Сама Исмираль, когда её подруги кинулись бежать, заметалась, не зная, куда деваться. Мысль о священной роще, через которую они только что прошли, пронзила её, как молния. И девушка со всех ног помчалась обратно.
Ей немного помогло то, что на пути оказались те два всадника, что оглушили ее защитника. Пока они были заняты, беглянка прошмыгнула мимо и помчалась к островку березового леса.
- Догнать!
Крик придал ей сил. Подобрав подол, Исмираль стрелой понеслась по тропе, забыв о достоинстве, грации, манерах – обо всём, что всегда должна помнить любая леди. Сломя голову, она пролетела по тонкой стежке, чудом нигде не споткнувшись, и упала на колени перед каменным «медведем», обнимая его руками и прижимаясь всем телом.
- Спаси меня! Защити!
Она не знала имени того духа, которому поклонялись в этой роще, но почему-то была уверена, что он не откажет. Только надо принести дар…Но что ему дать?
Над ее головой загрохотали копыта. Исмираль зажмурилась до зеленых пятен под веками. Защити! Помоги! Он не посмеет подойти! Он не сможет! Не…
Одним прыжком спешившись, похититель схватил девушку за локти, силой отрывая от камня, ловко запеленал в свой плащ, как куклу, и, легко приподняв, бросил поперек седла, даже не оглянувшись на каменного обитателя священной рощи. Девушка, пораженная этим последним обстоятельством – еще никто и никогда на ее памяти не выказывал столько непочтительного отношения к духу рощи! – даже не пыталась сопротивляться.
Каменное изваяние молча смотрело им вслед. Потом, когда топот копыт и крики девушек стихли вдали, из-под него выползла змея-медянка и не спеша устремилась в противоположную сторону.
На ночлег артисты остановились на берегу лесной речки, выбрав уютную просторную полянку, где нашлось достаточно места и для того, чтобы пустить пастись лошадей, и для фургона, и для костра. Выпрягли усталых коней, задали им ячменя. Пока мужчины обустраивали лагерь, женщины доставали провизию. Несколько дней, проведенные в поместье-столице, существенно обогатили труппу, а остановка на ферме светлых альфаров ещё больше пополнила запасы – у них теперь был солидный запас муки, круп, всяких приправ, масло, немного меда, пара кругов отличного сыра, немного фруктов для детей и, кроме солонины, пара кур.
Крунху, как самый сильный, вооружился маленьким топориком и отправился за дровами, но в основном актеры собирали хворост. Ибо все оружие их составлял тот самый топор, боевые ножи у менестреля и главы труппы и несколько метательных стилетов, принадлежавших лично Янсору. Сейчас, вооружившись короткой прямой палкой, тот прикрутил один из них к ее концу и, закатав штанины, зашел в воду в надежде подбить самодельной острогой пару рыбин.
Все хлопотали, не сидя без дела. Кто перебирал и аккуратно складывал плохо закрепленные пожитки, кто делал из старых одеял и веток навесы и готовил спальные места, кто осматривал копыта лошадей и упряжь. Ниэль и Ханирель вместе готовили вечернюю похлебку. Таша устроилась на одеяле поближе к огню и кормила грудью сына. Соэль присматривала за ее дочкой – засидевшись в фургоне, малышка весело бегала вокруг лагеря, и нужен был глаз да глаз за маленькой непоседой. Особенно маленькой Нюше нравилось играть в прятки в кустах. Постепенно добровольная нянька увлеклась игрой, и на опушке раздавался двухголосый смех.
- Не уходите далеко в лес! – окликнула их Ниэль. – Тут могут быть волки!
- Нет тут волков! – вернувшийся от речки Янсор бросил на траву всего одну рыбку. – Место тихое.
- Откуда знаешь?
Вместо ответа бывший браконьер ткнул пальцем вверх, заставив всех посмотреть туда же.
Над ними почти смыкались ветки ясеней и буков с недавно раскрывшимися почками. Молодые листики только-только лезли на свет и казались яркими даже сейчас, в вечернем сумраке. Кроны деревьев еще не были густыми, и на одном суке отчетливо виднелся шар из туго переплетенных веточек с мелкими листочками.
- Омела, - сообразил Даррен.
- Ага. Тут дриады живут поблизости! Они нас защитят.
Дриады, лесавки и прочая мелкая нежить в изобилии водилась в лесах Сапфирового Острова. Поговаривали, что Белый Лес*, любимое детище Покровительницы Гал, бывает тут чаще других. Только на этом Острове было больше священных рощ, чем на всем остальном Радужном Архипелаге.
(*Белый Лес – живой лес, не имеющий постоянного места произрастания. Умеет по собственной воле менять вокруг себя время и пространство, вследствие чего часто путешествует по миру, то появляясь, то исчезая. Составляющие его деревья обладают коллективным разумом.)
Таша вздрогнула и прижала к себе ребенка:
- А они на нас не нападут?
- Нет. Мы – мирные путники, никого не обижаем, - ответил мастер Неар. – Если не будем портить природу, с нами ничего не случится. Да и не проснулись еще, наверное, дриады – омела ведь пока не расцвела.
- Говорят, она лечебная? – Ниэль посмотрела на Даррена, сидевшего рядом с женой и осматривавшего сбрую.
