– Боги, ну почему я должен терять всех, кто мне дорог?! – выкрикнул он, глядя с темнеющее небо.
Это был крик одинокой души, крик боли и потери. Он понимал, что, бросая вызов в пустоту, ничего не изменит, но не мог справиться с охватившими его чувствами.
– Вы только послушайте, как зверёныш воет по сдохшим выродкам! – раздался за спиной Ли хриплый гортанный смех.
Резко обернувшись, юноша увидел ствол дробовика, нацеленный ему в грудь. За другой конец ружья держался низкорослый, кривоногий индивид, чья принадлежность к человеческой расе выражалась только в его способности говорить. Во всех других отношениях это было вставшее на задние ноги чудовище, больше напоминавшее мута, чем сам Ли или вожак.
Чуть напружинив ноги, Ли присмотрелся к пришельцу, прикидывая, что можно сделать в данной ситуации. Но, несмотря на явное отсутствие интеллекта, чудовище знало, что делает.
– Не советую дёргаться, зверёныш. Только дай мне повод, и я вышибу тебе мозги, – осклабился он, поводя стволом дробовика.
– Что тебе нужно?
– У тебя есть то, что я хочу получить. Богатство. Топливо, еда, машины, боеприпасы, оружие. И ты дашь мне их. Иначе я буду рвать тебя в клочья. Но сначала попользуюсь тобой. Мне нравятся такие молодые и гладенькие. Мне вечно не везёт: они почему-то умирают раньше, чем я успеваю закончить.
Гнусно посмеиваясь, урод сделал бёдрами движение, не оставляющее сомнений о его намерениях.
Покрепче сжав рукоять факела, Ли спокойно посмотрел в крохотные тусклые глазёнки и спокойно ответил:
– Я дам тебе то, что ты хочешь. Но позже. Сейчас оставь меня в покое. Имей уважение к людям, до которых тебе никогда не дотянуться.
– Ну уж нет! Никаких отсрочек. Мы пойдём сейчас. Мне не терпится подержать своё богатство в руках. Ну!
Он сделал резкое движение стволом, и этого оказалось достаточно. Ли метнулся, словно отпущенная пружина. Факел ударил по стволу, отводя дробовик в сторону, а упругий кулак с ороговевшими костяшками, способный дробить камень, с размаху врезался в скошенный подбородок. Лязгнули зубы, и человек взвыл от боли в прикушенном языке. Дробовик отлетел в сторону, от удара о землю раздался самопроизвольный выстрел.
С трудом поднявшись на ноги, враг выхватил нож. То, что он не бросился за дробовиком, ясно говорило, что выстреливший патрон был последним.
Плюясь кровавой слюной, урод прорычал:
– Вот теперь, щенок, я действительно тебя поимею. – И, шагнув к Ли, он сделал обманное движение, пытаясь нанести резаную рану.
Чуть изогнувшись, Ли пропустил удар и ткнул горящим факелом ему в лицо. Запахло палёной плотью, и нападавший снова оказался на земле. С тупым упорством он поднялся вновь, продолжая размахивать ножом.
Ли это надоело. Отбросив факел, юноша развёл руки и сделал приглашающий жест.
– Ну, иди ко мне, красавчик. Ты хотел меня? Так иди, я тебя обниму.
Настороженно остановившись, урод недоверчиво посмотрел на отброшенный факел. Недоумение на его лице сменилось злобной радостью. Выставив перед собой нож, он согнулся и шагнул к юноше, не сводя с него настороженного взгляда. Ли презрительно усмехнулся, посмотрев на его неуклюжую позу. Сам он стоял на чуть согнутых ногах, опустив расслабленные руки и небрежно глядя на приближающегося противника.
Дождавшись, когда нападавший нанесёт удар, Ли перехватил руку, сжимавшую нож, и, делая шаг в сторону, резко вывернул её в обратную сторону. Глухо хрустнула кость, и пришелец снова взвыл. Сломанная рука повисла плетью, отказываясь держать оружие. Сообразив, что этот бой он проигрывает, урод попытался перехватить нож. Ли только этого и ждал. Дав ему взяться за оружие как следует, юноша шагнул вперёд и ударом ноги сломал нападавшему запястье.
Недоумённо глядя на неожиданно предавшие его руки, урод звучно всхлипнул и плаксиво протянул, обернувшись к юноше:
– Мне всегда не везло. Даже сейчас я не смог справиться с сопливым мальчишкой. Я неудачник. Меня так и звали всегда – неудачник.
Это прозвучало странно и неожиданно.
Ли посмотрел на нападавшего, и в душе его не шевельнулось ничего, кроме презрения к этому странному существу. Он действительно был неудачником – трусливым, глупым и жадным. Пожалуй, самая неприятная смесь из всех низменных чувств, способных управлять человеком.
– Не бойся, я подарю тебе быструю смерть, ты даже ничего не почувствуешь. Я буду к тебе милосерден, – чуть улыбнувшись, сказал Ли и, шагнув к калеке, молниеносно ударил его ребром ладони в точку между носом и верхней губой.
На землю уродец упал уже мёртвым: юноша привык сдерживать свои обещания.
Глядя на лежащее перед ним тело, Ли неожиданно понял, что не испытывает никаких чувств. Словно в душе у него всё умерло. Юноша перевёл взгляд на медленно затухающие костры и понял, что имел в виду механик, когда говорил, что его выжгло изнутри.
– Ты был прав, учитель. Горе легко выжигает человека. Теперь я тоже выжжен. Не знаю, что ещё уготовили мне боги, но я знаю только, что вас я не забуду. Вы всегда будете со мной.
