– Я же тебе сказал, парень: я к оленю вплотную подбираюсь, – усмехнулся он, обращаясь к Ли.
От этой усмешки его борода словно раскололась надвое, обнажив ряд коричневых зубов.
Медленно повернув голову, Ли посмотрел на сидящего рядом охотника и негромко ответил:
– Я должен был догадаться, что это ты.
Повернувшись, он нашёл взглядом главаря и, презрительно скривившись, спросил:
– Это и есть твоё исполнение обещания?
– Неужели ты всерьёз подумал, что я выпущу из своего лагеря такого зверя, как ты, Хранитель? Удивлён? Напрасно. Я понял, кто ты, сразу, как только увидел, как ты дерёшься. Только один мут в этой пустыне мог побить Бо Деревяшку в честном бою – хранитель долины. Я долго собирал сведения о тебе, очень долго. У каждого кочевника, у каждого вонючего огородника я спрашивал только о тебе. И, как видишь, это было не напрасно.
– Столько усилий – и всё только ради одного мута? – усмехнулся в ответ Ли. – А ты уверен, что не ошибся? Хранитель долины ездит на вездеходе с пулемётом, а я пришёл сюда пешком. Рядом с ним всегда находится огромная чёрная кошка, а я один. Как насчёт этого?
– Не держи меня за идиота, мут, – фыркнул в ответ шериф. – У твоей кошки появились котята, и она не отходит от них. А машина… Ты наверняка спрятал её где-то в пустыне. Что молчишь? Пытаешься понять, откуда мне известно про котят? Отвечу. Их видели кочевники. А то, что знали кочевники, известно мне: трудно молчать, когда твоего ребёнка собираются разорвать мотоциклами пополам. Верно?
– И зачем тебе всё это? – мрачно спросил Ли. – Люди в долине хотят только одного: жить своей жизнью и забыть о войне. Никто из них и понятия не имеет о вашем существовании. Чего ты добиваешься?
– Эй, повежливее! – рыкнул в ответ Чак, ткнув своим факелом в сторону Ли.
Недолго думая, Ли извернулся на спине и, сжав зубы, чтобы не застонать от резкой головной боли, пнул связанными ногами Чака в лицо. Отлетев в сторону, бородатый охотник рухнул на спину, неловко взмахнув руками. От этого жеста факел в его руке вспыхнул, и разлетевшиеся искры подожгли ему бороду.
Взвыв, Чак принялся молотить себя руками по груди и лицу, пытаясь сбить пламя. Один из сидевших неподалёку бандитов развернул одеяло и, накрыв им голову охотника, принялся хлопать его по лицу, гася пламя. Подождав несколько минут, он сдёрнул одеяло с головы Чака и, посмотрев на охотника, не удержался от хохота.
Пышная борода Чака была сильно повреждена огнём. В итоге от благообразной растительности на лице охотника остались жалкие клочки, торчащие в разные стороны, как взъерошенные перья у ободранного петуха.
Вскочив на ноги, Чак передёрнул затвор своего дробовика и, шагнув к лежащему Ли, визгливо прокричал:
– Ну, молись, животное!
В ту же секунду раздался выстрел, и пуля ударила у ног охотника.
– Чак, разве я приказывал убивать его? – вкрадчиво спросил шериф, поигрывая никелированным револьвером.
– Но, шериф! Это животное осмелилось…
– Я всё видел, Чак, – оборвал его шериф, не убирая оружия. – Ты спросишь с него за свою бороду, но только после того, как я тебе разрешу. Ты всё понял, Чак?
– Конечно, шериф, – пробормотал охотник, разом растеряв весь свой запал.
– Тем более что ты сам виноват. С таким зверем нужно быть осторожнее, чем с весенним скорпионом, – продолжал говорить шериф, не обращая внимания на слова своего прихвостня.
– Как прикажете, шериф, – закивал Чак, ставя дробовик на предохранитель.
– Привяжите его к колесу грузовика. Утром мы с ним пообщаемся плотнее.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнил шерифу Ли.
– Кажется, ты спросил, зачем мне это надо? – переспросил шериф, явно наслаждаясь ситуацией. – Что ж, я отвечу тебе. Тем более что такого противника нужно уважать.
– Издеваешься? – мрачно спросил Ли.
– Ну что ты! – развёл руками шериф. – Наоборот, горжусь.
– Чем же это?
– Что не позволил тебе обвести себя вокруг пальца. Теперь твоим бойцам останется только сложить оружие или вечно винить себя в твоей смерти. А что касается того, зачем мне это нужно, так я отвечу прямо: в этой пустыне будет мой порядок. Место мутов в рабском ошейнике, и я надену на них этот ошейник.
– Откуда ты вообще взялся, такой умный? – презрительно фыркнул Ли.
– Из Железного города, – усмехнулся в ответ шериф. – Вот уже полтора года мы колесим по этой проклятой пустыне, наводя здесь мой порядок. И мы его наведём. Осталась только ваша долина – самое большое поселение мутов. Мы вычистим его, и тогда пустыня будет нашей – от края до края.
– Сделав это, вы погубите все ремёсла, которые удалось сохранить людям из долины. А убив ремёсла, вы превратитесь в обезьян. Рано или поздно ваши запасы товаров закончатся. И что тогда? Что вы будете делать? Возьмёте вместо ружей и кинжалов палки? А ездить будете друг на друге вместо мотоциклов?
– Мы не так глупы, как ты думаешь, – презрительно произнёс шериф. – Я же сказал: мы наденем на мутов ошейники. А это значит, что все, кто умеют делать что-то полезное, останутся жить.
