Рыцарь. Далекое эхо войны — страница 44 из 70

Тот наконец подчинился.

— Мать твою за ногу, — выругался парень.

Рана была плохой. Брон с ходу определил, что полоснули солдата скорее всего ножом. Тот задел глаз, прошелся по кости и разрезал вену на виске.

Юноша сразу понял, что глаз потерян. Такие вещи может и под силу опытным лекарям, но Брон о таком владении магией даже не мечтал, легче было пересадить глаз, чем вырастить новый из остатков того, что осталось.

— Замри, сейчас остановлю кровь и обезболю.

От спешки Брон едва не потерял контроль над создаваемым заклинанием, но все же сумел удержать концентрацию. Первым делом он остановил кровь. Уже затем он аккуратно, тонкими манипуляциями, отключил парню нервные окончания. Действовать грубо, когда работаешь с нервами в человеческой голове было нельзя.

Солдат не сразу понял, что боль пропала. Он продолжал вздрагивать и чуть подвывать себе под нос, но Брону было всё так же не до этого. Закончив с первой помощью, он взялся за восстановление. Сперва залатал перерезанный сосуд, лишив солдата возможности открыть рану, при резком движение. Следом взялся за лечение кожных покровов.

Погруженный в магию, Брон и не заметил, как за всем этим пролетело пол часа, а вокруг них скопилась толпа народа. Когда с кожей было покончено, Брон перешел к самому неприятному.

— Дайте воды, — попросил он.

Пока кто-то сбегал за водой, Брон уже стянул с рук перчатки. Омыв руки в ведре, Брон обратился к Фину.

— Держи его голову крепко.

Пальцем забравшись в пустую глазницу, Брон начал извлекать из неё остатки глаза. Солдат задергался, хотя и не должен был чувствовать боли, но держали его крепко и к Фину присоединилась еще пара вояк, крепко ухвативших больного за руки. Брон старался абстрагироваться от окружающего мира, но даже так услышал, как рядом кого-то вывернуло. Зрелище было не для слабонервных. Сам же раненый совершенно неожиданно потерял сознание. Когда с остатками глаза было покончено, Брон промыл рану и наконец, отступил от раненого.

— Смойте кровь, но аккуратнее, не внесите грязь в рану, — строго наказал Брон окружающим.

— Закончил? — спросил его барон, — тогда пойдем.

Втроем они, юноша, барон и староста, отправились в дом к последнему. Домом он своему коллеге из Опушки вряд ли уступал, может дом и был чуть меньше, но зато стоял на крепком каменном основании, да и в целом был чуть ухоженнее. Но это было и так понятно, если тот староста был на пороге смерти, о этот явно лучился здоровьем, да и не странно. Мужик был в самом рассвете сил, на вид ему было не дать больше тридцати.

Дома у них было чуть более шумно, поскольку было аж четверо детишек, причем все мальчуганы, от совсем крохи, которого еще кормили грудью, до восьмилетнего пацана, который больше времени проводил в работе по хозяйству, чем в самой избе.

Когда дверь избы отсекла их от внешнего мира, Туний направился к столу.

— Вино есть?

Староста кивнул.

— Тащи, и скажи жене что б уши не грела, — в голосе барона слышались стальные нотки.

Произошедшее не оставило и следа от прежде благодушного настроения Туния.

Когда староста притащил и налил три стакана вина, барон почти залпом осушил свой и жестом показал обновить содержимое.

— Кислятина, — прокомментировал он свои ощущения.

«Ну да, не десяток шиллингов за кувшин» — подумал про себя Брон, но в защиту старосты не полез, барон и не намеревался его обидеть.

— Ну что, чего делать то будем? — спросил барон у собеседников.

— Можно узнать чего они вообще не поделили? — влез в разговор Брон, у которого пока в голове не складывалась полная картина.

С отмашки барона ответил староста.

— Да чего можно не поделить с юродивым? — в пустоту спросил староста, — нормальным мужиком был Чернуж, да тем летом в город поехал, с женой и дочуркой. Вернулся один избитый до неузнаваемости, сам ничего не объяснял, но потом узнали, что и жену и дочку его какие-то тати прирезали да снасильничали перед этим на его же глазах. С тех пор он и того, — староста сделал рукой неопределенный жест, показывая что с головой у него не в порядке, — совсем с ума сошел, то с пустотой разговаривает, то по улице голый бегает. Совсем в общем того. Ну а тут ваши солдатики во двор вошли, напугался, наверное, али привиделось чего, вот он с ножом и кинулся.

— С пустотой разговаривает? — у Брона возникли нехорошие мысли, — пойду ка до дома его схожу.

— На кой оно вам? — удивился староста.

— Как бы пустота эта, призраком не оказалась, — буркнул он, поднимаясь с лавки.

Барон не возражал.

В голове у Брона, пока он шел да дома сумасшедшего, выстроилась невеселая картина. Если жену на глазах мужика изнасиловали и убили, то даже после смерти обычного человека мог бы призрак остаться, а кто знает, может она и одаренная была, а если призрак есть, то может и нападение не ошибка? Может солдат то и был тем самым татем?

