Полли жадно читала, хватая следующую книгу, едва закрывала предыдущую. Прямо как наркоманка. Она проглотила «Шкатулку с чудесами» Джона Мейсфилда и «Льва, колдунью и платяной шкаф» Клайва Льюиса еще до возвращения домой и успела начать «Меч в камне» Теренса Х. Уайта. Остальное она прочитала за неделю, оставшуюся до школы. После чего вынырнула из мира фантазий – с раскрасневшимся лицом и глубоким вздохом. Пиршество кончилось.
– А я-то послала ему всего-навсего открытку! – завопила она.
Исправить это было несложно. У нее было наготове целое письмо – оно ждало, забытое, в папке с рисунками. Однако, когда Полли перечитала письмо, оно показалось ей сухим и устаревшим. Двенадцать прочитанных книг показали ей, как мало она в него вложила. И вообще ей хотелось сказать гораздо больше. Поэтому она снова встала на четвереньки на пол, занавесившись волосами, и исписала еще целых три страницы: ее посетило вдохновение. Она рассказала мистеру Линну про развод – он ведь тоже развелся с Лаурелью, и Полли не сомневалась, что он ее поймет, – и про Нину и царя Ирода. Потом пожаловалась на кукольный домик и поведала, как книги всё искупили. Пересказала все самые интересные места и велела мистеру Линну немедленно прочитать книгу «Сто один далматин» Доди Смит. В энтузиазме она окончательно позабыла самые важные правила орфографии:
Большы всиво мне панравился «Дом Генриетты» Элизабет Гоудж. Там люди тоже савиршают гиройские подвиги, только ани придумали дом а в конце он становица настаящий. У них приключения впищерах, Тан-Кул тоже должен, это замичательно.
Я читала пака глаза у миня нестали как у Нины все розовые и опухшые. Пасибо, пасибо, пасибо! С любовью Полли.
Теперь письмо стало длинное-предлинное. Для него Полли пришлось стянуть у мамы большой конверт: нечего было и думать запихнуть сложенное послание в тот, который нашелся у самой Полли. Пухлое письмо она опустила в ящик, почти не таясь, когда в очередной раз ходила за жареной рыбой с картошкой. К этому времени она уже уверилась, что одурачила Себа, притворившись, будто дала слово не видеться с мистером Линном. Наверное, больше Себ не будет к ней приставать. Отчасти Полли оказалась права. Себа и мистера Лероя она увидела очень не скоро.
Когда началась школа, Полли всерьез приступила к обучению на супергероя.
Это было нелегко и много раз приводило к неприятным историям. Первая история вышла с Ниной. Тирады и позы удавались Нине хорошо, но спортсменкой она была никудышной. Дыхание у нее кончалось после первого круга вокруг спортплощадки. Когда Нина узнала, что Полли вступила в школьный спортивный клуб, она ужаснулась.
– Это еще зачем? – воскликнула она. После рождественского представления Полли начала недолюбливать Нину.
– Мышцы тренировать, – холодно ответила она.
– А ну, брось, – заявила Нина, – а то не буду с тобой дружить!
– Пожалуйста. Не дружи, – сказала Полли. Это было восхитительное ощущение дикой свободы – сказать и отвернуться, оставив Нину стоять с разинутым ртом. Вместо Нины Полли подружилась с двумя девочками, которые хорошо бегали. Девять лет спустя Полли даже не могла вспомнить, как их звали. Зато прекрасно помнила, как злилась на собственные мышцы. Полли каждый вечер проверяла их – пыталась поднять кровать в воздух, оторвав от пола все четыре ножки одновременно, но получалось только три. А потом мама снизу кричала: «Что ты опять затеяла?»
И вообще, твердила себе Полли, сила для героя не главное. Герою нужны отвага, полезные умения и хороший расчет. Нужно что-то, от чего адреналин так и забурлит. Все это она усвоила из спортивных программ по телевизору. В то время Айви подолгу просиживала перед телевизором, уставясь в экран пустым взглядом. Полли волей-неволей насмотрелась всякого, что Айви, конечно, выключила бы, будь рядом папа.
Полли все продумала и спросила мальчиков, которые играли в футбол на большой перемене, не примут ли они ее в игру. Такого они не ожидали, но согласились, причем даже вежливо. А стоило Полли выучить правила – на них ушла примерно неделя, а до этого она играла за обе команды сразу и забила четырнадцать голов, – как оказалось, что она быстро бегает и из нее получилась отличная нападающая, и мальчики взяли ее в команду насовсем. Коленки у нее были вечно ободранные и черные, а волосы у корней потемнели от грязи – она часто отбивала мяч головой. Правда, Полли немного тревожило, что футбол ей так нравится: вдруг это не засчитается за обучение?
В то время девочки в футбол не играли, это было не принято. Майра Андертон, кряжистая девица, слывшая главной школьной хулиганкой и приставалой, пристрастилась во время игры стоять у края поля и дразнить Полли.
Сначала Полли испугалась. Потом расправила плечи и напомнила себе, что главное в супергерое – отвага. Майра ее не напугает. Полли подумала: может, сразу отколотить Майру, и дело с концом? Но передумала. Герои за себя не дерутся – только за других. «Подожду, пока она сделает гадость кому-нибудь другому, – рассудила Полли. – Тогда поглядим».
