— Ты остался один, — произнёс Преследователь на старом наречии.
В голосе ни единой эмоции, как у машины, только без металлического эха. Некто посмотрел в сторону и Эйнар против воли повернулся. Людвиг с трудом забирается на одну из рыцарских лошадей, опираясь копьём на землю, чтобы не свалиться. Надо было последовать примеру островитянина.
— Тебя бросили, — продолжил Некто. — Это обидно, уж я об этом знаю.
Надо было бежать. Надо что-то делать сейчас. Но он не может. Он оцепенел. Правая рука дрожала, как у выпивохи.
— Верни то, что украл, — вкрадчивый шёпот будто звучал внутри головы.
Преследователь протянул руку и ледяные скользкие пальцы взяли Эйнара за шею. Из разбитой головы преследователя сочится тёмно-красная жижа. Всё ещё воняет гнилью. Эйнар попытался сглотнуть, но комок в горле будто пустил во все стороны иглы.
— У этого тела осталось мало времени, но я успею обыскать то, что останется от твоего трупа. Лучше отдай это сам.
Эйнар полез в сумку. Гладкий стальной бок кантара тут же попал в руку. Но как только Некто получит желаемое, ничто не помешает убить Эйнара.
— Вот это правильный выбор, — Преследователь смотрел на капсулу, будто не видел ничего, кроме неё.
Эйнар схватил топор, но пальцы существа, твёрдые, будто стальные, сомкнулись на запястье. Преследователь начал выкручивать руку. Эйнар не выдержал боли и заорал. Сейчас хрустнет кость. Но Некто разжал хватку.
Он вскочил так быстро, будто взлетел, и попытался уклониться, но всадник, управляя конём одними ногами, перенаправил копьё. Раздался громкий треск, в Эйнара отлетела щепка, а Преследователь рухнул на землю. Из груди, там, где у людей сердце, торчал обломок древка. Некто повернул голову и зелёные глаза потухли.
Эйнар лежал, боясь пошевелиться. Правая рука трясётся так, что он чувствует её остальным телом. Кожа возле шрама на лице онемела. Оно лежит и смотрит, изо рта существа бежит тёмно-красная жижа. Оно мертво? Неизвестно.
Людвиг скрючился в седле, уткнувшись головой в гриву лошади. Он вернулся. Глаза зажмурены, зубы стиснуты, он хрипло дышит. Он вернулся, хотя мог уйти. Сначала надо помочь спешиться, а потом вправить плечо. Наложить повязку на рёбра. Осмотреть ногу. Эти мысли помогали прийти в себя. Эйнар медленно встал. Он старался не смотреть на лежащее существо. Если Оно поднимется, сердце точно лопнет.
— Людвиг, надо слазить. Я помогу.
Язык едва шевелился. Руки слушаются с трудом, как и ноги. Людвиг слез, опираясь на Эйнара, и лёг на землю. Он отворачивается, пытаясь спрятать слёзы боли. Он вернулся. Эйнар бы сбежал.
— Пока отдыхай, — проговорил он. — Но надо уходить. Чем скорее, тем лучше. Лучше скорее.
Людвиг выпучил глаза и начал отползать.
— Это ты его привёл! — раздался голос за спиной.
Эйнар рванул в сторону прежде, чем успел подумать хоть что-то. Но Оно лежало на земле. А на них шёл Губерт, весь перепачканный кровью, с мечом в руке.
— Это он убил моего сына! — крикнул лорд. — Из-за тебя Джереон умер!
Островитянин отползал, но слишком медленно. Губерт размахнулся мечом. Он ударил, но Людвиг успел откатиться, прямо через больное плечо.
— Эйнар! Помоги!
Эйнар встряхнул головой и подобрал топор. Он не умел метать топоры, но с этим оружием это не проблема. Древнее лезвие, созданное, чтобы пробивать броню боевых машин, рассекло кольчугу на спине, как гнилую корзину. Лорд рухнул без звука. Ноги начали скрести по земле. Всё как в тот день, после казни. Эйнар опустился на колени и смотрел, как кровь лорда растекается по земле. Всё точно так же. Невозможно не смотреть на это ещё раз. Нет, он не мог знать, чьё лицо скрыто за чёрным мешком. Поэтому ударил. Нож, грубый, но очень острый, будто до сих пор в руке и впивается в ладонь.
— Он жив, — простонал Людвиг. — О нет…
— Это агония, — пробормотал Эйнар. — Когда умирают, то…
— Нет! Оно живо!
От неожиданности он упал на спину. Кони, забытые своими хозяевами, громко заржали. Преследователь поднимался. Руки махали в разные стороны, а голова запрокидывалась то вперёд, то назад. Ноги вели существо к холму, как марионетку в кукольном представлении. Проход давно закрылся, и Преследователь бился в стену головой.
Наконец Оно поняло, что пройти нельзя и повернулось к пещере. Обломок древка так и торчал из груди. Некто скрылся в чёрном проходе, а закрытые стальные ворота изменили цвет, на такой же, что и окружающий их камень. Теперь тут холм со слишком ровной стеной, как и раньше.
Эйнар посмотрел на Губерта. Лорд умер. Надо забраться оружие, но подходить к телу страшно. Будто он тоже может восстать. Но Людвиг подобрался к Жабе и что-то взял с пояса. Свой кошелёк. Так беспокоится о деньгах? Но нет, парень достал из мешочка тонкое колечко и уронил остальное.
— Если глубоко дышать, то успокаиваешься, — сказал он, прижимая кольцо к груди. — Но сейчас это жутко больно. Ты мне поможешь?
Эйнар кивнул. Это меньшее, чем он мог отплатить.
