– Как нельзя лучше.
– И то место, где было пятно?
– Слева, возле большой грани.
– И величину этого пятна?
– Я будто вижу его.
Сен-Жермен низко поклонился, потом раскрыл ящичек и подал королю бриллиант, который показывал маркизу д'Аржансону.
Людовик XV взял бриллиант, рассмотрел его с большим вниманием и с величайшим удивлением посмотрел на Сен-Жермена, который оставался бесстрастен, потом опять стал рассматривать бриллиант, лежавший на его ладони.
– Как это странно! Позовите Бемера! – приказал он лакею.
Придворный ювелир вошел почти тотчас.
– Бемер, – обратился к нему король, – вы узнаете этот бриллиант?
Ювелир взял бриллиант и рассмотрел его еще внимательнее, чем рассматривал король.
– Тот ли это бриллиант, который я отдал графу де СенЖермену при вас три недели назад, когда он принес мне тот, что я отдал ему на маскараде? – спросил король.
– Кажется, государь, – отвечал Бемер.
– Но вы в этом не уверены?
– Я сейчас смогу в этом удостовериться. У меня записан его вес и снят с него слепок.
– Удостоверьтесь.
Бемер вынул из кармана маленькие медные весы в кожаном футляре и две гипсовые формы; он положил все это на стол.
Король стоял напротив ювелира и внимательно смотрел на его манипуляции. Дамы окружили стол и с любопытством поглядывали то на короля, то на ювелира, то на бриллиант, то на графа де Сен-Жермена. Маркиза де Помпадур казалась любопытнее других. Ришелье, Таванн, д'Аржансон и другие вельможи стояли позади дам; де Сен-Жермен оставался в стороне. Он был заранее уверен в успехе. Бемер вложил бриллиант в обе формы.
– Точь-в-точь! – произнес он. Затем он вынул бриллиант, положил на весы, взвесил и сказал: – И вес точно такой же, государь: я объявляю, что это тот самый камень, который я взвешивал и рассматривал три недели назад, при вашем величестве. Единственная разница состоит в том, что на том было пятно, которого на этом нет.
– Но это тот самый камень? – спросил король.
– Тот самый, государь.
– Стало быть, пятно исчезло?
– Да, государь, – сказал ювелир с комическим изумлением.
– Как вы это объясните?
– Я не могу объяснить этого, государь.
– Но что вы по этому поводу думаете?
– Я думаю, что граф – чародей!
Граф молча улыбнулся. Глубокое молчание последовало за этими словами. Король взял бриллиант и передал маркизе де Помпадур, которая, взглянув на него, передала бриллиант другим дамам.
– Сколько стоил этот бриллиант, месье Бемер? – спросила маркиза де Помпадур.
– С пятном? – спросил ювелир.
– Да.
– Король заплатил мне за него шесть тысяч.
– А теперь сколько он стоит?
– Десять тысяч.
– Десять тысяч?
– Да, я готов заплатить эту сумму за этот брилиант.
Маркиза обернулась к графу де Сен-Жермену и сказала
ему:
– Вы, без сомнения, чародей.
Сен-Жермен снова улыбнулся.
– Вы умеете уничтожать пятна на драгоценных камнях, – продолжала маркиза де Помпадур, – а умеете ли вы делать большие бриллианты из маленьких?
– Это трудно.
– Но все-таки возможно?
– Все на свете возможно, маркиза. Но жемчуг увеличить легче, чем бриллиант.
– Неужели? Вы знаете и этот секрет?
– Да, давно знаю.
– Вы можете увеличить жемчужины и сделать их красивее?
– Да, маркиза.
– И много это займет времени?
– Самое меньшее год.
– На сколько можно увеличить жемчужину за год?
– На пятую часть размера. Через три года жемчужина сделается вдвое больше.
– А какие средства вы применяете для этого?
– Самые естественные, маркиза, то есть самые лучшие.
– А можно ли узнать ваш рецепт?
– Тому, кто открыл мне эту тайну, я обещал не делиться секретом ни с кем.
– По крайней мере нельзя ли узнать имя вашего учителя?
– Барам Бори, самый видный из мудрецов Багдада.
– Один из ваших друзей?
– Мы много лет путешествовали вместе и занимались ловлей жемчуга. Это очень интересно.
– Вы были в Персидском заливе? – вмешался король.
– Был, государь. Я провел свои лучшие годы в этом великолепном климате, в стране Евфрата, в настоящем земном раю.
– И ловили жемчуг? – спросила маркиза де Помпадур.
– Да, маркиза, эта ловля не легка и очень опасна, поэтому ловцы редко доживают до старости. Через несколько лет тяжелого труда тела их покрываются ранами и они лишаются зрения. Я видел ловцов, которые оставались под водой четыре, пять и даже шесть минут.
– Боже мой! – вскричала маркиза де Помпадур.
– Чтобы научиться хорошо нырять, они всю жизнь проводят на море. Они смазывают маслом отверстия ушей, а на нос надевают рог, чтобы дольше пробыть под водой. Мои ловцы питались только финиками, чтобы сделаться тоньше и легче. Среди них был один замечательный ловец – Джонеид. Он искал устриц на глубине восемнадцати-девятнадцати саженей, что соответствует 126 футам, и приносил мне моллюсков с великолепным жемчугом. Джонеид никогда не ошибался: он был одарен удивительной проницательностью, которая еще более развилась за годы работы. Когда я взял его к себе, он ловил жемчуг уже семьдесят лет.
