Людвиг зажмурился и попытался отдышаться. Только со второго раза он смог достать тонкое колечко и прижал его к груди. Дышать, пока голова не прояснится. Страх и отвращение к себе не уходили. И никогда не уйдут. Но ничего не кончено. Нужно скрываться. И не ему одному сейчас хреново.
Эйнар сидел, прислонившись к дереву и поджав колени к груди. Он хрипло и со свистом дышал, правая рука билась в судороге. Людвиг сел рядом и тронул его за плечо. Нордер поднял голову и посмотрел, будто не видя ничего.
— Эйнар, я понимаю, каково тебе… — выдавил Людвиг.
Понимает или врёт?
— Но надо идти. Подальше отсюда, где безопаснее.
— Теперь нигде небезопасно, — сказал Эйнар и откашлялся. — Некуда больше идти. — он достал капсулу из сумки и сжал её двумя руками. — Но надо. Хоть тебе есть куда вернуться.
Часть 4. Чужак
Глава 4.1
Людвиг почти не спал прошлой ночью и не сомневался, что и в эту не сможет уснуть. Стоит закрыть глаза, как он видит тех людей. Помнит всё — куда ударил клинок, как искажались лица от боли, как хлестала кровь.
Не было и речи, чтобы возвращаться в конюшню. Они пошли пешком через лес и к вечеру пересекли реку вброд. Людвиг хотел идти и по темноте, но Эйнар молча остановился и лёг на землю, даже не разжигая костёр. Сегодня они не произнесли и десятка слов, просто шли вперёд.
Когда стемнело, северянин занялся костром на первой подвернувшейся поляне. Людвиг разглядывал ногти и надеялся, что под ними грязь, а не кровь. На одежде до сих пор остались следы, но если их оттирать, то становится ещё хуже.
Костёр затрещал, а Эйнар поменял повязку на разбитых костяшках.
— Надо поесть, — сказал он глухим голосом.
Людвиг не помнил, ел ли сегодня. Вроде нет. Идёт как во сне, возвращаясь мыслями к событиям вчерашнего дня. А храмовники могут идти по следам, как те аниссары, или устроить засаду впереди. Может, они уже окружили полянку и ждут, когда все уснут. За тех двоих пощады не будет. Хотя пусть нападают, он так боится, что не сможет сопротивляться. Он же трус. И если бы…
Послышались голоса. Кто-то приближался.
— Храмовники! — прошептал Людвиг и выхватил меч.
Эйнар встал рядом. Он тоже это услышал, значит, это не безумие. Судя по звуку, идёт несколько человек. Они в доспехах, шагают тяжело, постоянно раздаётся громкий смех. Кусты раздвинулись и на поляне показался здоровенный бородач в кольчуге и в стальном шлеме с полумаской. За спиной висит большая секира на ремне. Незнакомец улыбнулся, но улыбка погасла, когда он увидел, как его встречают. Бородач вскинул руки.
— Мы не враги, нет! — пробасил он. — Мы дорога… хотим дорогу… узнать, как идти.
Он говорил на общем наречии, но из-за тяжёлого выговора его сложно понять. Хотя выговор кажется знакомым. Вслед за бородатым показалось ещё несколько человек в кольчугах и пластинчатой броне, с топорами, копьями и круглыми щитами, но никто из них не готовился к бою. На храмовников они непохожи, как и на бандитов. Столько железа на себе могли носить рыцари, но на них путники походили ещё меньше.
Эйнар убрал топор и ткнул Людвига.
— Убери. Это не враги.
Незнакомцы одобрительно заулыбались.
— Мы идти не туда, а нам надо туда, — сказал бородач. — Как идти? Покажи!
Эйнар что-то спросил на чужом языке, и воины засияли. Каждый заговорил одновременно, пока их командир не прикрикнул и не начал спрашивать сам. Это нордеры. Поэтому и выговор показался знакомым, Эйнар произносит некоторые звуки точно так же.
Он подобрал палочку с земли и нарисовал карту. Бородач присел на корточки, тыкал в рисунок пальцем и задавал вопросы. Остальные сгрудились над ним.
— Это вандры, они шли в другую сторону, — пояснил Эйнар. — Вовремя на нас наткнулись.
Нордеры разом заговорили и засмеялись. Один достал фляжку и потряс, но Эйнар сначала помотал головой, потом сказал несколько слов. Всё изменилось. Смех внезапно стих, будто его не было. Командир, не говоря ни слова, плюнул на карту и пошёл в обратную сторону. Остальные молча ушли следом.
— Что случилось? — спросил Людвиг.
Эйнар сел у костра и обнял колени.
— Предложили выпить. Я сказал, что изгой. Я обязан это говорить.
— Что ты такого натворил? — Людвиг сел рядом.
— Неважно.
— Мы собирались поесть.
— Да, — Эйнар покопался в сумке и достал сухари и солонину.
Людвиг взял свою порцию.
— А ничего не осталось для тех, кто не умеет есть камни? — он постучал сухарём по доспеху.
Звук вышел неожиданно громким. Эйнар закусил губы, но не выдержал и засмеялся.
— По-моему, это твёрже, — нордер покрутил сухарь в руках. — А чего ты нос воротишь? Тебе же нравится Старый мир.
— И что?
— Этот точно сделан в те времена.
Людвиг прыснул в кулак, Эйнар расхохотался и взял кусок солонины, который разломился по волокну с громким хрустом, как деревяшка. Это рассмешило их ещё больше.
