Без лишних церемоний он открыл капот и погрузил руки в недра машины. При этом замурлыкал какую-то незамысловатую песенку. Кудесников приготовился к долгому ожиданию и извлек на свет божий брошюрку «Огранка бриллиантов», которую изучал на досуге. Но просветиться ему не удалось — уже через пару минут Сливка захлопнул капот и удовлетворенно улыбнулся. Кудесников повернул
ключ, и машина сразу же завелась. Сливка схватил свою сумку и вместе с ней втиснулся на заднее сиденье.
— Вот спасибо! — обрадовался сыщик. И многозначительно добавил: — Мне сегодня невероятно везет!
В самом деле — у него появился шанс вытянуть из объекта массу интересных и нужных сведений. Положившись на свою природную наглость, помноженную на обаяние, детектив вырулил на шоссе и бросил пробный шар.
— Как вы ловко с машиной управились! А вчера в кафе какое шоу с кофеваркой устроили… Вы настоящий талант!
Кудесников надеялся на бурную реакцию Сливки, но тот отвернулся и опустил глаза.
— Ну… Э-э-э… Да, это так вышло. Ничего особенного. Просто так… М-м-м… Хобби такое. Ну, вот и решил помочь. Давайте не будем об этом? — Сливка как-то жалобно посмотрел на Кудесникова.
Детектив удивлённо приподнял брови:
— Если бы я умел ремонтировать кофеварки, я бы просто лопнул от гордости.
Его спутник снова отвернулся, ссутулился и застыл, глядя в окно.
Кудесников все же попытался его разговорить:
— А ведь у меня машина часто глохнет. Что с ней не так? Скажите как специалист! Или, если вам больше нравится, как хоббист! — Тут он позволил себе легкую полуулыбку в надежде, что Сливка отреагирует на шутку. Но тот отсутствующим голосом произнес:
— По-моему, там проводок какой-то держится плохо. Или не проводок. Не знаю… Не помню, -
тут же поправился он. — И никакой я не специалист. Я… — он снова замолчал.
— А кофеварка — сложная штука? Вы так лихо ее привели в чувство, — не отставал Кудесников. Он надеялся, что дурацкие вопросы разбудят в Сливке заносчивость, присущую мастерам своего дела. Но вместо того чтобы задрать нос и пуститься в объяснения, допрашиваемый впал в панику.
— Да что такое! Просил же — не трогайте вы меня со своими дурацкими кофемолками!
— Кофеварками, — автоматически поправил Кудесников.
— Тем более! — выкрикнул Сливка. — А вы меня еще поправлять будете? Починили вам машину — ну и рулите себе, людей не трогайте! И так нервы ни к черту!
«Вот это номер! — обрадовался Кудесников. — Кажется, я нащупал болевую точку. Однако имеет ли она отношение к моему расследованию? Может быть, да. А может, и нет. А как он взвился! Оказывается, он просто выглядит расслабленным. А на самом деле — как натянутая струна».
Натянутая струна тем временем перестала вибрировать — Сливка начал успокаиваться. Рядом слышалось его тяжелое дыхание.
— Простите, что не сдержался. Нервы шалят. Я в Аркадьев на поезде ехал — это быстро и надежно. Но потом мне позвонил коллега и сказал, что ночует в мотеле возле Кукулева. Нас с ним отправили на переговоры — у нашей фирмы в Аркадьеве филиал. Я, как дурак, с поезда сошёл, а он звонит и говорит, что руководство его в Москву отзывает. Вот и остался я в этом Кукулеве. Пришлось даже заночевать тут — не люблю ночью попутки ловить.
Он замер на полуслове и неожиданно так высоко подпрыгнул на сиденье, что стукнулся головой о крышу салона. Кудесников тотчас ударил по тормозам и едва не впечатался носом в лобовое стекло. Сливка сидел на месте, повернув голову вбок и вытаращив глаза.
— Что с вами? — раздражённо спросил Кудесников, потирая ушибленный нос. — Опять нервишки шалят?
— А-а-а! А-а! Что это? Что? У вас… Там… Сумка… Она ползает! Вот опять! Смотрите, смотрите!
У Кудесникова от его выкриков зазвенело в ушах.
— Да перестаньте! — прикрикнул он. — Там Мерседес.
— Т-то есть как «М-мерседес»? К-ка-акой «Мерседес»?
— «Шестисотый». Походная модель.
Сливка продолжал вжиматься в боковую дверцу. Еще секунда — и он даст деру. Арсению пришлось объяснить все, как есть:
— Мерседес — это кот. — Тут же он вспомнил о Маврушкине, с которым судьба запросто могла столкнуть его в Аркадьеве или на пути к нему, и поспешно поправился: — То есть кролик. То есть нет, это редкий мадагаскарский зверь — помесь кота с кроликом. Кролокот называется. Если хотите, можете приоткрыть «молнию» и потрогать его чудный мех. И не бойтесь, он не кусается. По крайней мере, до вчерашнего дня не кусался.
— Я и не боюсь! Просто я не очень люблю кроликов. Котов, впрочем, тоже. Поэтому, если вы не возражаете, не буду смотреть на вашу экзотику.
— Как вам угодно. — Когда Кудесников сталкивался с людьми, не выносившими кошек, он становился оскорбительно вежливым.
