– Ты-то как тут оказался? – спросила она Лесли.
– Меня Том пригласил, – ответил Лесли. – За тобой приглядеть.
– За мной не надо приглядывать, – сказала Полли, ощутив болезненный укол обиды. – Кроме того, Тома ты совсем не знаешь.
– А вот и знаю, – лениво отозвался Лесли. – Он часто приходил к нам в лавку вдвоем с Мэри. Именно из-за него я и поступил в Уилтон. Том сказал, Себу Лерою в Уилтоне нравится, – он же вроде бы Себу родня?
Полли стала мучительно соображать, как принято называть пасынка бывшей жены, но тут Лесли улыбнулся ей сияющей, полной шампанского улыбкой:
– А мачеха Лероя, между прочим, – это что-то! – протянул он, с довольным видом глядя снизу вверх в листву.
– Ты и Лаурель знаешь? Не может быть! – воскликнула Полли.
Это вышло слишком громко. Она увидела, как Том на них покосился.
– Лаурель приглашала меня на чай, – похвалился Лесли и допил остатки шампанского.
Шампанское в бокале Полли превратилось в тепловатое слабое винцо. Она выпила его одним большим глотком.
– Фу!
Тут все собрались уходить. Стали подниматься и спорить, куда теперь. Эту часть Полли помнила смутно, но знала, что победила группировка, которую возглавляли Эд и Лесли.
– Это прямо здесь, за углом! – настаивали они.
Полли сосредоточенно убирала «Нигдешние сказания» в сумку. Она постоянно промахивалась и сумела-таки засунуть книгу на место, только когда все зашагали прочь и увлекли ее с собой. После этого они непонятным образом очутились на ярмарочной площади. Полли помнила, как воскликнула:
– Конечно! Мидлтонская ярмарка!
Острый аромат примятой травы и бензина немного отрезвил ее, а музыка, прорывавшаяся сквозь рокот грузовиков, опьянила вновь. На палящем солнце все казалось особенно отчетливым и непривычным.
Тут Полли обнаружила рядом Тома.
– Полли, – сказал он. – По-моему, ярмарка не лучшее место для нас с тобой. В свете последних событий.
– Каких последних событий? Бумажных чудовищ? – спросила Полли.
Все еще сквозь туман она различила, как Том кивнул. Полли намеревалась держаться отстраненно и высокомерно, однако кивок подтверждал, что у них и вправду есть общее прошлое и Том понимает это не хуже ее самой.
– Мне все равно, – сказала Полли и вдруг обхватила его выше локтя обеими руками. – Наплевать! Я ужасно рада вас видеть!
– Тем не менее… – начал Том.
Перед ними внезапно возникла Мэри Филдс – она хохотала:
– Том! Посмотри на себя! Вылитые папа с дочкой!
Том попытался осторожно высвободиться из рук Полли. Полли не особенно сопротивлялась, но и не хотела его выпускать.
– Хорошо. Мы сейчас, Мэри.
Мэри отошла и встала чуть в стороне, поджидая Тома.
– В таком случае, – сказал Том, отводя от себя руки Полли, – нам лучше держаться подальше от колеса обозрения и аттракциона «Осьминог». – И направился к Мэри.
Полли двинулась следом. Если она и запрещала себе снова вцепиться в Тома, то не слишком строго.
– Почему, почему, почему? Том, ну скажите, почему?
– Подумай – сама поймешь, – бросил Том через плечо.
Это был его отработанный прием – так он заставлял замолчать. Полли застыла на месте. Она смутно сознавала, что кругом висят гирлянды разноцветных лампочек, вращается что-то красное и золотое, скрипят механизмы, трещат выстрелы – и все это складывается в духовую музыку, которую никто не исполняет. Она была глубоко несчастна и словно бы выпала из всего вокруг, снова очутилась Нигде. Для Тома она значила не больше, чем мячик для пинг-понга, болтавшийся в фонтане поблизости.
Тут за ней прибежал Лесли. Это Том послал его разыскать и привести Полли. Полли вяло позволила взять себя за руку и потащить в круговерть всеобщего веселья. Ее одолела гордость, как когда-то из-за Джоанны, и она заставила себя яростно радоваться, натужно наслаждаться жизнью. Словно прижала фонтанчик ладонью. Анна с Сэмом пошли покататься на колесе обозрения. Лесли с Эдом вопили от восторга на «Осьминоге». Полли обошла площадь по кругу и натолкнулась на Себа. Небо вращалось над темной фигурой, но она сразу поняла – это Себ. «Да он же меня преследует», – подумала она.
– А, Себ, привет! – крикнула Полли, яростно обрадовавшись встрече.
– Привет, Себ, – сказал где-то рядом голос Тома. – Пошли с нами на автодром.
Кто-то заплатил кучу денег за то, чтобы все несколько раз прокатились на автодроме. Себ сошел с дистанции после первого круга. Необходимость сидеть, задрав коленки, в маленькой красненькой машинке ущемляла его достоинство. Остальные гоняли как сумасшедшие, визжали, улюлюкали, пока не кончились деньги. Полли устроила яростную дуэль с Лесли. Она носилась за ним по всей площадке, волосы у нее развевались, оба орали, и тут Лесли развернулся и вогнал ее прямехонько в Сэма. Полли стала преследовать Сэма и отвлеклась лишь на то, чтобы отвести душу и врезаться в Мэри, а потом помчалась за Анной, и в результате у нее заклинило колесо и она завертелась на месте, отчаянно призывая на помощь. Вызволил ее Эд, и тогда она погналась за ним, словно фурия. К Тому она не приближалась.
