Ни лицом, ни манерами человек, вышедший из кареты, не походил на того, кто сел в нее.
Лакей, отворивший дверцу, при виде столь разительной перемены облика своего хозяина не обнаружил никакого удивления. Мужчина прошел переднюю и вошел в приемную.
– Как прикажете доложить о вас? – спросил колоссального роста привратник, низко кланяясь.
– Граф де Сен-Жермен! – отвечал щеголеватый господин.
Привратник исчез, потом вернулся и, отворив обе половинки двери, громко возвестил:
– Граф де Сен-Жермен!
– Милости просим, любезный друг, – послышалось из другой комнаты, – я уже отчаялся увидеть вас!
Дверь закрылась. Граф и маркиз д'Аржансон, министр иностранных дел, остались одни в прекрасно обставленном кабинете.
– Итак, – продолжал д'Аржансон, – вы готовы?
– Готов.
– А бриллиант?
– Вот он!
Сен-Жермен пошарил в кармане жилета и вынул небольшой футляр. Маркиз открыл его и начал внимательно рассматривать довольно крупный бриллиант.
– Это тот самый бриллиант?
– В этом нетрудно удостовериться: Бемер, ювелир короля, подробно рассматривал этот бриллиант и взвесил его, прежде чем отдать мне. Пусть рассмотрит его теперь.
– И пятно исчезло?
– Как видите.
– Мы едем в Шуази сию же минуту.
– Как прикажете.
Министр позвонил и велел вошедшему лакею срочно подавать карету. Лакей поспешно ушел, а д'Аржансон продолжал рассматривать бриллиант.
– Это поистине чудо, – сказал он. – И вы – самый необыкновенный человек, какого мне когда-либо довелось видеть.
Сен-Жермен молча улыбнулся.
– Карета готова, – доложил лакей, отворяя дверь.
Д'Аржансон взял шляпу и направился к выходу, Сен-
Жермен пошел за ним.
– Уже поздно! – заметил министр, спускаясь со ступеней крыльца.
– Только четверть шестого, – возразил Сен-Жермен.
– Надо бы приехать по крайней мере за час до ужина.
– А в котором часу ужинает король?
– В шесть.
– Значит, нам остается сорок пять минут, чтобы приехать за час до ужина.
Карета, запряженная четверкой лошадей, стояла перед крыльцом.
– Доедут ли ваши лошади за три четверти часа? – спросил Сен-Жермен.
– Не думаю, и это чрезвычайно досадно.
– Тогда сядем в мою карету, а вашей четверке велите ехать за моей парой, и, если они не отстанут до Шарантона, я объявлю их лучшими лошадьми в мире.
– А как быстро ваши лошади могут доехать до Шуази?
– Менее чем за три четверти часа.
– Невозможно!
– Попробуем.
Министр кивнул. Сен-Жермен позвал своего лакея. Тот тотчас велел карете подъехать. Министр и граф сели.
– В Шуази, как можно скорее! – приказал Сен-Жермен.
Он еще не договорил, как дверца уже захлопнулась, и карета понеслась с быстротой молнии. В несколько минут они достигли набережной, путь был свободен, лошади понеслись еще быстрее, и карета далеко опередила четверку министра.
Не пойдем мы больше в лес:
Лавры срезаны;
Их сегодня господин
Унесет с собою!
Мадемуазель де Шароле, выпустив руку мадам де Бранка, оставила свободный проход, чтобы король мог войти в круг взявшихся за руки женщин.
Эта сцена происходила в маленькой Розовой гостиной в Шуази.
Восемь самых хорошеньких женщин при версальском дворе держались за руки, составляя круг и играя в ту детскую игру, которую изобрела новая фаворитка и для которой она же сочинила слова. Это были: мадемуазель де Шароле, мадам де Бранка, мадам де Гербриан, мадам де Жевр, мадам де Марше, мадам д'Эстрад, мадам де Вильмен и, наконец, маркиза де Помпадур. Они, танцуя и припевая, образовали большой круг.
Людовик XV, остававшийся вне круга, ждал, чтобы ему по правилам игры открыли проход. В ту минуту, когда мадемуазель де Шароле отпустила руку своей соседки мадам де Бранка, король медленно подошел и вступил в круг, замкнувшийся за ним. Танцы, на минуту прерванные, опять начались, и дамы принялись петь:
Посмотрите, как танцуют!
Прыгайте, танцуйте!
Любую целуйте!
Король бросился, круг разорвался, все разбежались, но Людовик XV успел схватить одну. Семь других дам тотчас составили круг и окружили Людовика XV и пленницу.
Король, держа за талию молодую женщину, запел победным голосом:
Барабанов слышу бой
И любви привет!
Танцующие повторяли хором:
Красавица, ты обними
Поскорее друга!
Король запел:
В этот день, в этот день
Отдаю тебе любовь!
Он поцеловал пленницу, которая, для того чтобы получить свободу, как того требовали правила игры, возвратила ему поцелуй, а дамы продолжали:
Не пойдем мы больше в лес:
Лавры срезаны;
Их сегодня господин
Унесет с собою!
– Привет вам, – сказал король, выходя из круга под руку с маркизой де Помпадур и делая дружеский знак входившему в гостиную человеку.
