Поук почесал затылок.
– Она пройдет сквозь кольчугу, точно нож сквозь бумагу, сэр.
– Ты все правильно понял. К тому же мы с сэром Воддетом целились в щиты друг другу. В основном, именно в щиты и приходятся удары пик в настоящем бою.
– А какой в этом толк-то? Я как раз об этом и говорил, сэр.
– Чаще всего никакого. Но боевые щиты гораздо длиннее тренировочных, а следовательно, тоньше – и наконечник пики иногда пробивает их. А если даже нет, все равно рыцаря можно выбить из седла таким ударом, каким сэр Воддет выбивал меня. Помнишь, я говорил тебе про вторую шеренгу рыцарей? Теперь представь, что ты рыцарь, сброшенный противником с коня и здорово оглушенный падением.
Мы подъехали к дому.
– Если вы не против, сэр, я бы предпочел не представлять себе такого. – Поук спрыгнул с лошади, вспугнув несколько уток и гуся. – Наверное, мне следует войти первым, сэр, и сообщить, кто вы такой.
На пороге дома появилась женщина средних лет.
– Мы мирные путники, – крикнул я, – желающие напоить своих лошадей и напиться сами. Позволь нам утолить жажду, и больше мы ни о чем вас не попросим.
Она не ответила, и я добавил:
– Если ты предпочитаешь отказать нам, так и скажи – и мы поедем дальше.
Поук быстрым шагом подошел к ней, ведя свою лошадь в поводу.
– Это сэр Эйбел, самый отважный из рыцарей герцога Мардера.
Женщина кивнула и смерила меня оценивающим взглядом.
– На вид вы человек отважный. И сильный.
– А также томимый жаждой. С утра я бился на поединках, а потом без шляпы ехал верхом под солнцем. Можно нам напиться воды?
Наконец она приняла решение:
– Могу предложить вам сидра, коли хотите. Это полезнее. А также пару крутых яиц и хлеба с колбасой.
До сих пор я не чувствовал голода, но, как только она упомянула про еду, я понял, что страшно проголодался, и сказал:
– У нас есть деньги, мэм, и мы с радостью тебе заплатим. Мы направляемся в Форсетти, чтобы рассчитаться с хозяином трактира, которому задолжали, и можем заплатить тебе тоже.
– Я угощаю. Входите же.
Женщина провела нас в кухню – просторное солнечное помещение с каменным полом, где со стропил свисали длинные связки луковиц.
– Садитесь. Вы, рыцари, проезжаете мимо до дороге почти каждый день, чему мы рады. Разбойники не беспокоят нас, только сборщики налогов. Но рыцари крайне редко заворачивают к нам. И не отвечают на наши приветствия.
– Наверное, они не так мучаются жаждой, как мы.
– Сейчас я принесу сидр. Бочонок стоит в погребе.
Она торопливо удалилась.
– Может статься, крепкий сидр. – Поук облизал губы. Я согласно кивнул, но продолжал думать о женщине и задаваться вопросом, что ей от нас надо.
Она вернулась с тремя деревянными пивными кружками, которые поставила на стол.
– Свежий хлеб. Ну, почти свежий. Вчера пекла. – Женщина вынула из кармана фартука колбасину, положила на деревянную тарелку и нарезала толстыми кусками, ловко орудуя длинным острым ножом. – Сырокопченая. Мы коптим колбасу три дня, и в сухом помещении она долго хранится.
Я поблагодарил женщину, и мы с Поуком поели колбасы, которая оказалась очень вкусной.
– Так, значит, вы сэр Эйбел? С виду вы похожи на обычного человека, не на рыцаря.
Я оторвался от своей кружки с сидром и сказал, что стараюсь не заноситься.
– Вы и вправду самый отважный из герцогских рыцарей?
– Конечно! – воскликнул Поук.
– Сомневаюсь, – сказал я, – но на самом деле не знаю. Честно говоря, я не думаю, что в замке Ширвол найдется рыцарь, который побоится скрестить со мной мечи. Но я тоже не побоюсь скрестить мечи с любым из них.
– А призраков вы боитесь?
Я пожал плечами:
– Я не боюсь ни одного человека на свете и не думаю, что мертвый мужчина страшнее живого.
– Я говорю не о мужчине. – Хозяйка взглянула на Поука, который осушил свою кружку и оставался на удивление трезвым. – Еще сидра?
Он помотал головой.
– Если речь идет о призраке женщины, – сказал я, – то, возможно, она ищет здесь свою собственность или нечто такое, чего она вправе требовать. Я разговаривал с одной старухой, живущей далеко на юге, которая много знает о призраках, и она сказала, что призрак женщины обычно означает, что женщина умерла насильственной смертью. Чаще всего они ищут справедливости.
– И не о женщине. – Хозяйка встала, чтобы принести нам буханку хлеба.
– О призраке ребенка? Это прискорбно.
– Если бы. – Она нарезала хлеб излишне медленно и аккуратно, словно стараясь совладать со своими чувствами.
– Вы говорите об эльфах? Но они не призраки.
– Полагаю, вы знаете, откуда пошли рыцари?
Я признался, что не знаю и никогда не задумывался об этом, и добавил, что с удовольствием выслушаю легенду.
– Это не легенда, а чистая правда. В давние времена здесь жили огры. И драконы тоже. А еще великаны. Те самые, что ныне живут в стране вечных снегов. Бессчетное множество великанов. Человек, убивший одного из них, становился рыцарем. Только потом всех перебили, и для того, чтобы стать рыцарем, приходилось совершать другие подвиги.
