Равиль тоже оценил мой наряд. Приблизившись, я заметила, как он чуть прикусил губу и зубами поиграл с колечком в ней.
– Никакого хвоста? – вместо приветствия сказал он.
– Все чисто, – доложила я и села на лавку. Равиль опустился следом.
Здесь не было кресел, только скамейки, выстроенные рядами и разделенные между собой небольшими перегородками. Белые колонны подпирали высокий сводчатый потолок. Через мозаичные окна лился затухающий солнечный свет.
Но самое главное – орган – теперь было прямо передо мной.
Комплекс труб и место музыканта располагались на балконе над входом. Огромный инструмент был украшен фигурами ангелов, которые держали дудки, флейты, барабаны…
– О, – выдохнула я, вложив в это все эмоции.
– Угу, – так же красноречиво ответил Равиль и посмотрел на меня. При этом он выглядел таким довольным, будто сам собрал этот орган. – Нравится?
– Здесь очень красиво. Интересно, как он звучит?
Я ожидала что-то вроде «прекрасно» или «волшебно», но уж точно не того, что Равиль просто пожмет плечами.
– Погоди, – улыбнулась я. – Ты никогда не был здесь раньше?
– Не только же тебе со мной что-то делать впервые, – наклонившись к моему уху, сказал Равиль и в легком поцелуе коснулся мочки уха. Будто случайно, но я знала, что это не так.
Все гости уже расселись. В зале приглушили освещение. Началось.
Сначала на балкон поднялась ведущая, которая представила мастера сегодняшнего вечера, а дальше полилась музыка… И я никогда вживую не слышала ничего подобного.
Величественная музыка пробирала до мурашек. В голове не укладывалось, что все эти трубы – единый организм, способный создавать такое чудо.
Композиции сменяли друг друга, зал рукоплескал после завершения каждой. Я ощущала себя как в сказке из-за красоты и атмосферы собора. Из-за Равиля, с которым мы соприкасались коленками и плечами. И будто бы специально мы придвигались друг к другу лишь ближе.
После очередной композиции и аплодисментов кое-что изменилось, и это заставило меня задержать дыхание на несколько секунд. Перестав хлопать музыканту, Равиль положил одну ладонь не себе на ногу, где она лежала раньше, а мне на бедро, чуть выше колена. При этом сам Равиль выглядел невозмутимым, будто ничего не произошло. Он не переставал смотреть на балкон, хотя там ничего не менялось. Лишь музыка лилась, окутывая слушателей чарами.
Тогда я тоже сделала вид, что все так, как и должно быть. Притворилась, что мне все равно на ладонь, что жаром опаляла колено. Но сама каждый раз, когда Равиль убирал руку, чтобы поаплодировать, надеялась, что он вернет ее обратно.
Так и происходило.
Когда заиграла следующая мелодия, которая мне сразу понравилась больше остальных, я решила снять зал на камеру. Вынула телефон из сумочки, но включить съемку так и не успела…
«Думаешь, получится прятаться?» – сообщение сразу ударило под дых.
Номер не опознан. Но я знала, кто именно мне писал.
Спрятав телефон в сумке, я дрожащими пальцами открыла сообщение. Из легких будто весь воздух откачали, когда я увидела прикрепленные снимки…
Как он нас нашел?! Когда успел снять нас на пляже? Наши объятия, прогулку… Поцелуй.
Меня мелко заколотило.
Я знала, что нельзя вставать, пока композиция не окончена, но ждать не было сил. Я вскочила с места и, извиняясь, стала пробираться к выходу.
– Тина! – Равиль встал следом за мной.
На меня он смотрел ошалелыми глазами. Я вздрогнула, но остановиться не могла. Я пулей выскочила из зала в холл и только там остановилась, чтобы восстановить дыхание. Сейчас оно было рваным и неглубоким, перед глазами потемнело, а сердце колотилось так, будто сейчас умру.
– Спокойно, Тина. – Теплые ладони легли мне на плечи. Любимый голос пробивался сквозь гул в ушах и звуки приглушенной музыки. – Посмотри на меня.
Равиль развернул меня лицом к себе и поймал мое лицо в ладони. В глазах плыло…
– Что случилось? Нужно вызвать скорую? – к нам подбежала работница собора.
– Да, пожалуйста, – кивнул Равиль, и это будто меня встряхнуло.
– Не надо, – твердо попросила я. – Со мной все хорошо.
– Вы очень бледная и дышите еле-еле.
– Это паническая атака, – заверила я, хотя сама не была в этом уверена на все сто.
Подобного я никогда не испытывала, а про атаки только читала в интернете. Не более.
– Можно я постою пока здесь? – спросила я у женщины.
Та смерила меня оценивающим взглядом. Не рухну в обморок?
– Можно. Но если станет плохо, сразу зовите и звоните в скорую!
Мы остались наедине. Я, Равиль и отвратительный чат с Демьяном. Сегодня он писал с нового аккаунта.
Без лишних слов я вручила Равилю телефон. В переписке было всего одно сообщение, поэтому я не переживала, что он раскусит Демьяна.
Но я переживала за него.
– Равиль, я знаю, что мои слова тебя ранят… Но…
– Говори, – сказал он жестко и вернул мне телефон.