Часть 3. «Покажись!»
Глава 3.1
Людвиг опасался, что в Стурмкурсте они будут привлекать внимание и найдут новые неприятности. Они и привлекают внимание, но никаких неприятностей пока ещё не встретилось — никто не хочет связываться со странствующими рыцарями, за которых их принимают. Но для этого приходится надевать броню, а со сломанными рёбрами это больно.
— Опять всех девок попрятали, — шепнул Эйнар, наклоняясь поближе.
Он дёрнулся и едва не выпал из седла, но удержался. Людвиг отвернулся, чтобы нордер не увидел усмешки. Идущие навстречу крестьяне уступали дорогу и снимали шапки, глядя настороженными глазами. И да, опять ни одной молодой женщины, будто их в Стурмкурсте вообще нет.
— А почему их прячут? — спросил Людвиг.
— Местные говорят, что бродячему рыцарю нельзя давать повод зацепиться за что-то взглядом. Большинство из этих бродяг ничем не лучше разбойников, с которыми они якобы борются. Да и здешние бандиты в основном — те же самые бродячие рыцари. Будто они жребий тянут, кто будет бандитом, а кто рыцарем, а потом меняются.
Людвиг засмеялся, но рёбра тут же заболели. Он слышал, что странствующие рыцари побережья, которых местные тайком называют бродячими, отличались от рыцарей в остальном мире, но раньше не знал, чем именно.
— Фюрсты же постоянно воюют друг с другом, — продолжал Эйнар. — Кто погибает, у того рыцари становятся странствующими, пока не найдут нового хозяина. Ну или так и остаются бродягами, только с оружием и привилегиями. Вот крестьяне их и боятся, ну и тебя заодно. Кто знает, что у тебя на уме? Может, проедешь мимо, а может решишь разграбить эту деревеньку и попортить всех девок. Но я бы на твоём месте подождал с последним, пока не выздоровеешь.
Они засмеялись. Северянин стал намного разговорчивее, чем раньше. Тем лучше, не пришлось скучать в дороге за эти дни. Да и без помощи нордера Людвиг даже с коня не может спуститься сам.
Эйнар зажал поводья и обхватил своего мерина ногами.
— Слишком крепко держишься, — сказал Людвиг. — И ноги напряжены. Расслабься, ты так устаёшь ещё сильнее.
— Я себе всю жопу стёр, — повторил нордер неведомо какой раз. — Больше никогда в жизни на коня не сяду. Надо было их оставить возле пещеры. Хотя нет, пришлось бы тащить тебя на себе.
— Вот именно. На лошадях быстрее, но… ты говорил, что крюк небольшой, а мы потратили весь день, — Людвиг вернулся к утреннему разговору. — Зря я согласился. Это точно необходимо?
— Скажу тебе честно, — Эйнар держал поводья так сильно, что побелели пальцы. — Лодыжку я могу вылечить, перестанет болеть уже через пару недель. Рёбра заживут за месяц или два, а вот плечо так и будет вылетать до старости.
— Ты же умеешь вправлять.
— Сегодня оно вылетело, когда ты повернулся во сне. Я от хруста проснулся. Если сейчас ничего не сделать, дальше будет хуже.
Впереди возвышалась церковь. Белое каменное здание с витражами смотрелось на фоне небольших деревянных домиков слишком чужеродным. К церкви тянулись крестьяне.
— Во-вторых, — продолжил Эйнар. — Эти бродячие рыцари убивают друг друга чаще, чем кого бы то ни было. Если нам встретится один и ему приглянутся наши вещички… я вот с рыцарем не справлюсь, а на тебя в твоём состоянии не поставлю ни монетки. А в-третьих… Там, что толпа собирается?
Людвиг немного привстал на стременах.
— Служба, наверное, будет.
— Понятно. А в-третьих, тебе там понравится.
— Ты уже говорил, но не сказал почему.
— Увидишь. Вообще, я не должен тебя туда вести, но раз уж… — северянин выдохнул. — Раз уж ты меня спас от того… нечто, да и раньше тоже, — кажется, что Эйнар смутился. — Надо возвращать долги.
— Ты меня тоже спас, — Людвиг вспомнил перекошенное от ярости лицо Губерта.
— Знаешь, — Эйнар убрал руку от поводьев и почесал лоб. — Раз уж ты один из немногих людей, кто помог мне просто потому, что мог… я думаю, такими людьми нельзя разбрасываться.
— Ты обо мне слишком высокого мнения, — сказал Людвиг. — Я тот ещё трус. Я собирался сесть на коня, чтобы сбежать, а не атаковать.
— Ну и что? — Эйнар фыркнул. — Я собирался включить Стража, пока ты дрался с аниссаром, чтобы машина всех прикончила, а я бы слинял. А ещё я собирался бросить тебя тому зеленоглазому типу. Но ты бегаешь быстрее меня.
— Значит, мы квиты, — Людвиг хохотнул и сдержал кашель. — А тут, похоже, не служба, — он оглядел внушительную толпу, мимо которой проезжали. — Что-то другое.
— Казнь, — Эйнар мгновенно посерьёзнел.
Крестьяне обступили деревянный помост с виселицей. Наверху стояли двое, оба в чёрных плащах и шляпах, с длинными мечами на поясе. Один сидел на краю помоста и болтал ногами, второй крутил кольца на пальцах.
— Конгрегаторы, — шепнул Эйнар.
Крестьяне зашумели, когда из церкви вышла процессия. Во главе шёл священник, держа в руках посох с кольцом на верхушке. Человек в чёрном капюшоне, должно быть палач, вёл связанного с мешком на голове.