Удовлетворенная этим обещанием, горничная тихонько засмеялась, словно воркующая горлинка, и быстро побежала к комоду. Схватив меч и кинжал в дорогих ножнах, сверкающие в свете масляных светильников, она вернулась и, когда Кирилл снова надел на себя камзол, надела на него широкую перевязь толстой, тисненой красной кожи, украшенную позолотой и блестящими разноцветными камнями. Она была грациозна и изящна, да, к тому же так откровенна, что ему потребовалось сделать над собой большое усилие, чтобы не послать своих корешей вместе с ужином куда подальше.
Чувство долга взяло верх и он позволил Мари застегнуть на своей талии широкий ремень с золоченой пряжкой. После этого Кир сунул кошель с серебром в карман камзола, где тот просто утонул, подхватил женщину на руки и, немного покружив её по комнате, шепча на ушко всякие нежные слова, уложил в уже разобранную постель. Укрыв горничную легким пуховым одеялом, он снова поцеловал её и шепнул:
- Дождись меня, Мари, я скоро вернусь.
Жак Пендерен, Гуильрин Рифарт и Мими-драконщик, одетые в роскошные, сверкающие парчовые наряды богатых, высокородных дворян, дожидаясь его прихода на первом этаже в круглом холле, развлекались тем, что метали кинжалы в большую деревянную мишень, повешенную на стену между двух окон прежним хозяином Северной башни. Озадаченно посмотрев на Кирилла, одетого подчеркнуто скромно, они переглянулись и Мими-драконщик сокрушенно сказал:
- Сэр Кир, ты бы мог и предупредить нас, что не любишь пышных нарядов, а то, не дай Бог, тебя возьмут и примут в таверне за какого-нибудь самозванца.
- Ничего, Мими, лишь бы меня не заставили тащить тебя на себе, когда ты надерешься вдрызг. - Ответил он драконьму кучеру, которого дорогие одежды превратили в совершенно другого человека, красивого и импозантного.
Даже Гуил с его странной платиновой прической и тот выглядел совсем по другому, а папаша Жак и вовсе был парень, хоть куда. Через полчаса они уже привязывали лошадей к коновязи. Мими, свирепо вращая глазами, стращал парня, следившего за доброй полусотней верховых лошадей и грозил ему всеми смертными карами, если с их лошадьми что-либо случится. Хорошенько напугав беднягу, он побежал вслед за своими приятелями к широкому крыльцу таверны, предназначенный для богачей города Барилона.
У входа стояли два здоровенных лба в черных мундирах, кирасах, касках и вдобавок ко всему с алебардами в руках. При их приближении они молча распахнули перед ними тяжелые двустворчатые двери и из таверны "Золотая подкова" выплеснулся в серебристые сумерки поток яркого света. Старый лучник, переодевшись в наряд дворянина, казалось, помолодел и выглядя не старше сорока пяти лет, но при виде этого яркого прямоугольника, он оробел и остановился. Кир обнял его за плечо и подтолкнул вперед. Сам он входил в это заведение по-хозяйски, словно в свой собственный дом, весело улыбаясь и насвистывая.
Просторный холл был обставлен дорогой резной мебелью а, стены его украшали шпалеры с изображениями благородных господ и дам, вкушающих всяческие яства на природе. По углам холла скромно жались к стенам с десяток прыщавых юнцов, отпрысков богатых родителей, решивших, что настало время и им приобщиться к ночным забавам взрослых мужчин. Увидев возле рыцарских лат, поставленных у стены на невысокий постамент, строгого господина, одетого в черный долгополый сюртук он жестом попросил его приблизиться и когда тот подошел, негромким голосом спросил того, вкладывая ему в руку несколько серебряных монет:
- Сударь, я гость графа Барилона, а это мои друзья. Не могли бы вы отвести нас в такое место, где мы смогли бы хорошо поужинать, выпить доброго вина и немного развлечься?
Человек в черном поклонился и промолвил:
- Следуйте за мной, благородные господа.
Снаружи таверна "Золотая подкова" представляла из себя большое трехэтажное здание, сложенное из рустованного камня, и, в отличие от многих других зданий города, имела широкие окна забранные шторами и остекленные не витражами, а прозрачным стеклом. Таверна, как и все прочие заведения города, была вынесена к тротуару, а позади неё, в глубине парка, за темными кронами деревьев виднелся силуэт миниатюрного замка с башенками. Она находилась в центральной части города неподалеку от большой площади, на которой стояла городская ратуша.
Внутри она выглядела очень богато и респектабельно, чем тут же понравилась Киру. Уж где-где, а в таком заведении, по его глубокому убеждению, нет места скандалам и всяким там пьяным дебошам, а стало быть они смогут хорошо поужинать в кругу приличной публики. На первом этаже располагалось три зала для публики попроще. Во всяком случае, когда распорядитель этого заведения вел их к лестнице, двери одного из них распахнулись и они услышали шум и довольно веселую музыку, доносившуюся оттуда.
