нему приставили четыре стола, попарно. Образовалась небольшая сцена. На ней, конечно, особенно не разбежишься, но одну-две сценки сыграть можно. Задней стены у фургона не было – только парусиновое полотнище, которое сейчас было призвано играть роль занавеса. В качестве реквизита позаимствовали пару скамей, остальное в труппе было всегда при себе.
Труднее было решить вопрос с пьесой. Старейшина альфаров ясно дал понять, что надолго задерживать зрителей не стоит. Весенний день, как говорится, год кормит. Альфары должны быстро посмотреть представление, принести кто что может из еды и успеть до вечера закончить отложенные ради такого зрелища дела. Поэтому решено было ограничиться всего парой сценок – несколько коротких шутовских миниатюр, изобилующих суматохой, потасовками и смехом и отрывком из одной большой пьесы.
Пока актеры готовились и совещались, мастер Неар сидел на краю помоста и наигрывал на лютне незатейливые мелодии – просто чтобы не давать зрителям скучать. А Таша взяла детей и решила немного пройтись по поселку.
Здесь жили в основном светлые альфары, хотя по цвету волос, глаз, форме ушей и другим мелким чертам было понятно, что в жилах некоторых из них течет кровь эльфов или даже людей. Подобное было привычно для приграничных поселков. Муж Таши Даррен сам был полукровкой, а их дети – квартеронами. И маленькая Нюша, и Калоник, когда подрастут, могли бы легко влиться в компанию местных ребятишек, и никто не стал бы их упрекать за внешность.
Сама Таша родилась в замке, но ее мать была украдена лордом-хозяином во время набега на земли светлых альфаров. Вскоре после того, как восставшие орки убрались из разоренной страны – кто говорил, что они ушли сами, кто утверждал, что их выгнали огнем и мечом доблестные легионы Перворожденных, - для многих лордов встал вопрос о домашней прислуге и крепостных. Весьма и весьма немногие незнатные эльфы соглашались быть слугами. Одно дело – ходить за лошадьми или подавать на пирах вино и мясо, и совсем другое – пахать землю, доить коров и овец, стричь шерсть и пропалывать грядки. На это соглашались единицы. Тогда-то и подумали о светлых альфарах – они любили трудиться, были слабее эльфов и вряд ли смогли бы восстать. Правда, у них были свои правители, и даже вроде бы как власть передавалась по наследству, но это не помешало их завоеванию. Государство альфаров, если оно и было, кануло в небытие, а его подданные стали слугами эльфов. Те немногие альфары, кто уцелел после разгрома своего государства, откочевали на Ничейную Землю. Там они селились небольшими деревеньками или маленькими городками. И на них охотились эльфийские лорды, устраивая облавы с целью захвата новых слуг. И мать Таши, беременная дочерью, попала однажды под облаву.
Сама Таша родилась в замке и с рождения считалась собственностью лорда-хозяина. Если захваченным во время набега альфарам и можно было вернуть себе свободу упорным и честным трудом – во всяком случае, так им говорили – то для детей шансов не было. Девочка с детства наслушалась рассказов матери, как она жила на небольшой ферме со своей семьей. И Таша мечтала о том, что рано или поздно у нее будет свой домик, садик, огородик и поле, которое станет обрабатывать её муж. Реальность разбила наивные мечты дважды. Сначала сам лорд-хозяин доходчиво объяснил наивной девчонке, что она навсегда является его собственностью и не имеет права выйти даже за пределы замка. А потом – и новая жизнь.
Таша тогда хотела покончить с собой и попробовала утопиться. Замок не имел наполненного водой рва, и ей пришлось выбраться из него через слив для нечистот. Чувствуя себя вдвойне грязной – ещё и от того, что перепачкалась до кончиков волос – она убежала, куда глаза глядят. Небольшое озерцо попалось ей на пути. Не умеющая плавать и никогда не видевшая столько воды разом, Таша оробела. Тем более, что озеро, как назло, оказалось мелким – откуда ни заходи в воду, глубже, чем по грудь нырнуть не получалось. Отчаявшись, девушка пошла вдоль берега, ища глубокое место. Устав и вымотавшись, она уснула в прибрежных кустах, где ее нашли артисты. Они как раз двигались навстречу, собираясь посетить замок её лорда-хозяина, но после этой встречи свернули в другую сторону.
Таша обрела свободу, мужа, а потом и детей. Но мечты о собственном домике потерпели крах. У артистов нет постоянной крыши над головой. Они кочуют по всему Архипелагу и землям людей, нигде не задерживаясь дольше, чем на три-четыре дня. Лишь иногда зимой труппе случалось прожить в замках дольше недели – если не на шутку разыгрывалась непогода и гостеприимные хозяева разрешали задержаться у теплых очагов.
Альфара всё реже вспоминала детские мечты, но сейчас, в поселении её сородичей, они ожили с новой силой. Ведя Нюшу за руку и неся Калоника на завязанном на груди платке, она шла по улице, рассматривая небольшие домики, заборчики, палисадники, клети для домашней скотины и птицы и представляла себе, как живет в таком же домике, хлопочет по хозяйству, моет, стирает, убирает, готовит и ждет мужа с полевых работ. Правда, Даррен никогда бы не согласился остаться здесь навсегда…
Сидевшая у низкого заборчика беременная альфара – она сидела отнюдь не без дела, вязала что-то для будущего ребенка и одним глазом следила за домашней птицей – встрепенулась, увидев незнакомку с двумя малышами. На этой улице все друг друга знали, и альфара поднялась с места, окликнув женщину.