Но вот он, пройдя сквозь гудящую толпу, что и не думала разбредаться, вошел в ворота. Прикрыв глаза, он двинулся дальше. Это обычные люди могут увидеть призрака, если он только сам того захочет. От магического взора таким созданиям не скрыться, да и след они оставляют. Там, где проходил призрак, магические потоки будто рябят от излучаемой им энергии.

Брон немного знал о призраках, он только подбирался к основам некромантии и слышал о них лишь урывками. Но зато он видел одного вживую и ни с чем бы подобного не перепутал.

Двор был пуст, никаких следов. Брон не сбавляя ходу двинул в дом. Призраков он не боялся. Сами по себе призраки, это лишь отпечаток энергоструктуры, осколок личности, неясным образом связанный с упорхнувшей в неизвестные дали душой. Большая часть призраков имеют такую рыхлую и дырявую структуру энергоканалов, что вся энергия, которую они черпают из своей души, просто рассеивается в пространство. Лишь единицы могут накапливать и управлять ею. Да и в целом разум призраков довольно ущербен, мало кто из них сохраняет полную личность. Обычно они помнят лишь пару последних недель, а иногда и только момент смерти. Потому хоть сколько-то обученному управлению энергией человеку призраки не страшны.

Оттого Брон и двигался бесстрашно по дому, выискивая малейшие признаки присутствия существа. Ничего. Пустота и бардак, а еще вонища. Похоже, местный сумасшедший справлял нужду прямо дома.

Вернувшись домой к старосте, он доложил барону, что мужик действительно просто сошел с ума и нечистая сила здесь не при чем.

— Ну, так что с ним делать то будете? — не вытерпел, наконец, староста.

— Он моего человека калекой на всю жизнь оставил, за это только одно наказание.

— Нельзя же кровь блаженных лить, грех это, — осторожно заметил староста.

— Значит, крови и не прольётся, — дернул щекой барон, — созывай народ.

— А ты готовься, сможешь магией его убить быстро?

— Я? — удивился Брон.

— Он твой поданный, ты за него в ответе, тебе и приговор выносить.

Брон тяжело сглотнул в раз ставшей вязкой слюну. Убивать человека, не чинившего ему зла, парню еще не приходилось.

Когда Барон с парнем вышли из дому, солдаты уже все подготовили. Толпа образовала круг, в центр которого вывели связанного Чернужа. Брон вслед за сюзереном вошел в круг, чувствуя, как кровь стынет в жилах от волнения.

Толпа меж тем притихла, и в этой тишине голос барона был подобен реву тура.

— Жители Малых Предгорий, я владелец этих земель и ваш господин, барон Туний из дома Ржанного Колоса. Этот человек, это создание, покалечило и хотело убить моего человека. За такое всегда было одно наказание, смерть. Приговор приведет в исполнение ваш рыцарь-владетель, сэр Брон по прозвищу Шутник. Вера в Четверых предостерегает нас от пролития крови умалишенных, потому он умрет быстрой и милосердной смертью.

Брон еще никогда не ощущал всю неуместность своего прозвища так сильно как сейчас. Барон закончил свою речь и требовательно посмотрел на парня.

Тот неуверенно подошел поближе к пленному и возложил ему на голову свои руки. Брон старался не смотреть в глаза сумасшедшему, а тот наоборот не отводил своих бешено бегающих глаз с лица Брона.

— Повторяй за мной, — услышал парень шёпот барона.

— Я сир Брон, рыцарь-владетель этих земель и ваш господин, исполняю этот смертельный приговор, потому что это справедливость, да будут милосердны ко мне Четверо, ибо не убиваю я, а дарю милосердие, и не для радости своей вершу это, а ради правосудия!

Голос Брона едва не дрожал от волнения, а пот заливал глаза. Но заклинание уже было готово. Брон влил в него кучу энергии, от чего даже люди в толпе начали видеть, как начинает светиться воздух, вокруг ладоней Брона. Когда кровоостанавлиющее заклятье уже начало трещать от влитой в него энергии, он одним движением отправил его в голову мужчины. Заставляя свернуться почти всю кровь в его мозгу.

Тот даже не дернулся, но солдаты, что придерживали осужденного, явно уловили перемену. Они отпустили тело, и оно медленно, как подрубленное дерево, завалилось вперед.

Воцарившуюся на площади тишину можно было резать ножом.

— Вот и все, — едва слышно произнес барон Туний.

— Вот и все, — столь же тихо повторил за ним Брон.

Глава 13

Следующие полтора дня Брон из всех сил боролся со своим подавленным состоянием. Невольное участие в казни погрузило его в такую пучину глухой тоски, что не хотелось ничего. Даже сам Брон не мог понять, почему его это так подкосило. Он и раньше убивал, пусть в честной схватке, но уж куда как более кроваво, да и убийство есть убийство. Однако все мысли и рассуждения не помогали. На душе было погано. Юноше приходилось буквально заставлять себя делать необходимые вещи. Это состояние было явственно видно окружающим. Тот же староста нет-нет, да пытался высказать что-то Брону в его же защиту. Да даже барон похлопал его по плечу, сказав что-то о трудных решениях.

Хуже в этот момент было, наверное, только одному человеку. Тому, который ни за что потерял глаз и теперь до конца дней своих был обречен жить калекой. Барон обещал выделить ему земли и освободить от налогов, дабы тот мог жить нормальной крестьянской жизнью. В солдаты он теперь не годился.