– Семьдесят лет?! – повторила маркиза де Помпадур с удивлением.
– Да, маркиза.
– Сколько же ему было лет?
– Кажется, сто пять.
– Сто пять лет?
Гости короля переглянулись с удивлением. Однако граф де Сен-Жермен выражался так просто и ясно, что его истории не казались неправдоподобными.
– В Персии, в Индии и в Китае живут гораздо дольше, чем в Европе, – продолжал граф, по-видимому не замечая произведенного им впечатления. – На севере Азии, в русской Сибири, в европейской Лапландии нередко можно встретить людей, живущих полтораста, сто шестьдесят, сто восемьдесят лет и расстающихся с жизнью от утомления или умирающих от несчастного случая. В Монголии я имел честь провести несколько лет при дворе хана Минозера, царствованию которого тогда наступил сто второй год.
– И долго вы у него оставались? – спросил Людовик XV.
– Десять лет.
– До самой его смерти?
– Нет, он умер через восемь лет после моего отъезда.
– Стало быть, он царствовал сто двадцать лет?
– Он царствовал бы еще дольше, если бы последовал моим советам.
– Каким?
– Насчет извлечения эликсира из сока некоторых растений. Он не хотел лечиться у меня и умер.
– В котором году?
– В 1515-м, 1 января, в тот самый день, когда во Франции его величество Франциск I вступил на престол после смерти Людовика XII. Тот год я провел в Париже и имел счастье присутствовать при вступлении на престол великого короля. Энтузиазм парижан был чрезвычаен, хотя горе их было также велико, потому что Людовик ХII был очень любим народом.
Все присутствующие были поражены, услышав, что этот человек присутствовал при вступлении на престол Франциска
I. Чтобы поверить этому, надо было допустить, что графу было более двухсот тридцати лет.
– Вы присутствовали при вступлении на престол Франциска I? – спросил король серьезным тоном.
– Да, государь, – ответил Сен-Жермен.
– Вы должны дать мне доказательства ваших слов.
– У меня нет никаких, кроме письма короля Франциска.
– Король Франциск вам писал? Зачем? Как? По какому случаю?
– По случаю погребения в Сен-Дени Людовика ХП. В то время, государь, было в обычае, что до первого креста СенДени тело короля несли солевозчики. Там они передавали тело монахам. Во время похорон «отца народа» вспыхнул спор между монахами Сен-Дени и солевозчиками. Я был тогда очень дружен с каноником Сен-Дени, которому подарил щепочку от Святого Креста, подаренную мне во время последнего крестового похода великим приором Мальтийского ордена (я оказал ему важную услугу). Каноник меня очень любил, и благодаря этой дружбе я сумел прекратить спор, который мог нарушить порядок на королевских похоронах. Условились, что солевозчики будут нести тело короля до самого аббатства за вознаграждение от монахов. Король Франциск, узнав о случившемся, остался доволен и удостоил меня собственноручно написанного письма.
– Это письмо с вами? – спросил Людовик XV.
– Да, государь.
– Дайте его мне!
Сен-Жермен достал из кармана жилетки небольшую папку удивительной работы, осыпанную бриллиантами. Он раскрыл ее, вынул пергамент с королевской печатью Валуа и подал его королю. Людовик XV развернул пергамент и пробежал его глазами, потом, обернувшись к маркизе де Помпадур, прочел вслух:
«Я доволен тем, что сделал мой верный подданный, граф де Сен-Жермен.
Франциск».
– Это действительно почерк Франциска I, – сказал Людовик XV, обращаясь к графу. – У меня есть его письма, которые я часто читал и которые не оставляют во мне ни малейшего сомнения в подлинности письма. Я не понимаю только, как это письмо могло быть адресовано вам.
– Почему же, ваше величество?
– Потому что оно написано 10 января 1515 года, а теперь 26 апреля 1745-го.
– Государь, вот другое письмо, которое написал мне в 1580 году Мишель Монтень, шестьдесять пять лет спустя после короля Франциска.
Сен-Жермен подал Людовику XV другой пергамент. Король быстро просмотрел его, потом подал маркизе де Помпадур, которая прочла вслух:
«Нет ни одного хорошего человека, который, передав на рассмотрение законов свои поступки и мысли, не был бы достоин виселицы шесть раз в своей жизни; вид его был бы жалок, а казнь – несправедливой».
– Месье де Сен-Жермен, – продолжал король после непродолжительного молчания, – если все это только шутка, я прошу вас оставить ее.
– Государь, – отвечал граф, поклонившись, – я не осмелился бы шутить в вашем присутствии. Я говорю совершенно серьезно.
– Как же вы объясните ваш возраст? Разве у вас есть эликсир долгой жизни?
– Этот эликсир выдуман шарлатанами, и в него могут верить только глупцы.
– Однако вы единственный человек на свете, проживший столько времени.
– Нет, государь! Многие жили дольше меня. Ной прожил триста пятьдесят лет, как об этом говорит Библия; Мафусаил умер на девятьсот шестьдесять девятом году, и еще многие другие. Дженкинс, английский рыбак, который женился в третий раз на сто тридцать третьем году, овдовел ста сорока семи лет и дал обет больше не жениться, служит недавним и очевидным тому примером