Под его скулами надулись желваки, руки сжались в кулаки. Я знала, что злился он не на меня, но все равно испугалась. Съежилась и чуть отступила, говоря:
– Я больше не могу тобой рисковать. Прости.
– Если это Катя, то она больше ничего не сделает. Все кончится на фотографиях и анонимных сообщениях.
– А если это не она?
Он открыл рот, но сказать ничего не успел, ведь я перебила:
– Я знаю, что ты скажешь. Скажешь, что я не имею права принимать решение за нас двоих. Но я так больше не могу.
Я нервно сжала ткань платья на груди, будто у меня болело сердце. Лишь заметив этот жест, напоминающий о недавнем приступе паники, Равиль смягчился. Хмурые морщинки стали не такими глубокими, хоть и не исчезли.
– Значит, ты бросаешь меня? – надтреснуто спросил он.
Этот голос будто трещина, ползущая по стеклу. Она предвещала скорый град из осколков.
– Тина… Ответь.
Что я могла ему сказать?
«Нет, не бросаю» значило бы, что у нас есть шанс. Мы бы не перестали пытаться видеться, искать новые лазейки… А Демьян бы не перестал кошмарить меня и угрожать слить фото.
Поэтому, подавив подступающие рыдания, я выдавила:
– Так для нас будет лучше.
Когда я убегала, Равиль не пошел следом.
Моим спутником до гостиницы был лишь Демьян с сообщениями об обратном отсчете. Он дал мне полчаса, чтобы вернуться.
Уведомления приходили каждые пять минут. Их омерзительный звук раздражал до скрежета зубов. Когда телефон снова пиликнул, я не сдержалась. Слезы покатились горячими ручьями по щекам. Прохожие смотрели на меня со смесью страха и осуждения…
А я все бежала, пока в груди перекатывались осколки разбитого сердца.
Я потратила все бумажные полотенца, которые были в номере. Рыдала так, что опухли глаза и болела кожа век. Арина пыталась меня успокоить и убедить, что все в любом случае будет хорошо, но я не могла перестать плакать.
Я знала, что справлюсь. Время лечит все, и тоска по Равилю тоже однажды пройдет. Он останется приятным воспоминанием с едва солоноватым привкусом слез. Но я точно буду в порядке. Когда-нибудь.
Но не сегодня.
Арина убежала в магазин за салфетками и «срочной терапией». Наверное, притащит роллы. Мило, но сейчас мне ничего в горло не лезло. Надо как-то побороть это, хотя бы немного успокоиться, чтобы показать Якоревой – ее помощь не напрасна, и потихоньку мне уже становится легче.
Решив, что начинать нужно с малого, я захотела сменить локацию. На кровати не осталось сухого места от слез. Выползу на балкон, подышу свежим воздухом. Вечер охладит кожу, снимет отек с век…
Но стоило шагнуть на балкон, как я вздрогнула от неожиданности.
– Ну и рев ты подняла, – угрюмо покачала головой Вика. Она стояла у перил со стаканом сока. Темные волосы были распущены и струились по открытым, в пижамном топе плечам. – С первого этажа слышно.
– Правда? – смутилась я настолько, что даже забыла сбежать обратно в номер.
Поняв, что напугала меня, Вика колко улыбнулась, но все же выдала:
– Я шучу. Максимум в коридоре слышно и в соседнем номере. Тут стенки тонкие.
В соседнем номере жили самые тихие девчонки нашей группы, поэтому насчет них я не особо переживала. А вот Вика… может подкинуть проблем.
– Я пойду, – обронила я, опустила голову и развернулась к двери, но даже шагнуть не успела.
– А ну стой. Не смей сваливать, Солнцева! На этом балконе ты помогла мне. Будет символично, если здесь же я отвечу тем же.
Я не сдержалась и нажала пальцами на уши. Мне не послышалось?
– Ты мне и так уже помогала, – пожала плечами я. – Ты намекнула держаться подальше от Демьяна, облила его кофе…
– Ловко вышло, да?
Даже Гринч улыбался не так злодейски, как Вика.
– Зачем? – только и спросила я, глядя в хитрые глаза Золотухиной.
Она, продолжая улыбаться, отвела глаза и пожала плечами:
– Может, мы похожи? Обе рвемся к тому, чего жаждем, но делаем это разными путями. Ты готова идти по головам, а я…
– Ты тоже идешь по головам, Вика, но иначе. Твое оружие – ложь и манипуляции.
Она не обиделась на эту грубость. Наоборот, улыбнулась шире, будто только что услышала комплимент:
– И это более тонкое искусство, чем твое грубое «напролом». К тому же… Я поняла, что ты подставила меня не из-за того, что я тебе не нравлюсь.
– Хотя это тоже так, – вставила я, а Вика показала пальцами «окей» и продолжила говорить:
– У нас обеих была цель, а мы были препятствиями друг для друга. Ты победила, вышла из гонки, даже не понимая, что ты для меня препятствием так и осталась. Я думала, это работает в обе стороны, но увидела, что ошиблась, когда ты помогла мне.
Я пораженно смотрела на Золотухину. Я не вкладывала в свои поступки тот смысл, который видела она. Просто как не помочь человеку, когда тот на грани жизни и смерти?
Но к демонам, что там думала Вика, если сейчас это привело нас сюда – на соседние балконы, через перила которых Золотухина протягивала мне руку.