— А они тебя переиграли.
— Вроде того… — с досадой пришлось признать мне.
Все это мы обсуждали на ходу. Тварей на этаже не было, и это даже немного напрягало. И, как и следовало догадаться, прямо перед самой лестницей, ведущей на крышу, нас встретил мой отец, облаченный в свою обычную черную броню.
— Ну разумеется, — скривился Элард, заметив его. — Ты же не проводить нас пришел, правда, Макс?
— К несчастью, — он покачал головой. — Я не позволю объявить вам игру.
— Ну, это мы ещё посмотрим, — зловеще ухмыльнулась Анни, разминая кулаки в металлических перчатках.
— Пап! Пожалуйста, помоги нам, — крикнул я ему. — Мы все закончим, освободим и тебя, и маму. Мне лишь надо пройти наверх.
— Я бы хотел, но есть вещи, с которыми мы не можем сражаться. И это одна из таких вещей. Лучше сдайся, Люциус, пойдем со мной, и мы с твоей мамой навсегда будем вместе. Все втроем.
— Я предпочту, чтобы мы все втроем вернулись в Ауларон, — видимо, мама была права. Его Пустота держала гораздо крепче, и я чувствовал, что ничего словами решить не получится, а значит остается один выход — сражение.
— Элард, Анни… Я должен попросить вас взять его на себя.
— Понимаю, — кивнул он.
Аннигиляция лишь довольно ухмыльнулась и рванула вперед. Во все стороны хлынуло золотое пламя, но тут же его поглотили черные сферы, возникшие в воздухе.
Коридор был просторным, но сразу понятно, что использовать тут Оружие Легиона Элард не сможет, поэтому он вооружился двумя теневыми клинками, а его самого покрыл теневой доспех. Фия и Эрра тоже владели силой Тени, но это был совершенно иной уровень. Элард словно телепортировался за спину Аннигиляции, перепрыгнул через неё и обрушил на голову Максимилиана оба кинжала. Тот заслонился черным мечом, и одновременно три сферы выстрелили лучами, но Элард каким-то чудом растаял в воздухе, превратившись в дымку.
Анни тут же перехватила инициативу и нанесла несколько довольно прямолинейных, но крайне мощных ударов, впечатавших отца в стену.
Сейчас!
Я рванул что есть силы, отец бросился наперерез, но перед ним возник Элард и буквально заслонил меня своим телом. Меч пронзил его живот, но он прошел через слишком много дерьма, чтобы помереть от такой царапины.
— БЕГИ! — рыкнул он, врезав Максимилиану каким-то усиленным ударом, отчего тот припал на одно колено.
И все же меня достало. Когда я почти оказался на лестнице, одна из черных сфер выпустила в меня луч, что пробил бедро, и если бы не Анни, что буквально переломила его почти сразу, мне бы вообще ногу отсекло.
Следом за одной черной сферой ударило ещё несколько, но тут вновь помогла Аннигиляция, что есть силы врезав в пол перчатками и создав сияющую золотистую стену из Света.
— Уходи! Я долго не выдержу! — крикнула она, и действительно, стена трескалась и ломалась на глазах. И я, корчась от боли, поковылял по ступенькам.
Битва внизу не затихала. Похоже, отец пытался догнать меня, но Элард и Анни ему мешали.
Последние ступени я преодолевал с огромными усилиями. Ослабленный перемещением во времени и Прорывом пустоты, я сейчас едва ли был сильнее простого человека. Появись передо мной сейчас даже простой Пустой, я бы с ним вряд ли справился.
— Я ОБЪЯВЛЯЮ ИГРУ! — крикнул я что есть силы, стоило моей ноги коснуться крыши. — ПУСТОТА, Я ОБЪЯВЛЯЮ ИГРУ!
Передо мной вновь появился «демонический» Нуорр. Большая часть его тела покрывала чернота, а на голове росли изящные черные рога, словно источающие дымку. Он неторопливо шел мне навстречу и хлопал. Лениво, словно нехотя.
— Поздравляю, Люциус Готхард, ты добился своего, — сказал он.
Вершина башни изменилась за то время, пока я поднимался. Её словно разъело, а от престола Отца осталось лишь сиденье. Какая-то часть меня хотела даже пошутить, что это теперь «табурет» Отца, но это от нервов.
Тьма, окружающая вершину башни, отступила, но это было словно затишье. Ощущение, словно это огромная пасть, готовая в любой момент меня проглотить, никуда не делось. Но добавилось к этому кое-что ещё: половина небо просветлела, стала серебристой, словно состоящей из жидкого серебра, а затем на краю башни появилась ещё одна фигура.
Высокая худая женщина, облаченная в изящное платье. Её глаза были залиты ртутью, а на месте зрачков вращались спирали. Нуорр даже не удивился её появлению.
— Видимо, первый раунд всё-таки за тобой, — усмехнулся посланник Пустоты, на что женщина ответила ему многозначительной полуулыбкой.
— А разве могло быть иначе?
— Могла бы не скрывать его от наших глаз, — укорил он её.
— И какой тогда смысл во всей этой игре, если я буду так яро поддаваться?
— Тут ты права, — широко улыбнувшись, Нуорр признал её правоту и даже словно поклонился. Я же смотрел на все это со смесью раздражения и усталости. Вечность и Пустота, две фундаментальные силы беседую друг с другом словно старые приятели.
— Что происходит? — спросил я, и они обернулись ко мне так, словно только что вспомнили о моем существовании.