Они поднялись на второй этаж и распорядитель повел их через второй холл поменьше, там было уже два зала для гостей. На полпути к тому залу, куда их вел мужчина в черном, позади них распахнулась высокая двустворчатая дверь и Кир машинально повернул голову. Из этого зала уже не доносилось звуков кутежа и веселья, но из него вышла весьма занятная пара, ведомая дородной теткой в черном, которая шествовала со светильником и связкой ключей в руках. Позади неё громко топал башмаками по фигурному паркету веселый толстяк средних лет в обнимку с разбитной, симпатичной высокой девицей лет двадцати пяти.
Толстяк, воровато ощупывая хихикающую девицу, чуть ли не дышал ей в пупок. Мадам повела эту парочку на третий этаж, из чего можно было смело сделать вывод, что где-то, в точно таком заведении сейчас находится и маг Тетюр. Что же, это вполне укладывалось в голове Кира и он нисколько не возмущался такому положению вещей. Жак было попытался развернуться в ту сторону, откуда выпорхнула эта сладкая парочка, но распорядитель вежливо сказал им:
- Благородные господа, вам сюда. Здесь вы получите все, что вам будет угодно и куда более высокого качества, нежели в любом другом зале заведения господина Таллера. Если господам будет угодно провести вечер в обществе приятных дам, то скажите слугам, что вы желаете получить десерт от мэтра Шарло и вам не придется слушать глупую трескотню и наглое хихиканье всяких размалеванных шлюх. Желаю благородным господам хорошо провести время.
Мими в ответ на это угрюмо проворчал:
- В жизни ни разу не платил денег бабам, если не считать те, что я потратил на подарки для них.
С таким настроением они и вошли в ярко освещенный зал, больше рассчитывая на хороший ужин, нежели на то, чтобы снять в трактире проституток, пусть и дорогих. Народу в этом нарядном, красивом зале было немного. Из двух с лишним дюжин столов была занята только треть, не больше и это все сплошь были дорого одетые горожане или дворяне Барилона. Многие сидели за столами с нарядно одетыми дамами.
Это трехсветный зал, обитый нежно голубым шелком, расшитым серебром и бисером, был хорош уже тем, что в глухую стену была врезана небольшая сцена наподобие театрально, с кулисами, занавесом и расписным задником, изображающим ильмианский пейзаж. На ней шло танцевальное представление, но оно мало интересовало компанию из полутора десятков молодых, ярко и вычурно одетых людей, которая бражничала в самом дальнем углу от входа. К ним тотчас подошел еще один распорядитель в черном и тихо спросил:
- Господа желают сеть в глубине зала или за столом прямо напротив сцены? Это стоит десять шиллингов.
Не отрывая взгляда от сцены, Кирилл выудил из кошеля монету самого большого диаметра и также тихо ответил:
- Разумеется, сударь, это как раз то, чего мы более всего желаем. И еще, любезнейший, представьте себе, что к вам приехали друзья издалека и вы желаете поразить их самыми лучшими в вашем городе винами и блюдами. Я буду вам за это очень признателен, но сначала подайте нам вина, сыра и какой-нибудь зелени, если такая имеется.
Не дожидаясь того момента, когда девушка на сцене закончит свой танец, они прошли к столу, стоящему напротив и тихо за ним расселись. До рампы было рукой подать, не более четырех метров и они успели рассмотреть, как хорошо сложена эта танцовщица, одетая в розовое, полупрозрачное легкое одеяние. Подле этого стола стояли не стулья, а удобные кресла, обитые мягкой кожей. Повесив свой берет на шишак спинки, Кир послал девушке воздушный поцелуй и громко позвенел серебром в своем кошеле, отчего ее улыбка стала еще более веселой.
Слуги в белых передниках быстро подали им вино, сыр и какие-то букеты, составленные из очень ароматных трав. Все было выложено на тарелки и блюда тонкого, нежно-голубого фарфора, а для вина были поданы кубки из ослепительно белой кости, обрамленные серебром. Слуги двигались бесшумно и не мельтешили у них перед глазами, чтобы не мешать смотреть на танец. Поднимая кубок с вином, Жак, занявший за столом место слева от Кирилла, негромко заметил:
- Сэр Кир, за те пятьдесят шиллингов, что ты вручил этому старому плуту, нас тут теперь должны облизывать со всех сторон. Ты слишком щедр.
- Ладно, старина, на первый раз я тебе это прощаю, но ты, на всякий случай, начинай привыкать жить на широкую ногу. Ты ведь теперь тоже станешь богачом благодаря своему меткому глазу и твердой руке.
Жак попытался сказать еще что-то, но в это время девушка закончила свой танец и Кирилл, встав из кресла принялся ей аплодировать. Его примеру последовали сначала все его спутники, а затем и другие посетители. На сцену полетели из зала медные монеты, а девушка стала их собирать. Кир не захотел отставать от господ, но серебра бросать на сцену не стал. Он взял со стола небольшое блюдечко, на котором стояла солонка, положил на него пятнадцать монет по одному серебряному шиллингу и, подозвав к себе слугу в черном, жестом велел отнести деньги девушке, всем своим видом показывая, что это далеко не последнее вознаграждение за талант.