Мотор автомобиля весело заурчал, и попутчики снова двинулись в путь. Ехать оставалось всего ничего. Вскоре перед их глазами предстал огромный щит с устрашающе большой надписью: «Добро пожаловать к нам в Аркадьев!»
— К кому это — вам? — пробормотал Кудесников себе под нос, а вслух спросил: — Вы в этот город, вероятно, частенько наведываетесь? — и поспешно добавил: — По службе.
— Частенько.
— А где тут можно заправиться? Бензина мало.
— Да вот, прямо сейчас будет автозаправочная станция. На въезде, не проскочите.
Сливка остался в машине и, отодвинувшись подальше от страшной сумки, наблюдал за своим попутчиком, который вышел наружу и завел беседу с парнем в красивом рабочем комбинезоне с названием нефтяной компании на груди. Сливка вздохнул. Сам он не очень любил разговоры с незнакомцами, они его тяготили.
Тут он заметил, что его попутчик что-то сунул парню в руку, а тот в ответ передал ему. Визитка? Удивительная общительность и скорость установления контактов!
Когда они опять тронулись в путь, Сливка хотел спросить, зачем ему визитка парня с автозаправки, но не успел. Кудесников задал вопрос первым.
— А где тут у вас можно остановиться? Чтобы и недорого, и чистенько было? Есть здесь гостиница с хорошим соотношением цены и качества?
— Есть такая, — энергично кивнул Сливка. -
Называется «Слава». Находится на улице 25-летия Октября.
«Очень оригинально», — чуть не сказал Кудесников вслух.
— Вы знаете дорогу?
— Знаю, я здесь частый гость. И в этой гостинице часто останавливаюсь.
«Слава» была обнесена оградой с большими воротами аляповатой советской ковки. Над ними висела табличка, на которой было выбито название гостиницы и лозунг: «Отдых — это смена видов деятельности». Кудесникова, подрулившего к самым воротам, мучил вопрос, на какую такую деятельность могли согласиться пролетарии после года вкалывания на заводе. Но Сливка лишил его возможности поразмышлять о загадках советской действительности.
— Послушайте, мне неудобно, но… Может быть, вы меня сначала до моей гостиницы подбросите?
— А эта разве не ваша? — грубовато спросил Кудесников, уставший от сюрпризов, которые ему подбрасывал Сливка.
— Не моя. Мне другую фирма оплачивает, более… М-м… Дорогую. Вы ж хотели цена — качество, — начал оправдываться он. — Вот я и вспомнил об этой…
— Ну, говорите, куда ехать? — Арсений сделал вид, что сдался с неохотой.
Сливка показывал дорогу, приплясывая на заднем сиденье и время от времени косясь на сумку с «кролокотом». Когда они добрались до места, он горячо поблагодарил:
— Спасибо вам, вы меня выручили, можно сказать, спасли! Вы мой благодетель!
Он даже сделал было попытку обнять Кудесникова, но тот кинул на него тяжелый взгляд, и Сливка не рискнул приблизиться.
— Предпочитаю твердую валюту!
— Ах да, что ж я, действительно… — забормотал Роман Петрович и стал судорожно шарить по карманам. — Просто я подумал… Вы говорили…
— Ну что вы, прекратите, это я так, пошутил неудачно. Вы мне машину починили, это я вас благодарю.
— Но что бы я без вас делал? Я бы до сих пор стоял на обочине!
— А как бы я без вас? Я бы тоже стоял на обочине и пинал колеса!
— Нет, но если бы не вы…
— Ну, а если бы не вы…
Идиотский обмен благодарностями продолжался еще несколько минут. В конце концов, окончательно расстроив друг другу нервы, Кудесников и Сливка гуськом двинулись к гостинице, которая называлась «Дубовая роща».
Убедившись (не без помощи вездесущих и корыстолюбивых служащих гостиницы), что Сливка залег в своем номере спать и быстро вряд ли проснется, Кудесников решил немного размяться, а заодно более подробно и внимательно изучить место предполагаемых боевых действий. Гостиница стояла не в центре, но в живописном и, как ему объяснили, престижном районе города, граничащем с заповедным лесом.
«Только пешком!» — решил Арсений и отправился на разведку. Уже минут через тридцать-сорок
бессистемных блужданий по городу стало понятно, что судьба занесла его сюда очень и очень не вовремя, — Аркадьев готовился к празднику.
«Праздник Нашего Города!» — именно так, игнорируя правила великого русского языка, было художественно начертано практически на всех, более или менее вертикальных поверхностях. Витрины магазинов, двери подъездов, стены домов и даже мачты электрического освещения были заклеены цветными плакатами, на которых красовались три бессмысленных слова. Поперек главных магистралей висели растяжки с тем же глубокомысленным текстом.
Арсений загрустил — он по опыту знал, что подобные мероприятия могут лишь осложнить жизнь простым людям, жителям и гостям города, одним из которых он сегодня и оказался.
Живыми иллюстрациями, подтверждающими неистребимую, со времен Николая Васильевича Гоголя, любовь российских чиновников к сокрытию всяких безобразий в канун торжеств и вероятного прибытия большого начальства, были закамуфлированные наглядной агитацией или свеженькими строительными заборчиками стихийные помойки и полуразвалившиеся домики. Некоторые примыкающие к основным городским магистралям улочки и переулки были наглухо перекрыты металлическими ограждениями, на которых, впрочем, вместо ожидаемых плакатов были навешены запрещающие проезд и п