Моррир попятился, сжимая голову руками.
- Нет, - прошептал он. – Это невозможно! Я не хочу!
- Это твой долг, мальчик! Ты знаешь, что это такое!
Юноша уныло кивнул. Да, это было то, о чём ему говорили с младенчества – долг лорда, долг рыцаря, долг чести…
- Ты – наследник Наместника и в будущем – сам Наместник Рубинового Острова, - тяжело падали слова бывшего воспитателя. – Моя Тинатирель – принцесса крови. Ты не имеешь права жениться на ком попало, обязанный блюсти чистоту крови, и моя дочь тоже должна связать свою судьбу с самым знатным юношей Острова. Если не ты, то никто не сможет стать её супругом, никто ей не ровня. Род древних королей не должен прерваться просто так. Ты обязан исполнить свой долг – не только перед своим родом, но и перед памятью наших предков.
- Но как же Раэна, - прошептал Моррир. Имя девушки отозвалось болью в душе.
- Объясни ей все. Если она не полная дура, простит и поймет. Считаешь, что простого разговора не достаточно – заплати им за представление. Например, украшения и наряды для всех женщин труппы и новых лошадей или отсыпь труппе столько серебра и драгоценных камней, сколько пожелаешь, из моих сокровищниц.
- Нет, - задумавшись, покачал головой Моррир, - это ее только оскорбит.
- Скажите, пожалуйста, - фыркнул лорд Тарэар, - какая-то комедиантка – и способна оскорбиться? Пусть гордится тем, что на нее обратил внимание высокородный…
- Я люблю ее, - с тоской промолвил юноша.
- Глупости! – отрезал его бывший воспитатель. – Поверь мне, мальчик, это – не любовь. Это – легкое увлечение молодости. В мои годы я тоже как-то потерял голову от хорошенькой фрейлины моей матери. Сочинял стихи, лазил на балкон… А потом увлечение прошло. После этой фрейлины была другая, потом – третья. Затем я чуть было не соблазнил свою кузину. Были у меня и другие возлюбленные. Одних я забывал почти сразу, на другой день после первого и последнего свидания, с другими отношения длились дольше, но все они благополучно завершились. А ведь мне всякий раз казалось, что я люблю девушку. И ты переживаешь то же самое. Просто твоя первая влюбленность неудачна. Поверь моему опыту, через несколько недель или месяцев ты забудешь эту девицу…
- Нет, - прошептал Моррир. – Раэну забыть невозможно.
Он крепко зажмурился, и перед глазами сразу встало ее лицо. Раскосые глаза, округлые скулы, маленькие темные губки…
- Тогда и не забывай! Не мучай себя. Просто прими, как данность, что отныне она – часть твоего прошлого. Прошлого! Запомни это! У тебя впереди долгая жизнь, подобных моментов будет еще немало. Если твоя совесть не дает покоя, сделай ей на память какой-нибудь подарок… только не тот, который через несколько лет придет к воротам твоего дворца и назовет тебя папой! Попроси у неё на память локон волос, пообещай носить на груди, как талисман. Девушкам нравятся такие знаки внимания, они смягчают горечь расставания.
- Вы совсем не знаете Раэну, - покачал головой юноша.
- Зато я знаю тебя, - отрезал лорд Тарэар. – И знаю, что ты примешь правильное решение и не посрамишь своего рода! На вот, дай ей серебро, - в руки Моррира лег туго набитый мешочек. - Скажи, что это плата за все выступления сразу. Они отработали свое и могут отправляться, куда глаза глядят в любое время. Хоть завтра! Ну, ты меня понимаешь?
Моррир кивнул. Он отлично понимал своего бывшего воспитателя, и это его отнюдь не радовало.
В замке девушкам отвели одну большую комнату на двоих. Она была достаточно просторна, чтобы ни та, ни другая не чувствовали себя стесненно. Соэль – так вовсе была счастлива. После того, что приключилось в замке лорда Рейдиара, девушка ни за что не хотела надолго оставаться одна. Подруги даже спали на одной широкой постели, благо, места на мягком шелковом ложе хватило бы на четверых.
Впрочем, они проводили тут слишком мало времени – если не были заняты на репетициях, девушки все равно не сидели, сложа руки. Соэль помогала матери и бабушке шить новые костюмы и чинить старые, перебирать реквизит и личные вещи – теплые плащи и шерстяные платья следовало убрать подальше, а достать тонкие и легкие. Раэна же бегала тут и там.
Заскочив на минутку в комнату, чтобы переодеться, девушки обнаружили там букет цветов, сорванных, судя по всему, на ходу где-нибудь на лужайке в парке. Соэль даже не протянула к ним руки, а Раэна тут же схватила букет, зарылась в него лицом и закружилась по комнате.
- Это Моррир! Моррир! – повторяла она.
Соэль тихо улыбнулась, глядя на ученицу менестреля. Между девушками пока не было соперничества ни в чем – ну и что, что полукровке не давали главных ролей. Она прекрасно себя чувствовала в роли автора многих стихов и баллад. Обе были разными во всем. И сейчас Соэль не ощущала ревности.
- Ты уверена, что это он принес цветы? – только и спросила она.
- Больше просто некому! Не Тайну же с Тиаром меня обхаживать! Ах, Соэль, если бы ты только знала, какой он, Моррир… Настоящий принц! Как в сказке! Я напишу в его честь оду! Нет, балладу! Венок сонетов! – Раэна то подносила цветы к лицу, то прижимала к груди.
