Но я выжил. А когда стал постарше, то перестал устраивать врачей. Что-то в моём теле изменилось, и это мешало им. Тогда меня передали команде уборщиков. Всё, что приходило в негодность и требовало уничтожения, свозилось на свалку возле зоны. Надеюсь, что это такое, тебе объяснять не надо?
В ответ Ли молча покачал головой, не желая перебивать рассказчика.
– Хорошо. Там я и познакомился с человеком, который обучил меня сабельному бою. Бывший солдат попал туда, выполняя приказ своих командиров, а выйти уже не смог: получил слишком большую дозу радиации. Работы на базе было немного, и я регулярно приходил к периметру, чтобы учиться. Он меня и грамоте обучил.
А потом, когда я узнал, что солдаты собираются лететь на другой континент за очередной партией мальчишек, я потихоньку забрался в самолёт и спрятался среди ящиков с товарами. На первой же остановке вылез наружу и смылся. Бродил по побережью, питался чем ни попадя, едва с голоду не подох. Там и малышку свою нашёл.
Потом меня нашёл Крек. На корабле я быстро понял, что знаю и умею намного больше, чем командир абордажной группы. Вызвал его на бой, снёс башку и стал командиром абордажной группы. Ну а потом познакомился с тобой, – с усмешкой закончил Нгусу.
– Твоя история настолько непонятна, что я готов в неё поверить. Странно только одно: что это за люди летают по разным континентам, собирая детей, и что они с ними делают?
– Не знаю. Я тогда был маленьким и толком ничего не понимал. А когда стал уборщиком, то узнал только одно: это группа каких-то учёных, сумевших сохранить разные довоенные науки. Они изучали, как радиация что-то там изменила в людях. Насколько я теперь могу судить, они пытались понять, откуда взялись муты и можно ли это как-то исправить.
– Ты сказал «самолёт». Что это такое? – задумчиво спросил Ли.
– Самолёт – это та самая железная птица, на которой меня увезли из моей деревни, – грустно вздохнул Нгусу.
– Ты уверен, что это был именно самолёт, а не вертолёт?
– Ого! – с заметным уважением отозвался Нгусу. – Похоже, тебе тоже кое-что известно. Нет. Вертолёт я видел. Они использовали эту штуку, чтобы летать на небольшие расстояния. А то, на чём увезли меня, называлось именно самолётом.
– Ладно. Вернёмся в обитель, пороюсь в библиотеке. Узнаю подробнее.
– А что именно ты хочешь узнать? – не понял Нгусу.
– Понимаешь, у меня есть вертолёт, но вся проблема в том, что использовать его у меня не получается: мотор плохо работает.
– Не напрягайся. Это всё из-за топлива. В этих машинах используется специальное топливо. То, которым ты заправляешь машины и мотоциклы, не подходит, – наставительно ответил Нгусу.
– Я и сам об этом подумал, – кивнул в ответ Ли. – А откуда ты узнал, что это именно учёные? И как они смогли сохранить науки? Ведь столько лет прошло!
– Я и сам этому удивился. Но солдат из зоны сказал, что это дети тех, кто успел спрятаться во время войны. Оказывается, до войны были построены специальные убежища, в которые радиация проникнуть не может. И когда началась война, лучших учёных спрятали именно там. У них были такие интересные штуки, с кнопками. Нажимаешь кнопку, а перед тобой буква появляется. Компьютеры – так они, кажется, назывались, – сказал Нгусу, по складам произнеся сложное слово.
– Я слышал об этих машинах. Точнее, читал, – кивнул в ответ Ли. – В них каким-то образом хранили информацию. Но как они смогли прожить в этих убежищах столько лет?
– Не знаю. Этого никто не знал. Солдат сказал, что за эти годы в убежищах сложилась определённая иерархия. Кажется, так это называется. То есть дети учёных стали учёными, а дети солдат – солдатами.
– А рабы там были? – мрачно спросил Ли.
– Нет. Солдаты, учёные, работники. Рабов не было, – твёрдо ответил Нгусу.
– Значит, иногда они прилетают сюда?
– Однажды были, – кивнул в ответ гигант. – Но с тех пор я ни разу не слышал, чтобы о них говорили. Думаю, это был их последний полёт.
– Почему?
– Топливо, – пожал плечами Нгусу. – Какие-то запасы у них были, но бочка бездонной не бывает.
– Это точно, – усмехнулся в ответ Ли, вспомнив про огромные резервуары и длинные ряды железных бочек, спрятанных под скалой обители. – Странная история, – немного помолчав, заметил он.
– Странная, – тяжело вздохнув, согласился Нгусу. – Только всё, что я тебе рассказал, правда – от первого до последнего слова. Да и какой мне смысл врать? Жизни моей ты не угрожаешь, даже наоборот, дело предложил. А то, что спрашиваешь, верно. Не зная человека, не будешь ему доверять. Так что я сказал правду.
– Так ведь я и не спорю, – вздохнул в ответ Ли. – Но согласись, что в такое сложно поверить. Учёные, которых спрятали ещё во время войны! – Ли удивлённо покачал головой. – Хотел бы я на это посмотреть.
– Не советую, – мрачно ответил Нгусу.
– Почему? – удивился Ли.