– Ты так и не сказала мне, о чьем призраке идет речь.
– Огра. Наверное, он погиб прямо здесь, потому что его призрак посещает мой дом.
Поук тревожно огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть упомянутого призрака.
– Не беспокойтесь, – сказала хозяйка. – Он является только по ночам.
– В таком случае мы ничем не можем помочь, – сказал я. – Мы направляемся в Форсетти. – Я взял еще кусок сырокопченой колбасы, пока хозяйка не убрала ее со стола. – Но мы не можем остаться на ночь в городе. Или здесь. Я обещал мастеру Агру вернуть лошадей сегодня же вечером.
У нее вытянулось лицо.
– Полагаю, обратно мы будем возвращаться довольно поздно. Будет уже темно или почти темно. Мы можем заглянуть к тебе на минутку, убедиться, что у тебя все в порядке.
– Я и мои сыновья были бы страшно рады, сэр Эйбел. Мы бы вас накормили и ваших лошадей тоже.
– Точно! – щелкнул я пальцами. – Лошади-то не напоены. Пожалуйста, займись ими, Поук.
– Наверное, им нельзя давать много воды, сэр.
– Нельзя, когда лошади разгорячены. А сейчас они уже остыли – ведь они стояли в тени, отгоняя хвостами мух, покуда мы здесь ели. Напои их вдоволь.
– Слушаюсь, сэр. – И Поук торопливо вышел за дверь.
– Я живу и тружусь здесь со своими сыновьями, сэр Эйбел. Они сильные мальчики, оба, но они боятся встретиться лицом к лицу с призраком. Данс пытался однажды, и призрак чуть не убил его. Он больше года не мог оправиться.
Я сказал, что вряд ли здесь дело в одном только страхе.
– Призрак сломал бедняжке обе руки, одну чуть вообще не оторвал.
Мне сразу же захотелось поговорить с Дансом, но он отлучился по делам. Однако слова женщины хорошо запомнились мне.
Глава 36«ПИВО С УСТРИЦАМИ»
В распивочной трактира «Пиво с устрицами» (большом, просто обставленном, грязном помещении, где пахло пивом, пролитым на столы и на пол) хозяин широким жестом протянул мне счет.
– Я не умею читать, – сказал я. – Во всяком случае, не разбираю местное письмо. Я бы хотел научиться, но сейчас тебе придется прочитать мне все вслух. – Я положил счет на стол. – Присядь и растолкуй, что здесь написано. Я вижу значки на бумаге, но не понимаю, что они значат.
Хозяин нахмурился:
– Хотите выставить меня дураком, да?
– Вовсе нет. Я не умею читать, и Поук тоже. Но мне хотелось бы знать, за что ты берешь с меня плату.
Он встал подле меня и ткнул пальцем в бумагу.
– Вот самое главное: итого пять скильдов.
– За три-то дня? Больно много, по-моему.
– Три дня проживания в моей лучшей комнате. Вот здесь. – Он указал пальцем. – Вот еда, вот выпивка.
Поук избегал смотреть мне в глаза.
– И еда для вашего пса. Вот здесь.
Я схватил мужчину за руку:
– Повтори. Расскажи подробнее.
– Еда для вашего пса. – Трактирщик явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Такой большой коричневый пес в ошейнике с шипами – острыми, как акульи зубы. Мы дали ему костей с кухни, пару буханок несвежего хлеба, политых горячим жиром со сковородки, мясных обрезков и разных объедков – и я не требую платы за это. Но он еще стянул огромный кусок мяса, а оно стоит денег.
– Со мной не было пса, когда я снимал комнату. – Я сжал руку трактирщика покрепче, поскольку мне показалось, что он собирается пуститься наутек при первой же возможности. – Но раньше у меня действительно был пес, Поук его знает. Ты ведь показал пса Поуку, да? И спросил Поука, чей он?
Поук энергично помотал головой:
– Он не показывал мне никакого пса, сэр, клянусь. И вообще не говорил ни о какой собаке.
– Я хотел наказать тебя за то, что ты пил за мой счет, хотя знал, что у меня мало денег, – сказал я. – Но если ты лжешь насчет Гильфа, я не стану тебя наказывать. Если ты лжешь насчет Гильфа, мы с тобой расстанемся прямо здесь и сейчас, и впредь тебе будет лучше держаться от меня подальше.
– Я не видел в трактире никакого пса, сэр, – вскинул голову Поук, – и не слышал ни о каком псе. Ни от него, ни от кого-либо другого – ни о вашем псе по кличке Гильф, который у нас на глазах прыгнул за борт, ни о любой другой собаке.
Трактирщик тщетно пытался вырваться.
– Почему ты не показал пса Поуку? – спросил я.
– Я хотел, но он спал.
– Прошлой ночью, упившись твоим пивом. Неужели он сказал, что я разрешил ему пить, сколько влезет?
Трактирщик ничего не ответил.
– Ты сказал, что пес украл кусок мяса. Почему ты не показал его моему слуге после этого? Разве Поук не оставался здесь, пока за ним не пришла Модгуда?
– Она прислала за мной мальчика на лошади, – пояснил Поук. – Я отправился в замок вместе с ним, пристроившись в седле сзади.
– Значит, сегодня утром Поук бодрствовал, – сказал я. – Раз посыльный встретился и поговорил с ним.
– Мы не могли поймать пса, сэр Эйбел. Он хитрый.