- Ты это мне? – остановилась Таша.
- Тебе, - молодая женщина оперлась на низкий заборчик. – Ты откуда взялась?
- Я нездешняя, - альфара подошла поближе, исподтишка осматривая домик, дворик и палисадничек перед ним. Всё это так соответствовало ее тайным желаниям, что она невольно задержала на нём взгляд. – Мы на минутку заехали в ваше селение.
- Заехали?
- Да. Мы бродячие артисты, - Таша засмущалась, стесняясь. По мнению многих артисты ничего не делают, только катаются туда-сюда, поют и танцуют, и им не знаком настоящий труд. Они живут слишком легко, и не зря их иногда называют тунеядцами.
- Это же хорошо! – обрадовалась девушка. – Ты мне можешь погадать?
Она быстро протянула ладонь.
Таша заколебалась. Она редко промышляла этим ремеслом и не только потому, что не разбиралась в линиях руки. Матушка Ханирель, отменная гадалка, обучила альфару кое-каким секретам, но та пользовалась наукой лишь за пределами Радужного Архипелага.
- Кто у меня родится? – допытывалась беременная девушка. – Мальчик или девочка? Сколько у меня будет детей? Мы с мужем сумеем разбогатеть? Буду ли я жить отдельно от свекрови в своем собственном домике? Скажи! – и совала под нос приезжей гадалке ладошку.
Решившись, Таша выпустили ручку дочери, рассматривая линии на чужой руке и мучительно размышляя, что бы такого сказать. Судя по знакам, там не было ничего особенного.
- Родится мальчик, - подумав, сообщила она. – А потом подряд – три девочки… Большого богатства не вижу, но бедствовать не будете. И жизнь ты проживешь долгую, окруженная теми, кто тебя любит.
- Мальчик – это хорошо, - улыбнулась беременная. – Я хочу сына. Спасибо! Сейчас кое-что принесу!
Переваливаясь, она уплыла в дом и вскоре вернулась, неся в ладонях несколько яблок. Одно тут же получила маленькая Нюша, а остальные Таша припрятала за пазуху и, распрощавшись с беременной, пошла прочь. Самое интересное и печальное, что точно также прочитать линии своей руки и свою судьбу у нее не получалось. И матушка Ханирель помалкивала. Она, хоть и рассматривала ладони своих близких и коллег, никогда не рассказывала о том, что прочла на линиях рук. Наверное, чтобы не расстраивать раньше времени. И про ладони немого Лейра не сказала ни слова.
Занятая фантазиями, Таша дошла до плетня. Несмотря на близость границы – и опасности со стороны нападения гоблинов, троллей или даже орков, - высокой и прочной ограды не имелось. Правда, в плетне не было больших щелей – всякому пришлось бы карабкаться через верх или ломать сооружение, но никак не протискиваться между палками. Да и ворота тоже внушали уважение. Сейчас они были распахнуты настежь – день еще не кончился. Несмотря на то, что мальчишки уже разнесли повсюду весть о том, что приехали артисты и они готовы принимать плату овощами, фруктами, куриными яйцами и свежими лепешками, многие женщины, как ни в чем не бывало, продолжали копаться на огородах. Таше даже стало стыдно – пока они работают, она, со своими мечтами о простой сельской жизни, даже палец о палец не ударила.
Чтобы не терзать совесть, альфара отвернулась и стала смотреть на окрестности. Лес расступался, открывая луга, ещё залитые водой, и пашни. Прямоугольники возделанной земли перемежались пятнами лугов и покосов, где виднелись одинокие деревья и небольшие группы кустов. Разлившаяся река здесь делала поворот, и до другого берега было далеко. Интересно, а где Внешние Врата, к которым они стремятся? Как они выглядят? Таше несколько раз приходилось проезжать через Врата, внешние и внутренние, и все они выглядели по-разному. А какие эти? Мастер Неар говорит, что здесь это просто мост и обычные сторожевые башенки по обоим берегам – со стороны Острова маленькая, а с внешней – целая крепость. Ему можно верить, он много путешествовал.
Задумавшись, Таша не сразу заметила довольно большую группу всадников. Десятка три вооруженных мужчин скакали во весь опор через поля, направляясь к поселку.
Все страхи ожили, потеснив мечты. Это они! Те, кто убил другую труппу актеров, те, кто преследуют ее самую и ее друзей! Они нашли их!
Оцепенев, Таша застыла в проеме ворот. Надо было бежать, прятаться – она альфара, ей легко затеряться среди соплеменников – но сил сдвинуться с места не было. Женщина прижимала к себе детей и таращилась на приближающихся эльфов.
Скакавший впереди лорд, заметив ее, гаркнул издалека:
- Пошла вон!
Он был так мрачен и зол, что альфара мигом шарахнулась в сторону, чтобы не попасть под копыта его коня. Всадники мчались галопом, но возле огородов и ворот сдержали скакунов и въехали в поселок рысью. У всех было оружие, на рукавицах у некоторых сидели соколы и ястребы в защитных колпачках, у большинства всадников к седлам были приторочены утки, гуси, зайцы. Замыкали шествие несколько выжлятников со сворами усталых псов, которые еле бежали, высунув языки.