– Лед? – вскинула брови я. – Что ты собираешься делать?
– Сейчас узнаешь.
Равиль поставил посудину на тумбу и подтянул меня за бедра так, чтобы ягодицы лежали на самом краю кровати. Затем он опустился на колени передо мной и положил на язык кусочек льда.
– У-уф, – только и смогла выдохнуть я, глядя, как Равиль склонялся к моему животу.
Горячие губы порой сменялись холодными укусами льда, который Равиль удерживал между зубами. Он опускал дорожку контрастных поцелуев все ниже, и я с дрожью ждала момента, когда его губы коснутся меня там.
Из горла вырвался сладкий стон – это нежные губы Равиля накрыли самую жадную точку тела. Он нежно втянул ее, чуть смял жаркими губами, а в следующий миг на смену этим ощущениям пришел холод.
Кусочек льда, зажатый между губами Равиля, потерся между моими складками, и я задрожала еще сильнее.
– Уже не так больно? – Проглотив подтаявшую льдинку, Равиль широко лизнул меня между ног.
Я видела, как хитро блестели его глаза, пока язык, губы и пальцы были заняты делом.
– Не больно, – выдавила я и накрыла руками грудь.
Меня смущало, какой вид Равилю открывался на мое тело, которое казалось мне недостаточно красивым. Понятия не имела, сколько девушек у него было до меня, но я уверена, что среди них были красотки модельной внешности с шикарной фигурой. Я же самая обычная – не худая, но и не полная. Грудь второго размера. На животе нет кубиков пресса или красивого рельефа.
Сам Равиль – произведение искусства. Чего стоили одни косые мышцы живота, уходящие к паху.
– Что ты делаешь? – Равиль остановился и хмуро взглянул на мои скрещенные на груди руки. – Что-то не так? Тебе не нравится?
– Все замечательно, – мотнула головой я. – Просто…
– Просто ты прячешь от меня свое тело. Почему?
Я повернула голову набок, чтобы не смотреть в строгие глаза Равиля. Мои волосы разметались по простыне и блестели медью в лунном свете.
– Ты красивая. – Равиль повел рукой от моего бедра и выше. Остановил ладонь, чтобы помассировать пульсирующую точку и, выбив из меня сдавленный стон, стал подниматься дальше – к плоскому животу и груди. – Везде.
Он осторожно взял меня за запястья и развел руки. Я позволила ему прижать их к кровати по обе стороны от моей головы.
– Я бы любовался тобой вечность. Только позволь мне это. Хорошо?
Его нежность безумно возбуждала. Я кивнула и закинула одну ногу на поясницу Равиля.
– Это приглашение?
– Да. Хочу снова почувствовать тебя в себе.
– Уверена?
– Да.
Равиль в улыбке прикусил нижнюю губу, выглядя при этом невозможно соблазнительным. Он, все еще стоя на полу у края кровати на коленях, удобнее устроился между моих ног, а затем плавно погрузился в меня. Дыхание снова сбилось, меня накрыло волной жара и смущения. Захотелось вновь закрыться, но я сжала ладони в кулаки и усилием воли заставила их лежать там же – по обе стороны от головы.
– Вот так, милая, да.
Он опустил руку мне между ног и стал ласкать пальцами одновременно с тем, как медленно, но глубоко толкался внутрь.
Боль быстро утихала. Когда мне стало легче принимать Равиля целиком, он закинул одну мою ногу себе на плечо, чуть меняя угол входа. Теперь толчки стали жестче и быстрее, как и движения пальцев. Он врезался в меня до упора все резче, выбивая стоны и шлепки. Моя грудь подпрыгивала им в такт, я стонала все громче, больше не стесняясь того, как пошло и грязно это могло звучать.
В какой-то момент от наслаждения я закатила глаза и перестала дышать. По телу пронеслась мощная волна мурашек и дрожи, что быстро стянулась в одну точку. Мое тело непроизвольно сжалось вокруг Равиля сильнее, пульсируя жаром, – последние импульсы перед тем, как окончательно расслабиться и отпустить контроль.
Меня накрыло волной в последний раз, а после этого Равиль толкнулся так сильно и глубоко, что я ощутила, как он кончал, наполняя презерватив внутри меня. Он шумно выдохнул и, не выходя, лег сверху.
– Ты моя, – шепнул он, а потом впился в губы требовательным, но пронзительно нежным поцелуем.
Мы вместе приняли душ, а потом, даже не одеваясь, легли в кровать. Голые тела тесно переплелись. Сквозь подступающую дремоту я чувствовала, как Равиль гладил меня по волосам и оставлял короткие поцелуи на щеках, висках и руках.
Еще я слышала его голос, обещающий любить меня вечно, но тот звучал будто из сновидения. Наверное, так оно и было, ведь в ту ночь я увидела Равиля во сне. Это точно был он, хотя выглядел неуловимо иначе и старше.
Держась за руки, мы сидели на крыльце захудалого домика посреди луга. Вдалеке занимался рассвет.
– Сквозь время, радости и горести, с этого дня и до последнего, и даже после смерти – я клянусь любить тебя, – сказал Равиль из моего сна.
И я ответила ему тем же.
Бонус
Утро разбудило первыми солнечными лучами, что пробивались сквозь узорчатый тюль. Равиль, щурясь, приоткрыл глаза и не смог сдержать улыбку.