– Так не лучше ли начать торговать, чем терять людей, начиная очередную войну? – спросил Ли.
– Торговать с мутами?! За кого ты меня принимаешь, длинноухий?! Даже то, что я говорю с тобой, унижает меня! Вы все будете рабами! Все! Вот ваше место, и вы займёте его! – заорал шериф, неожиданно придя в ярость. – К колесу его! – приказал он.
Полдюжины бандитов бросились к Ли. Подхватив его на руки, они подтащили Ли к колесу грузовика и, пропустив верёвки сквозь отверстия в диске, притянули торс пленника к ободу. Отступив в сторону, бандиты оценивающе осмотрели свою работу и, удовлетворённо покивав головами, дружно отправились к кострам.
Дождавшись их ухода, Ли осторожно пошевелился и, немного сместившись, принялся осторожно перетирать верёвку о край диска. Толстые верёвки, свитые из нескольких нитей разной толщины, оказались прочнее, чем он ожидал. Голова болела, очень хотелось пить, жутко саднил ожог на шее, но Ли продолжал упорно работать.
Постепенно в лагере прекратили орать и ругаться, костры начали затухать, и вскоре в ночной тишине звучали только шаги расставленных часовых. Внимательно оглядываясь, Ли удвоил усилия. До рассвета оставалось всего несколько часов. Ему нужно было успеть добраться до машины и предупредить своих ребят – сейчас это было самое главное. Все остальное: боль, жажда, усталость, – не имели значения.
Неожиданно рядом с машиной, к которой был привязан Ли, раздался тихий шорох, и из ночной мглы на него уставились два огромных горящих глаза. В следующую секунду Ли узнал Кали. Огромная кошка бесшумно подошла к нему и, тихо заурчав, ласково лизнула его в щёку.
– Девочка моя, как же я рад тебя видеть, – тихо прошептал Ли, целуя её в холодный нос.
Тихо фыркнув, Кали забралась под грузовик и, обнюхав верёвки, впилась в них зубами. Несколько движений мощных челюстей – и Ли почувствовал, как верёвка, стягивавшая ему грудь, ослабла. Быстро повернувшись, Ли подставил ей запястья.
Неожиданно рядом с грузовиком раздался шорох, и Ли, быстро развернувшись, занял исходное положение. Кали, словно уловив его настороженность, тут же скрылась за колесом.
Из-за передней части машины вынырнула коренастая фигура, и на фоне светлеющего неба Ли узнал клочки бороды Чака. Похоже, охотник решил не дожидаться разрешения шерифа на компенсацию ущерба бороде.
Подойдя к пленнику, Чак всмотрелся в верёвки и, закинув дробовик за спину, тихо сказал:
– Что-то ты тут больно шибко шевелишься. Удрать задумал?
– Удерёшь тут, – мрачно проворчал Ли. – Вы же, сволочи, руки мне так перетянули, что я уже пальцев не чувствую. Обрадовались, что я без сознания. Да ещё и голова болит.
– Ничего, до утра доживёшь, а больше и не надо, – гнусно усмехнулся Чак, медленно опускаясь на корточки. – А голова к утру пройдёт. Да только, боюсь, ненадолго, – продолжал издеваться он, одновременно проверяя верёвки.
Ли ждал, когда охотник потянет за перегрызенную верёвку, и уже напряг руки, чтобы хоть как-то помешать ему поднять шум, но в это время в игру вступила Кали. Бесшумной тенью выскользнув из-за колеса, пантера одним взмахом огромной лапы сбила охотника на песок. Метнувшись вперёд, она сомкнула челюсти на горле человека, и Чак судорожно засучил ногами. Из разорванного горла на песок лилась кровь, маслянисто отблёскивая в свете луны.
Отступив в сторону, пантера облизнулась и, подойдя к Ли, принялась грызть уже надорванные верёвки. Вскоре руки Ли были свободны. Быстро развязав ноги, он метнулся к телу охотника и, сняв с него свой пояс с оружием и забрав дробовик, присел рядом с пантерой.
– Не знаю, как ты меня нашла, но тебе просто цены нет, – прошептал он, крепко обнимая мохнатую подругу.
Поднявшись, Ли быстро сориентировался и, выбрав нужное направление, пустился бегом в сторону скальной гряды. Теперь ему нужно было успеть приготовить всё к приёму незваных гостей. Спустя полтора часа он вывел из пещеры свой вездеход и, круто вывернув руль, понёсся к въезду в долину.
К знакомым воротам он подкатил с первыми лучами солнца. Услышавшие знакомый гул мотора караульные кинулись открывать ворота, как только увидели знакомую машину.
Влетев в долину спятившим метеором, Ли резко затормозил и, не выключая двигатель, проорал:
– Запереть ворота! Посыльного в обитель! Поднять всех, кто может держать оружие! Запас новых ракет на скалу! Быстро!
Сообразив, что это не шутка и не тренировка, подростки моментально заперли ворота и, подперев их дополнительными опорами, разбежались по местам, с тревогой вглядываясь в пустыню. Паренёк, которому выпало в этот день быть посыльным, запрыгнул на свой мотоцикл и, одним движением запустив двигатель, понёсся в сторону обители.
Сорвав с креплений пулемёт, Ли взбежал на скалу и, заняв удобную позицию, приготовился к стрельбе. Треск мотоцикла затих вдали, и Ли, приподнявшись на локтях, принялся вслушиваться в рассветную тишину пустыни.