– Мутов они сразу сажали в клетки и начинали изучать – так они называли то, что делали с ними. Не скажу, что это были простые и приятные вещи. Понимаешь, я не знаю, как это правильно объяснить, но крики этих мутов мне долго потом снились. Да и с теми, кто по иерархии стоял ниже учёных, они обращались не очень-то вежливо. Соответственно, и солдаты, стоявшие после учёных, особой добротой не отличались. В общем, не самая приятная компания.
– Странно. Я всегда думал, что знания и жестокость не очень-то сочетаются.
– Это потому, что тебе попадались люди, имевшие знания, но вынужденные быть жестокими по необходимости. А на самом деле все люди разные. Я вот пиратом стал, а на самом деле в пытках удовольствия никогда не находил. В этом мире ты или охотник, или дичь. Я и убивать всегда старался сразу. А то, что получалось это не очень красиво, так всё дело в моей малышке. От неё только такие раны и получаются.
– От пули раны тоже не очень красивые, – махнул рукой Ли. – Главное не в этом.
– А в чём? – удивился Нгусу.
– В том, что ты сейчас сказал. Что ты не получаешь удовольствия, причиняя боль другому. А убивать? Убивать нам всем приходилось. Ты верно сказал, в нашем мире ты либо дичь, либо охотник.
– Слушай, Хранитель, а это правда, что ты можешь убить человека одним ударом кулака? – неожиданно спросил Нгусу.
– Могу, – коротко ответил Ли.
– Научишь? – неожиданно попросил Нгусу. – А то в обычной драке я больше на свою силу рассчитываю.
– Можно, конечно. Но всё дело в том, что такими вещами с детства заниматься нужно. Так что на особо заметные результаты надеяться сложно.
– Ну, это понятно, – смущённо усмехнулся гигант. – Это я так, чтобы не сразу в лоб бить, а правильно, чтобы человек потом очухаться мог. А то я сдуру как садану, так сразу труп.
– А вот в это я верю безоговорочно, – усмехнулся в ответ Ли, бросив на бывшего пирата оценивающий взгляд. – Силы у тебя на троих хватит.
– Ещё и на четвёртого останется, – кивнул в ответ гигант.
– Ладно. Тогда последняя проверка. Ты в борделе часто бывал?
– Так, считай, всё, что добывал, там и оставлял. За исключением того, что в лавку относил за патроны, – удивлённо ответил Нгусу.
– Хорошо. Тогда послушаем, что про тебя тамошние рабыни скажут, – усмехнулся Ли.
Недоумённо пожав огромными плечами, Нгусу сложил руки на груди и приготовился ждать, что будет дальше. Подозвав к себе старшину, Ли приказал собрать на палубе всех девушек из борделя. Вскоре стайка из тридцати с лишним женщин стояла посреди палубы, настороженно рассматривая двух могучих мужчин.
Шагнув вперёд, Ли обвёл их взглядом и, мысленно усмехнувшись, сказал:
– Я позвал вас, чтобы задать только один вопрос. Вы все работали в борделе и имели дело с этим человеком. Я хочу знать: как он себя вёл? Не в подробностях, конечно, – быстро добавил Ли, – а так, в общих чертах. Бил ли кого-то, обижал? Или просто получал своё и уходил? Но только про него. Все остальные меня не интересуют, – закончил Ли, понимая, что если дать девушкам волю, они припомнят всех своих клиентов.
Удивлённо переглянувшись, девушки принялись смущённо пожимать плечами и перетаптываться с ноги на ногу.
Их заводила, что уговорила Ли взять их всех с собой, быстро оглянулась на своих подруг и, убедившись, что говорить никто из них не собирается, решилась:
– Да все мы его знаем. Здоровенный, конечно, бугай, но не злой. Не помню, чтобы он кого-то ударил или заставлял что-то особенно противное делать. Всё как у всех. Иногда даже маленькие подарки девочкам оставлял – леденцы, там, или сахар. Нет, ничего плохого сказать не могу, – решительно закончила она.
Стоявшие за её спиной девушки дружно закивали головами. Кивнув в ответ, Ли велел им возвращаться на свои места и, развернувшись, снова встал рядом с Нгусу.
– Ну и зачем это было нужно? – удивлённо спросил тот.
– Чтобы получше тебя узнать. Понимаешь, когда человек расслабляется и чувствует себя в безопасности, он начинает вести себя так, как требует его натура. Если бы они сказали, что ты причинял им боль или требовал чего-то отвратительного, я бы сразу понял, что всё, что ты мне рассказал, было враньём.
– Так ведь вкусы-то у всех разные, – развёл руками Нгусу. – Вот у нас в экипаже один стукач был, так он с удовольствием сам в женщину играл. А нравились ему только маленькие мальчики. Пришлось ему шею свернуть, когда он попытался к твоему пареньку сунуться. Повезло, что я в тот момент в трюме был. Когда его увидел, сразу понял, зачем он пришёл.
– А не врёшь? – мрачно спросил Ли, играя желваками на скулах.
– Парня своего спроси, – пожал плечами Нгусу. – Он тебе много чего интересного рассказать может. И про урода этого, и про бульшарка.
– А чего сам не рассказал?
– Не хотел, чтобы ты думал, будто я хочу такими рассказами к тебе в доверие втереться. Я – это я. Такой, какой есть. А поверить мне или нет, тебе решать.
– Ладно. Пойдём тогда кафа выпьем.
– А что это такое? – удивлённо спросил Нгусу.
– Напиток такой.
– Спиртное? – оживился гигант.