В тот же день по дороге домой она застала Майру на месте преступления: та таскала за волосы маленькую девочку.
– Я тебя! – закричала Полли и бросилась в атаку.
Это была сокрушительная победа. На самом деле Майра была потрясена до глубины души, когда на нее внезапно накинулась Полли, слывшая тихой и миролюбивой, и сдалась почти без боя. Маленькая девочка убежала. Майра попятилась в лужу и, падая, только и сумела, что случайно заехать Полли по лицу. У Полли из носа вытекло несколько капель какой-то жидкости. Она вытерла их и, уходя, посмотрела на руку. Ей показалось, это кровь, но мог быть и адреналин, и в целом Полли решила, что довольна ходом обучения.
К несчастью, у Майры было определенное положение в обществе, и его приходилось поддерживать. Она замыслила месть. Через два дня Полли, как обычно, летала на большой перемене по футбольному полю на спортплощадке и вдруг услышала вопли. И не просто вопли, а отчаянные крики человека, которому по-настоящему больно. Она обернулась. И увидела, как Майра повалила другую девочку, придавила ее коленями и колотит головой по асфальту. В ритме воплей в воздухе беспомощно дергалась толстая нога в сером носке. Полли бросила игру и помчалась туда.
Когда она приблизилась, Майра вскочила и бросилась на нее. Полли едва успела сообразить, что визжащая девочка – это Нина, и ринулась в бой. Длился он недолго. Хотя все столпились вокруг, чтобы ничего не было видно, тетенька из столовой все же почуяла неладное, и забияк вмиг растащили. Однако даже за такое короткое время Полли успела сорвать с Майры юбку и расквасить обидчице нос, а Майра поставила ей фингалы под оба глаза. Майра немного поскулила со знанием дела и свалила всю вину на Полли. Полли с двумя заплывшими черным глазами была отконвоирована в кабинет директрисы.
В этом полугодии все учителя заметили, как сильно изменилась Полли. Директриса считала, будто знает, в чем дело, и после обычного выговора (который Полли перетерпела, окаменев, словно Айви) сказала:
– Полли, что с тобой происходит? Ты же была одной из самых примерных девочек в школе. Может быть, дома неприятности и ты хочешь об этом поговорить?
– Нет, – ответила Полли.
Подобным же приемом она обхитрила Себа. На самом деле она имела в виду, что не хочет ничего рассказывать директрисе.
– Тогда почему ты стала плохо себя вести? – спросила директриса.
На этот вопрос нужно было отвечать честно. Герои должны быть благородными.
– Я учусь на супергероя, – объяснила она. – Надо, чтобы адреналин бурлил.
– Правда? – удивилась директриса. – Да, пожалуй, вы с Ниной настоящие подруги. Полли, не слушай Нининых глупостей.
И Полли в безмолвном возмущении вынуждена была вытерпеть еще одну нотацию – о том, что Нина сбивает ее с пути истинного. В заключение директриса сказала:
– Поговорю-ка я с твоей мамой, Полли. Будь любезна, отдай ей эту записку, когда придешь домой.
На этом неприятности только начались. Выйдя от директрисы, Полли обнаружила, что вся школа считает ее героиней. Когда ты по-настоящему супергерой, у тебя все внутри. А это было на публику. У Полли просили автограф, с ней хотели дружить. После уроков ее окружила на улице целая толпа, и все одновременно с ней разговаривали. От этого у Полли разболелась голова. В обоих фингалах дергало – бум, бум, бум, – и глаза опухли, хотя мисс Грин и смазала их каким-то лекарством. А Нина ждала у ворот. Глаза у Нины тоже выглядели непривычно – Майра разбила ей очки, – но она все равно сияла дружелюбием и благодарностью:
– Ах, Полли, ты ужасно храбрая! Спасибо тебе большое!
И у Полли почему-то не хватило духу все объяснить. Это стало первым признаком негероического мягкосердечия, которое, как ей предстояло узнать, оказалось неотъемлемой чертой ее характера и не вытравливалось, сколько она себя ни корила. Из-за него Полли проводила Нину до дома, как раньше, только теперь ей было невероятно скучно. И все равно она осталась выпить чаю, ведь отказаться было бы невежливо, и вернулась домой довольно поздно.
Айви оторвалась от телевизора и обнаружила Полли с двумя фингалами и с мятой-перемятой запиской от директрисы в руках.
– Ох, Полли! Ну а теперь ты что натворила? «Мама всегда заранее уверена, будто я что-то натворила», – поняла Полли, вручая записку. И рассердилась – не за сейчас, а за все те разы, когда она ни в чем не была виновата. Только она собралась выразить протест, как ее внимание привлекла передача, которую смотрела – или, скорее, перед которой сидела – Айви.
Оркестр на экране что-то рьяно играл, как бывает, когда музыка подходит к концу. Картинка скользила по рядам мужчин в черных фраках и белых галстуках-бабочках, мелькнули и две-три дамы в черных платьях. Камера выхватывала резко взметнувшиеся шеренги смычков, чьи-то руки, бьющие в большой барабан, и лицо человека, который дул в какую-то трубу, направив ее вбок. Сердце у Полли заколотилось, синяки под глазами запульсировали в такт большому барабану. Почему-то она была совершенно уверена: это оркестр мистера Линна. Она откинула волосы за спину и подалась вперед, чтобы не пропустить, когда камера скользнет и по нему тоже.