Вошедший был мужчина лет пятидесяти, высокого роста, с гордой, величественной осанкой. В блеске его глаз, движениях, во всем облике чувствовалась привычка повелевать. Это был Мориц, граф Саксонский, незаконный сын Августа, короля польского, и Авроры Кенигсмарк, которого в 1743 году Людовик XV произвел в маршалы Франции, а накануне описываемых событий назначил командующим французской армией в Голландии.
– Милостивые государыни! – воскликнул король. – Если вы не ходите больше в лес, потому что лавры срезаны, вам надо быть в претензии к маршалу, который имеет привычку нагружать ими свои военные колесницы и готовится произвести новую жатву.
– На этот раз, государь, я буду собирать их под вашим начальством, – отвечал маршал.
– Надеюсь, вы в добром здравии?
– К несчастью, нет, государь. Я плохо себя чувствую, и мне нужен был бы отдых, но ваши враги ждать не станут, а моя кровь принадлежит вам. Впрочем, я надеюсь, что лагерная жизнь, гром пушек и запах пороха исцелят меня. Война – моя жизнь.
– Вы хотите сказать «слава», – сказала маркиза де Помпадур.
– Вы слишком снисходительны.
– Я ваша давнишняя поклонница, маршал. Я интересовалась вами в то время, когда вы еще не могли знать о моем существовании.
– Как так? – с удивлением спросил Мориц.
– Когда я была ребенком, совсем маленьким ребенком, для меня было величайшей радостью слушать рассказы о ваших подвигах. Я знаю наизусть эти истории, у меня хорошая память. Хотите, я докажу вам это?
– Да-да, – сказал король.
– Я знаю, государь, что маршал, который тогда еще не был маршалом, потому что ему было только двенадцать лет, убежал однажды ночью из дома своей матери, чтобы принять участие в осаде Лилля, где сражался король, его отец. Это было в 1708 году. Правда?
– Да, – отвечал маршал.
– Я знаю, что четырнадцати лет вы сражались под Ригой против Петра I, российского императора, и лично убили трех солдат.
– Совершенно верно. В наказание за это граф Шуленбург, мой наставник в военном искусстве, обещал мне командование польским полком.
– Что и случилось в следующем году, когда вы так блестяще отличились в Пруссии, командуя польскими гусарами.
– Однако вы знаете мою биографию лучше меня, – сказал Мориц, целуя руку маркизы де Помпадур, на которую король смотрел с нежностью.
– Еще я знаю, – продолжала фаворитка, – что вы с пятью офицерами и двенадцатью лакеями выдержали в гостинице осаду восьмисот человек.
– Это было в Померании, в деревне Крахниц, – сказал маршал. – Решительно, маркиза, вы заставляете меня гордиться, и, так как начинается новая кампания, я употреблю все силы, чтобы запечатлеть в вашей памяти новые истории.
– В таком случае, – сказал Людовик XV, казавшийся в восторге от слов маркизы де Помпадур, – вы будете сражаться не для меня, а для маркизы.
– Признаюсь, что, когда возвращусь, я не буду просить у вас никакой награды, а обращусь к маркизе.
– И на все, о чем вы меня попросите, маршал, и что я буду в состоянии сделать, я заранее соглашаюсь.
Маршал взял прелестную ручку, протянутую ему маркизой, и любезно поцеловал.
– Когда вы едете? – спросил король.
– Завтра утром, государь. Мои повозки будут готовы в четыре утра. Послезавтра я буду в лагере, а в следующую ночь вырою траншеи перед Турне.
– Это будет в ночь с тридцатого апреля на первое мая?
– Да, государь.
– А седьмого мая я приму командование армией.
– Это будет прекрасный день для войска, государь.
– И скверный для врагов Франции, – сказала с восторгом маркиза де Помпадур.
В эту минуту Бридж, один из конюших короля, вошел в гостиную и, подойдя к Людовику XV, сказал:
– Государь, маркиз д'Аржансон приехал в замок.
– Один? – с живостью спросил король.
– Нет, государь, с ним какой-то господин.
– Кто?
– Маркиз не сказал мне его имени, он просил меня только доложить о его приезде вашему величеству.
– Скажите, что я согласен принять его, так же как и сопровождающего его господина.
Бридж поклонился и вышел. Король обратился к дамам и сказал:
– Вы сейчас увидите странного человека.
Дверь, затворившаяся за Бриджем, отворилась вновь: маркиз д'Аржансон и граф де Сен-Жермен вошли в гостиную.
– Подойдите, д'Аржансон, – сказал король, – вы же знаете, что в Шуази не существует этикета.
Маркиз подошел и спросил:
– Государь, не удостоите ли вы меня чести представить вам графа де Сен-Жермена?
– Граф де Сен-Жермен сам так хорошо представился, что ему незачем прибегать к вашей помощи, любезный д'Аржансон. Привез ли он бриллиант?
– Да, государь.
– Дайте мне, – обратился Людовик XV к графу де СенЖермену.
Сен-Жермен вынул из кармана агатовый ящичек.
– Государь, – спросил он, – вы приказали взвесить бриллиант, прежде чем отдали его мне?
– Да, Бемер взвесил его в моем кабинете.
– Я прошу, ваше величество, простить мне вопрос, который я вынужден вам задать, но в таких обстоятельствах я считаю полезным устранить даже тень сомнения. Ваше величество помнит форму бриллианта?