Подойдя к кострам, Ли церемонно поклонился и, круто развернувшись, направился в дом. Собрать и уложить небогатые пожитки, запереть дом и мастерскую и забросить в машину канистры с бензином было делом нескольких минут.
Запустив двигатель, Ли помчался к стоянке волков. Он хорошо знал это место и теперь нёсся по наезженной колее, почти не глядя на дорогу. Выскочившие ему наперерез мотоциклисты были просто вбиты в песок колёсами вездехода. Ли даже не стал разбираться, кто это. Местная банда хорошо знала его машину и не пыталась бы остановить, а чужаки – это прежде всего враги, с которыми не имело смысла договариваться.
Влетев на территорию стоянки, Ли проделал тот же манёвр, что и у себя во дворе. Разметав шатавшихся дикарей, он передёрнул затвор пулемёта и принялся методично поливать двор свинцом. Шквал огня просто смёл остатки банды. Несколько человек ещё пытались огрызаться, спрятавшись за углом какой-то развалюхи, но Ли, не пожалев патронов, выпустил длинную очередь прямо в стену. Пули такого калибра прошили стены, положив конец всем попыткам сопротивления.
Убедившись, что во дворе не осталось никого, желающего помериться с ним силой, Ли вышел из машины и, держа ладонь на рукояти револьвера, направился в дом вожака. Быстро проделав все необходимые манипуляции, он вытащил из тайника узкий и длинный ящик. Загнав в щель лезвие ножа, Ли сорвал крышку и отбросил промасленную ткань.
Он ожидал увидеть пистолет, ружьё, какие-нибудь книги, но то, что оказалось завёрнутым в тряпки, превзошло все его ожидания. Два меча в чёрных лакированных ножнах: длинный, со стальным навершием на рукояти, и короткий, с латунным. Пальцы сами собой легли на рукоять длинного меча, и воздух застонал, рассекаемый острейшим лезвием. Не удержавшись, Ли провёл несколько пробных ударов, поражаясь удобству и балансу оружия. Благоговейно вложив меч в ножны, Ли достал второй, покороче. Его острота и баланс не уступали большому. Это было не менее грозное оружие.
На самом дне ящика Ли нашёл шкатулку, в которой хранились какие-то бумаги. Положив шкатулку в заплечную сумку, Ли привязал длинный меч за спину, а короткий сунул за пояс. Пора было возвращаться домой. Это была его последняя ночь дома, и он хотел навести порядок перед отъездом.
Ли шагнул к двери, но вдруг на порог легла странная тень, и раздался глубокий женский голос:
– Значит, это ты убил всех моих людей?
– Если я убил всех, то это радостная новость, – зло ответил юноша, бесшумно отступая в сторону.
– Тебе не повезло: есть ещё я. И я спущу с тебя шкуру. Она будет хорошо смотреться на моём мотоцикле.
– Боюсь, это тебе не повезло. Я уничтожил всю банду, убью и тебя, – усмехнулся Ли и выстрелил сквозь стену.
Жалобный вскрик и звук упавшего тела свидетельствовали, что он не промахнулся. Моментально выскочив на улицу, Ли взял на прицел лежавшую на земле женщину. Её пистолет валялся в стороне, отброшенный при падении. Женщина зажимала рукой левое плечо, а между пальцев обильно струилась кровь.
– Это твоя банда? – спросил Ли, чувствуя, как в жилах закипает кровь. Он нашёл виновника всех сегодняшних бед и теперь мог спросить с неё за всё.
– Да, моя. Я привела их сюда. Сектор был бы мой, если бы не ты и вожак. Проклятые звери! Вас нужно держать в ошейниках, как животных!
Второй раз за день ему напоминали, что он мут. Зарычав, Ли с размаху пнул дикую в живот, оборвав поток грязной ругани. Задохнувшись от боли, она согнулась пополам.
Неожиданно что-то знакомое мелькнуло в этой женщине. Что-то из далёкого, почти забытого прошлого. Ли присел перед женщиной и, отбросив с её лица грязные космы, сжал пальцами подбородок, поднял лицо и внимательно присмотрелся. Она попыталась вырваться, но, наткнувшись на его взгляд, замерла.
– Стелла? – вспомнил он забытое имя.
– Откуда ты меня знаешь? Среди моих знакомых нет животных.
– Когда-то ты не хотела знать таких вещей и с удовольствием училась у меня сражаться без оружия.
– Ли?! Нет! Это не можешь быть ты.
– Это я, Стелла. Что с тобой случилось? Почему ты вдруг так возненавидела мутов?
– Не верю. Пустыня убила даже моего отца, а ты жив. Почему?
– Почему или как? Что именно тебя интересует?
– Как случилось, что вы добрались сюда? Пешком, без оружия. Старик и мальчишка. Как?
– Мы просто шли. Нас вели вера мастера и его знание пустыни. Но ты не ответила на мой вопрос.
– На нас напала банда диких. Их вёл мут. Отец и сёстры погибли, и я осталась одна. Бродила по пустыне, пряталась от всех, но выжила. Меня спасла твоя наука. Постепенно сколотила свою банду и стала уничтожать мутов. Всех, без разбора. Те, кому удавалось выжить, становились рабами. Сегодня мы ворвались сюда. Но вам повезло. Вожаку удалось вырваться, и он скрылся в доме механика. Потом появилась машина с пулемётом. Это был ты?
– Да. Вы напали на мой дом.
– Остальное ты знаешь.