Тина сладко спала рядом, уткнувшись носом в его плечо. Рыжие волосы красиво блестели под солнцем, и Равиль не сдержался – подцепил одну прядь и протянул между пальцами. Такие мягкие волосы…
Равиль повернулся к ней на бок, чтобы ничто не мешало любоваться спящей Тиной. Он хотел запечатлеть ее образ в памяти до мельчайших деталей: прямой, чуть вздернутый нос, мягкие губы, что сейчас были немного приоткрыты, бархатную кожу с редкими крошечными родинками…
Даже смотря на то, как умиротворенно она спала, Равиль испытывал желание разбудить Тину и жадно поцеловать. А дальше – повторить то, что они делали ночью.
Он думал, что Тина просто нравилась ему. Но сейчас сердце разрывалось от нежности, руки просили коснуться ее, а душа ныла, ведь скоро им придется расстаться.
Нет, то, что он испытывал к Тине, было гораздо больше, нежели обычная симпатия.
Равиль никогда не верил в родство душ и судьбу, но эта девушка перевернула его сознание. Такая смелая, нежная, трепетная… и безумно сильная.
Он не хотел ее отпускать. Ни сегодня, ни когда-либо еще.
Если бы Равиль был конченым ублюдком, он бы не выпустил Тину из дома, не позволил бы войти в самолет. Она осталась бы здесь. Ненавидела бы его… какое-то время, но зато им бы не пришлось расставаться.
Нет. Ему не нравились эти мысли. Он ни за что так не поступит.
Если Тина хочет уехать, он позволит это. Но перед этим проведет с ней столько времени, сколько сможет.
– Твою мать, – шепотом выдавил Равиль и потянулся к тумбе.
Он вспомнил, что сегодняшний вечер давно распланирован и соскочить не получится. Отец все устроил еще пару месяцев назад, и, если Равиль попробует испортить праздник, его ждут серьезные проблемы.
Равиля передернуло, когда он вспомнил, как в день после первого свидания с Тиной ему позвонили и сообщили, что ампулы с лекарствами для Космос, лошади с больным позвоночником, пострадали во время перевозки. Не уцелела ни одна ампула, пришлось заказывать новые препараты и снова ждать пересылку.
Космос – сильная лошадь. Она сможет потерпеть несколько дней без новой дозы редкого обезболивающего. Но Равиля бросало в холод, когда он думал об этом невероятном совпадении. Как десяток ампул в надежной упаковке могли превратиться в стекольную крошку?
Пазл сложился, когда в тот же день ему пришло сообщение от отца:
«Никаких шлюх, Равиль. Помни о помолвке с Катей. Наши семьи должны объединить бизнес».
Он всегда старался поступать правильно, но в этот раз граница между «хорошо», «надо» и «плохо» окончательно размылась. Казалось, что он пришел к развилке, но каждый ее путь вел в тупик. Что бы Равиль ни выбрал, он потеряет себя, мечту или Тину.
Не сдержавшись, он погладил ее по волосам. Медленно провел рукой по рыжей волне, запоминая все: образ, аромат цветочного шампуня и свои эмоции в этот момент. Странно, но, несмотря на то, сколько сложностей принесло появление Тины в его жизни, рядом с ней он ощущал себя свободным и всесильным. Даже проблемы с конюшней и чертовой Катей казались чем-то, что он решит на раз-два.
Мама всегда говорила, что для перемен нужна смелость. Ее Равилю никогда не хватало, но теперь он чувствовал, что готов. Нужно рискнуть, иначе он потеряет Тину навсегда.
Телефон Тины пиликнул на тумбочке. Равиль быстро взял смартфон, чтобы убавить громкость. Не хотелось бы, чтобы Тина проснулась из-за того, что кому-то не терпится в восьмом часу утра прислать сообщение.
Но отключить звук он так и не смог.
Пальцы застыли над экраном, на котором высветилось сообщение от какой-то Вики Золотухиной:
«Не хочу быть гонцом с хреновыми новостями, но ты должна знать. Демьян слил твои фотки в чат своих ручных придурков. Оттуда расползлось дальше. Ты должна быть готова».
А ниже всплыло фото, от которого в крови забурлила такая ярость, что Равиль чуть не раскрошил телефон в кулаке.
Тина – его Тина – лежала под каким-то уродом, который намотал ее волосы на кулак. Все выглядело так, будто грубое ничтожество трахало Тину сзади, пока она стонала в подушку.
Равиль бы поверил в это, если бы лично не убедился в том, что Тина девственница. Точнее, была ею до ночи с ним. Он был слишком нетерпелив и недостаточно медленно вошел, поэтому после секса на бедрах Тины, на простыне и на презервативе осталась кровь.
«Я делала ужасные вещи, чтобы удалить эти снимки. Пошла на отвратительную сделку, после которой ты вряд ли захочешь меня касаться. Я грязная, Равиль. И никакая цель не оправдывает то, что сделала», – вспомнил он вчерашнее признание Тины и скривился, будто от боли.
Тина ошиблась. Правда не отвернула от нее, но оставить все как есть Равиль не мог.
Он смахнул сообщение, чтобы оно не было первым, что Тина увидит, когда проснется. Уже со своего телефона он написал ей:
«Скоро буду. Никуда не уходи, пока не вернусь».
Немного подумав, он написал еще одно сообщение, от которого у самого внутри что-то тепло заворочалось: