказала, не стало для меня громом среди ясного неба. Наверное, внутренне я давно был готов к чему-то подобному. Она не раз была в моих снах: стояла рядом во время отвратительной церемонии в высоком зале с колоннами или летала вместе со мной по небу, занимаясь порчей посевов и прочей подобной работой, приличествующей ведьме.
— Значит, ты тоже… — негромко произнёс я.
Жаклин кивнула.
— Как ты узнала обо мне и Альфаро? Или у тебя здесь тоже есть свои люди?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, что ты. Я почувствовала, что нужно ехать. — Жаклин усмехнулась. — Мастер подсказал.
— Почему… Я хочу сказать — почему ты ему служишь? Ради чего?
Мы пошли дальше.
— Много причин… Например, власть… Или ты хочешь узнать, почему я выбрала именно этот путь?
— Да.
Жаклин вздохнула:
— У меня был жених, Ноэль де Кармо. Была свадьба… Мы меньше месяца прожили вместе. Его убили в поединке.
— Да, Родриго рассказывал об этом… Ты любила его?
Жаклин молча посмотрела на меня. В её глазах не было слёз, но было в них что-то заставившее меня подавиться следующим вопросом.
— Жаклин, которая любила Ноэля, умерла, — сказала моя спутница. — И я рада этому… Потому что если бы Мастер не помог мне… измениться… то рано или поздно я бы убила себя. Или сошла с ума. Но теперь это всё в прошлом. В каком-то смысле я действительно себя убила.
— А человек, который убил Ноэля… Что с ним стало?
Дьявольская усмешка заиграла на её губах.
— Надеюсь, в аду для него нашлось тёпленькое местечко.
— Ты лишила его жизни?
Странно было задавать такой вопрос хрупкой и совершенно безобидной на вид девушке. Но Жаклин не удивилась вопросу и не сказала, что я не прав…
— А как бы ты поступил на моём месте? — задала она встречный вопрос.
Некоторое время мы шли молча.
— Мне казалось, — я заговорил первым, — для выбора необходимо, чтобы… собрались Трое? Так, кажется, это называется? То есть надо встретиться с…
— Когда собираются Трое, — сказала Жаклин, — человек принуждён делать выбор. Но выбрать одну из сторон можно и так. Нужно только очень захотеть.
— И после смерти Ноэля ты выбрала Ненависть и стала служить Великому Мастеру…
— Служить? — Жаклин усмехнулась. — Если это и служба, то очень необременительная. Я делаю только то, что мне нравится.
— Да неужели?
— А ты, Андрэ? За последние несколько месяцев ты хорошо послужил целям Мастера. Делал ли ты хоть что-нибудь, что было бы противно твоей воле?
— Я никому не служил.
Жаклин вздохнула:
— Великий Мастер не управляет нами. Да это ему и не нужно. Он властен над обстоятельствами и случайностями, но выбор совершаем мы сами. Мастеру было необходимо, чтобы отшельник остался жив. Но разве ты сам хотел другого? Мастер не желал допустить дальнейшего возвышения этого испанского колдуна, и так не весть что о себе возомнившего. Но разве Мастер привёл под стены замка Кориньи всех этих людей? Всё, что сделал наш покровитель, — это так направил твой путь, чтобы он пересёкся и с путём Иммануила, и с путём Альфаро.