- Частушку, - подхватила Соэль.
- Да ну тебя! – фыркнула Раэна в притворном негодовании. – Ты мне просто завидуешь!
- Тебе? Да было бы из-за чего! – рассмеялась ее подруга.
- Да, на тебя этот красавчик даже не смотрит! И он настоящий благородный лорд! – Раэна даже запищала от удовольствия. – Ах, если бы ты знала…
- Не знаю и знать не хочу, - погрустнела Соэль. – После этого Рейдиара мне разонравились лорды, все до единого! Я, если хочешь знать, терпеть их не могу! Играть в спектаклях – пожалуйста, а чтобы общаться – нет и нет! Ни за что! Не родился еще такой лорд, которому я могла бы доверить свое сердце! Будь он сто раз добрый и тысячу раз благородный! Он – лорд и я ему не верю! И не поверю никогда! Все они наглецы и негодяи!
Девушка распалилась, с досады и злости притопнув ногой, и Раэна подошла и обняла подругу, гладя ее по волосам:
- Бедная ты, бедная!.. Как же тебя этот Рейдиар напугал… Ну, а если влюбишься в лорда?
- Ни за что и никогда! Стоит мне услышать «я – лорд», как у меня внутри словно что-то каменеет!
- А если он не скажет, что лорд?
- Скажет. Обязательно скажет. А если промолчит нарочно, значит, он еще и врун и верить такому нельзя вовек!
- А как же Лейр?
- Что – «Лейр»? – не поняла Соэль.
- Лейр – лорд, ты что, забыла?
- Нет, - пожала плечами девушка, - но… это совсем другое! Ты не понимаешь! Мы просто друзья. Даже не друзья, а партнеры по сцене. Лейр… это просто Лейр!
Раэна с досадой покачала головой – мол, пойди тебя, подруга, пойми! - и отвернулась к окну, пытаясь найти момент и ускользнуть от подруги, которая лишь портила ей настроение такими речами. Но ведь не скажешь прямо: «Надоели твои глупости!» Чего доброго, обидится! И, выглянув в очередной раз в окошко, она увидела Моррира, который делал вид, что прогуливается по саду, но на самом деле явно направлялся к их окнам.
- Я обязательно подумаю об этом, - прощебетала она, бросаясь к дверям, - но не сейчас, а попозже… Сейчас я должна идти.
И она выскользнула за дверь, оставив Соэль в одиночестве.
Девушка подошла к окну. Прогуливавшийся среди кустов наследник Наместника Рубинового явно никуда не торопился. Но, услышав окрик выскочившей в парк Раэны, встрепенулся.
Соэль отвернулась от окна, не завидуя, но и не желая подсматривать.
У Моррира было тяжело на сердце. Он не догадывался о том, что его чувство встретит преграды. Отец часто говорил, что уважает желания своего сына, что ему важны чувства наследника. Но о том, что лорд Моредар будет против женитьбы сына, как-то не думалось. А оказывается – и доказательством того был старинный документ – он практически сразу после рождения малышки Тинатирель обручил ее со своим отпрыском. И даже не подумал о том, что у юноши несколько лет спустя может появиться свое мнение.
Кстати, о Тинатирель Моррир не думал вовсе. Девочка была всего на несколько лет моложе его, но держалась так спокойно и немного свысока, что и раньше-то юношу не тянуло с нею общаться, а в последнее время и подавно. Они обращали друг на друга не больше внимания, чем на многочисленных пажей и служанок, и, несмотря на то, что практически выросли вместе, так и не смогли как следует подружиться. И вот теперь девушка, с которой за последние полгода он ни разу не перемолвился и словом, должна стать его женой. А он должен забыть Раэну потому, что он – будущий правитель, а у правителей есть долг перед своим народом. И он важнее глупых чувств. Морриру с детства внушали, что такое долг, и юноша смирялся с ним.
Но вот Раэна… Что подумает, что почувствует она? «Мне ни с кем не будет так хорошо, как с нею!» - с тоской думал наследник, шагая по парку. Остановившись у куста, где среди листьев только зрели бутоны шиповника, он принялся обрывать нежные побеги. Вон оно, крыло замка, где поселили артистов. Вон на третьем этаже окно – в нем только что мелькнула черноволосая головка. Сейчас она будет здесь.
Девушка бежала со всех ног, но на последнем повороте приостановилась и подошла спокойным шагом – привычка актрисы взяла верх, и она знала, как надо появиться на сцене. Нет, ей почти никогда не доводилось играть главных героинь, но она часто наблюдала на репетициях за Соэль и ее матерью, прислушивалась к советам старших и запоминала. О, сегодня ее звездный час! Сегодня она не на сцене, а в жизни сыграет роль принцессы!
Моррир стоял у куста, с какой-то странной решимостью обрывая распускающиеся бутоны. «Венок из полураскрытых цветов символизирует девушку, которая только-только познала любовь! - говорила матушка Ханирель. – Бутоны в букете героини означают, что она еще никогда не влюблялась ни в кого и хранит свои чувства и сердце сомкнутым, как эти лепестки… А если у актрисы в руках распустившиеся цветы, значит, она уже знает, что такое любовь и по сюжету уже влюблена в героя. Увядшие же цветы символизируют увядающие чувства.» Все это молнией пронеслось в голове девушки. Распускающиеся цветы… расцветающая, только набирающая силу любовь…и они, разорванные, усеяли дорожку… Не может быть! Это совпадение! Но сердце отчего-то замерло.