— Ничего такого, просто дружеское соревнование, — ответил Нуорр. — Дай догадаюсь. Учитывая, что тебе благоволила Вечность, ты ожидал какого-то тяжелого противостояния между нами, как между врагами, да? Но наши отношения сложнее и… банальнее что ли. Ты, Люциус, твой отец, твои друзья — это лишь фигуры на игровой доске, часть большой игры, одной из многих, которые мы ведем, чтобы развеять скуку существования. И знаешь ли, это непросто, когда твой противник видит будущее, — с этими словами Нуорр многозначительно покосился на женщину.
— Хорошо, так и быть, в следующий раз никакого всевидения. Буду играть вслепую.
— А вот это уже интересно, — Нуорр хлопнул в ладони и потер их словно от нетерпения.
— Но вначале надо закончить эту партию, — напомнила женщина.
— Верно-верно. Остался заключительный раунд, — теперь Нуорр сосредоточил свое внимание только на мне. — Так во что же ты хочешь сыграть, Люциус?
— В кости, — ну а что ещё я мог выбрать в качестве своей любимой игры?
— Довольно… примитивно. Я ожидал чего-то более глубокого и продуманного. Шахматы, Акарадзу, Семь башен…
— Майальский переполох, — добавила Вечность.
— О, да, хорошая игра, — одобрил Пустой и повернулся ко мне. — Значит кости?
— Кости, — подтвердил я.
— Будешь так любезна, — Пустой обратился к Вечности, и та щелкнула пальцами. В тот же момент я, и без того слабый, ослаб ещё сильнее. Исчезло всё, даже перестук костей в голове. Вечность отобрала дарованные силы. Игральные кости, что прежде парили над моим плечом, упали на пол, превратившись из золотых в деревянные.
— Доволен?
— Разумеется. Не хочу, чтобы ты ему подыгрывала.
Я опустился на одно колено и поднял их. Теперь в них не было ни крупицы силы, ни капли магии или божественности. Обычные кости, которыми играют в кабаках на пару монет. Самое то, для игры на целую вселенную.
Я решил не подниматься. Просто сел на камень, и Нуорр поступил точно так же, сложил ноги под собой и сел.
— Как играем? — спросил я.
— Стандартные правила. Три по три.
Три броска по три раунда. Победит тот, у кого в сумме будет больше всего очков.
— Уступаю первый бросок, — криво улыбнулся я и бросил свои кости Пустому. Тот ловко поймал их и взвесил в руке.
— Как хочешь, — он бросил, и…
Шесть. Шесть. Шесть.
Довольный собой, Нуорр развел руками, словно говоря: «Иначе и быть не могло».
— Хороший бросок, — кивнул я, и он вернул мне кости. Я прикрыл глаза, прошелся подушечками пальцев по граням, вспоминая каждую шероховатость на них. Я так часто держал их в руках, что даже не видя мог определить, какое число находится на грани. — Мой черед.
И я бросил.
Шесть. Шесть. Шесть.
— Недурно, — Нуорр подался чуть вперед, словно прислушивался к чему-то. Может, ожидал, что я жульничаю? И это было отчасти так. Просто я так много и часто кидал их, так много тренировался, чтобы обыграть Пустого в детстве, что знал, сколько силы нужно вложить в бросок, знал какие грани куда смотрят, и на ощупь корректировал их положение.
Бросок.
Шесть. Шесть. Шесть.
— Пока вы идете вровень, — вставила Вечность, равнодушно наблюдая за игрой.
Его ход, и разумеется… три шестерки.
Ну разумеется.
Мой черед.
Шесть. Шесть. Пять…
На этом моменте я замер, удивленно уставившись на игральную костью. Накатила паника, но я поспешно задвинул её на второй план.
— В чем дело? Ты же собирался выигрывать, — усмехнулся Нуорр, забирая кости. Последний бросок на этот раунд.
Шесть. Пять. Шесть.
— Ты ведь это специально? — спросил я.
— Сравниваю счет?
Мой бросок и я беру три шестерки.
— Первая игра прошла вничью, — пожала плечами Вечность. — Пятьдесят три очка у каждого. Соберись, Люциус, на кону вся вселенная. У меня на неё ещё есть планы, так что будь добр, не проиграй.
— Спасибо за поддержку, — буркнул я и первый начал второй раунд, и тут шестерок уже не было.
Три. Пять. Два.
Его бросок, и тоже не три шестерки. Пять. Шесть. Один.
Двенадцать против десяти.
Похоже, я разнервничался, нужно собраться. Вновь ощутил грани костей и бросил их.
Шесть. Шесть. Шесть.
— Уже лучше, — одобрил Пустой.
Шесть. Шесть. Шесть.
Шесть. Три. Четыре.
Четыре. Четыре. Два.
— Тц… — цокнул языком Нуорр, но он не выглядел сильно обеспокоенным проигрышем. — Мои поздравления, твоя первая победа. Но тебе нужна ещё одна.
— Я её получу, — ответил я и улыбнулся, постаравшись, чтобы моя улыбка была максимально уверенной. Вышло плохо, я нервничал, что в свою очередь сказывалось на точностях броска. Слишком уж дрожали руки.
Второй раунд сразу начался с очень неудачного броска. Рука дрогнула в последний момент, чего нельзя было сказать о моем сопернике.
Итог — второй раунд я с треском продул. Теперь он вел почти на два десятка очков, и это не значило для меня ничего хорошего. Если он вновь начнет выкидывать шестерки, а он вне всякого сомнения начнет, мне… нам всем конец.