– Полли у нас натуральная амазонка! – сказал кто-то, когда машинки в последний раз заскрежетали и затихли. – Том и тот спокойнее водит!
Полли вышла с автодрома – коленки у нее подгибались – и неожиданно для себя побежала, хохоча, вместе со всеми на поиски дальнейших развлечений. Когда они вереницей вились среди ярмарочных палаток, Лесли крикнул:
– А пошли в туннель любви!
– Нет, – сказал Том.
Похоже, Лесли впервые столкнулся с неколебимым молчанием Тома. Он поморгал и тихонько крякнул, а потом отвернулся, очевидно не вполне поняв, что случилось. Правда, тревожило это его недолго. Почти сразу Лесли помчался по проходу между палатками к высокой фанерной крепости. У крепости, раскрашенной серыми и красными пятнами, были узкие стрельчатые окна и бастионы. У входа стоял фанерный Дракула.
– Замок ужасов! – кричал на бегу Лесли. – За мной!
Остальные, воодушевившись автодромом и шампанским, бросились следом. Эд кричал чуть ли не громче Лесли:
– Замок Тан-Кула! Это надо видеть! – отчего Анна согнулась от хохота.
Полли потянулась следом за остальными, но не слишком быстро. От отчаянных усилий сдержать фонтанчик горя в груди у нее ныло. Себ поймал ее сзади и обхватил руками:
– Попалась, Полл! Куда ломятся эти идиоты? – С Дракулой пообщаться, – отозвалась Полли. – Ты тоже иди.
– Ну уж нет, – сказал Себ. – Пошли-ка в туннель любви – ты да я да мы с тобой. Идем.
– Нет, спасибо. – Полли проскользнула под его рукой. – Я с ними. Это невежливо. – Вообще-то, так и было, хотя Полли искала всего лишь предлог. – Пошли лучше со мной в замок ужасов.
Но Себ туда не захотел. Полли оставила его, сердитого, на вытоптанной лужайке и побежала вслед за остальными в фанерный замок.
Они как раз туда входили. Кто-то уже купил ей билет. Полли следом за всеми юркнула под фанерную подъемную решетку в воротах и пробилась сквозь холщовый занавес внутрь, где все было залито зловещим красным светом. На нее, дробно стуча зубами, повалился скелет. Полли увернулась, смеясь, но смех вышел вымученный. Остальные были далеко впереди – спасибо Себу, – и она осталась одна. До нее доносились только возгласы и шаги по дощатому настилу. Полли протолкнулась за нитяную паутину, прошла мимо зарешеченного окна, из-за которого слышались механические стенания, – и там в углу высился Дракула. Клыки у него светились. Дракула был почти как настоящий. Полли остро ощутила, что ее все бросили, и поспешила в гущу звяканья, стонов и перестука, туда, где свет был тусклый и голубоватый. Отпрянула, ойкнув, от призрака.
– О, вот здорово! – с облегчением и удивлением сказал рядом Том. – Я уже решил, что потерялся.
Было довольно темно, но Полли видела голубоватые отблески у него на очках, видела знакомый наклон головы, когда он смотрел на нее. Фонтанчик горя норовил пробиться из-под ладони. Она прижала его сильнее.
– Как-то не очень убедительно, да? – сказала она, и ей стало тошно от собственного голоса.
– Не очень, но ведь кому понравится, если на ярмарке люди будут сходить с ума от ужаса, – сказал Том. – У тебя волосы нежно-голубые.
– На что не пойдешь, лишь бы свести вас с ума от ужаса, – сказала Полли. – Меня тут нет, это специальная здешняя галлюцинация.
Том хохотнул.
– Как-то не очень убедительно!
– Тьфу! – сказала Полли. – Один-ноль в вашу пользу.
Они прошли по дощатому помосту под загребущими руками еще двух призраков. Полли подумала: ну вот, Том снова заставил ее замолчать. Однако фонтанчик горя вроде бы утих. Вскоре Том сказал:
– Лесли, кажется, доволен жизнью. Как там у него дела в Уилтоне?
«Намек, – подумала Полли. – Каждой Полли по своему Лесли».
– Ничего, – ответила она, – когда не прогуливает. Себ говорит, он весьма популярный паршивец. Но поначалу ему было трудновато – он ведь не похож на остальных мальчиков.
– Этого я и опасался, – сказал Том. – Чувствовал некоторую свою ответственность. Я сказал Эдне, что там хорошо поставлено музыкальное образование, но и думать не мог, что она воспримет это серьезно. Мне-то там было худо, когда Лаурель меня туда отправила.
– Лаурель вас туда отправила?! – изумилась Полли.
Их снова опутала нитяная паутина. Пробиться сквозь нее оказалось трудновато. Ну, на этот раз уж точно наступило молчание, решила Полли, однако Том, тускло-голубой и запыхавшийся из-за паутины, ответил:
– Родители у меня умерли, у нас ничего не было. Меня опекал городской совет, а Лаурель, можно сказать, усыновила меня. Я понимаю, каково пришлось Лесли.
«Надо же, со мной откровенничают, – подумала Полли. – Прощальный дар». Она выпуталась из паутины и повернулась посмотреть, как будет пробиваться Том. Рядом клацнуло. Полли почудилось, будто пустые доспехи, занесшие топор в железном кулаке, сейчас бросятся на нее. Но она-то знала, что топор вовремя остановится, и не стала обращать внимания.