- Да, я слышал что-то в этом роде, - кивнул фокусник. - Из нее приготавливают зелья… но лучше уж спросить о них у какого-нибудь травника… Или у тех же дриад! Но я в этом ничего не понимаю!
Фокусник откровенно смущался – после того, что случилось накануне, на альфара-полукровку посматривали с откровенным восхищением, смешанным с плохо скрываемым изумлением. До этого все видели в нем только иллюзиониста, мастера по спецэффектам, а оказывается, рядом с ними почти настоящий маг! Но доказательство того, что парень не так прост, полулежало с другой стороны костра на подостланном одеяле, укутанное в старую лошадиную попону.
Вынутый накануне из петли незнакомый юноша-эльф, которого уже многие почитали за мертвого, все-таки пришел в себя. Правда, он оставался ко всему безучастен, смотрел по сторонам мутными глазами грудного младенца и молчал – лишь иногда постанывал или надрывно, с хрипами, кашлял. Ханирель сейчас варила в маленьком котелке отвар из набранных по пути трав, но весна только-только вступила в свои права, и многие целебные растения просто-напросто еще не вылезли из земли. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Омела бы здорово помогла…
- Попробую сорвать, - Тайн вопросительно посмотрел на старую женщину и фокусника, угадав их мысли.
- Не стоит этого делать, - возразил мастер Неар. – Без разрешения дриады…
Юноша упрямо насупился, но менестреля поддержали остальные, и ему пришлось замолчать до поры.
Незнакомый эльф, чьего имени пока никто не знал, лежал на своем месте, не пытаясь встать. С тех пор, как пришел в себя, он дважды обмочился, и Таша ворчала, что лично ей и одного младенца более чем достаточно. Ханирель и Ниэль в четыре руки сами переодевали его в запасные трико. Никто не знал, что с ним делать – взрослый мужчина был беспомощнее младенца. Полугодовалый сынок Таши уже хотя бы держал головку, непрестанно гулил, хватал игрушки и пытался ползать, если его положить на животик, смешно оттопыривая попку. А этот…
Доварив настой, Ханирель нацедила немного в кружку и присела рядом со спасенным, принимаясь поить его из ложечки. У юноши было повреждено горло, глотал он с трудом, маленькими порциями, морщась и постанывая от боли, да и то часто давился, и тогда добровольная кормилица осторожно массировала ему шею с синими пятнами оставшихся от веревки кровоподтеков. Вернее, пыталась это сделать – при первой же попытке дотронуться до горла, эльф шарахнулся от нее, издав странный сдавленный звук. Впрочем, это было хоть какое-то проявление эмоций, и все сочли такое поведение добрым знаком.
- Мы не можем таскать его с собой, - себе под нос ворчал Тиар. – На кой он нам сдался?
- Ты точно также был против, когда мы нашли Ташу, - напомнила ему мать. – А если вспомнить, как ты сам появился на свет…
Тиар прикусил губу, но сдаваться не собирался.
- Я – будущий герой, спаситель мира, чье появление на свет знаменует начало великих событий, - произнес он. – Мое происхождение и моя судьба – лучшее тому доказательство!
- Герой, - мягко усмехнулась Ниэль, потрепав бронзово-алые волосы юноши. Ее приемный сын слишком часто играл в пьесах принцев, великих воинов и спасителей прекрасных дев, чтобы даже сейчас забыть об этом. Когда-то давно она сама играла этих дев, только тогда в роли спасителя выступал молодой еще Боар…
- Ужин готов!
Актеры оживились, подсаживаясь поближе с деревянными мисками. В густой похлебке из муки и овощей плавали кусочки разварившейся курятины, и первые порции, пожирнее и понаваристее, достались Таше, Соэль и Раэне. Потом свою долю получили Даррен, Тайн и Тиар. Взрослые ели последними, сняв наполовину опустевший котелок с огня и по очереди черпая оттуда ложками. Единственную пойманную Янсором рыбку запекли на углях и отдали опять-таки Таше и ее детям.
Силачу Крунху тоже налили полную порцию, такую же, как у всех, но все знали, что, если в котелке что-то останется, то остатки пойдут ему до последней крошки и капли. Крунху ел больше всех, но никто не смел его упрекнуть в непомерном аппетите – на представлениях он кидал камни, рвал цепи, гнул подковы, наматывал на палец гвозди, носил на плечах лошадей и удерживал за хвост рвущихся бычков. А вытащить из осенней грязи застрявшую повозку? А чуть ли не в одиночку устанавливать помосты для выступлений? Когда силач примкнул к труппе актеров, все вздохнули свободнее.
Закончив поить больного эльфа, Ханирель подсела к котелку, и Ниэль подала ей чистую ложку. Старая женщина прикусила хлеб от прихваченного из поместья-столицы каравая.
- Наверное, стоит и ему немного нацедить, - подумала она вслух. – На одном моем отваре он долго не протянет, а бульон, - она съела ложку, - наваристый получился.
Ниэль тут же сходила, принесла еще одну маленькую мисочку и осторожно, по краю, налила в нее немного мучной похлебки.
- Странно он дышит, - прислушался мастер Неар.
- Угу, - Крунху быстро расправился со своей порцией и подсел к остальным в ожидании, когда можно будет с чистой совестью доесть остатки. – Точно дырявые кузнечные мехи.