— Надо купить еды, — сказал нордер, просмеявшись.
— И лошадей.
— Только не лошадей. Я себе всю жопу стёр, пока ехал.
— Куплю тебе смирную. Научишься, все умеют ездить верхом.
— Но не мы, — Эйнар улыбнулся и проговорил, чуть изменив голос. — Настоящий ют должен твёрдо стоять двумя ногами на палубе и на земле, парень. А лошади пусть остаются южным неженкам.
— А кто это сказал?
— Мой отец. Старик не любил лошадей. Ладно, будет видно. Тут одни деревни по пути, до ближайшего города ещё несколько дней.
Он всмотрелся в костёр, его грустная улыбка медленно погасла. Похоже, ушёл в себя. Людвиг сидел, не зная, что сказать. Оттого, что только что смеялись, тишина стала ещё тягостнее. А в тишине всегда возвращаются воспоминания и страх.
— Пожалуй, выбрались мы благодаря тебе, — Эйнар завязал повязку потуже. — Так и не сказал спасибо.
— Не стоит, я…
— Нет, стоит. Если бы мы остались там… Она… она сделала всё, чтобы я выбрался живым. Кажется, что это не равноценно. Она многого добилась и многого достойна. А я? — Эйнар вздохнул. — А я только просрал свою и чужую жизнь. Опять.
Он отломил ещё кусочек солонины.
— Так что спасибо, Людвиг. По правде, когда тот храмовник едва меня не прирезал… я думал, что мне конец. Я даже оцепенел от ужаса. Скажешь, что странно слышать такое от нордера.
— Не скажу. Я боюсь постоянно, любого движения. А иногда вообще без причины.
— Да ну, не верю.
— Я боюсь засыпать, Эйнар. Даже страшно закрывать глаза. Это началось после боя, когда я сбежал, а сейчас становится только хуже. И снятся одни кошмары. Я боюсь, что сегодня ночью увижу их во сне.
Северянин задумался.
— А мне казалось, что рыцарю убить человека это раз плюнуть.
— Я то же самое думал о нордерах, — признался Людвиг.
— Значит, мы с тобой та ещё парочка убийц, которыми пугают детей, — Эйнар криво улыбнулся. — Хотя сами боимся всех остальных. Но всё же ты нас вытащил оттуда. Ты хороший человек, островитянин.
— Как и ты, нордер.
— То ещё дерьмо.
Людвиг поднял кулак и Эйнар слегка по нему стукнул.
— Мне мало кто приходил на помощь после изгнания, — сказал он. — Знай, что я обязательно отплачу когда-нибудь, будь уверен.
— Ты и так здорово помог.
— Мог и лучше.
Нордер лёг на землю и положил куртку под голову.
— Знаешь, — сказал он. — Если бы не ты, мы бы не нашли ключи от Сети. И Берна так бы и не увидела это. За всё время, что я её знал, она впервые выглядела такой счастливой. Так что спасибо и за это.
Людвиг улёгся с другой стороны костра.
— А что ты будешь делать с той капсулой?
— Я не знаю, — Эйнар ответил не сразу.
Он достал кантар. Красные письмена, появившиеся в воздухе, осветили лицо. Он что-то читал, а Людвиг смотрел в огонь, пока не уснул.
Проснулся оттого, что кто-то его душил. Маленький человек, состоящий из одной пыли, сдавил горло и упёрся коленями в грудь, а над ним стояли две тёмные тени. Людвиг даже не мог пошевелиться, только тихо стонать.
Получилось вскрикнуть и наваждение ушло. Здесь никого нет. Уже ночь, Эйнар спит, костёр догорает, освещая силуэты двух ближайших деревьев.
Такие кошмары снятся редко, но этот страшнее всего того, что было раньше. Людвиг сел у костра и просидел до самого утра, обхватив себя руками и вздрагивая при любом шуме.
Глава 4.2
— А для чего столько дужек на эфесе? — спросил Эйнар, разглядывая меч Людвига. — Для красоты?
— Не, с такой защитой не разрубят кисть и можно не носить латную перчатку. Рейм увидел такие кольца в старинной книге и показал кузнецу, как это сделать, когда мне меч заказывали.
Ветер поднял пыль с дороги. Людвиг сплюнул песок.
— Вот же дерьмо. Далеко до города?
— Уже рядом, — Эйнар вернул оружие. — Ну и сколько надо учиться, чтобы фехтовать, как ты?
— Будто я хорошо фехтую. Начал лет с пяти, но настоящее обучение настало, когда пришёл Рейм. Чем больше я учусь, тем больше понимаю, как мало умею на самом деле. Мастер говорил, что мы знаем только каплю, а того, чего не знаем, — целое море.
— А что ты вообще так возишься с этим фехтованием?
— В смысле? Я же дворянин, — Людвиг покрутил меч и убрал в ножны. Как же легко с его помощью оборвать чужую жизнь. — Все дворяне должны уметь сражаться. Дедушка говорил, что без умелого владения мечом оружием не возьмут в Огненную, вот я и старался. Он их очень уважал и полагался во всех битвах.
— Это о нём вы говорили с Берной? — Эйнар немного смутился. То ли от упоминания Берны, то ли от того, как она называла дедушку.
— Да. Он никогда не проигрывал, ни одного сражения. Она рассказывала о последней битве, но всё было совсем не так. Дедушка пришёл на помощь Левиафану, когда Дракона сбили. Ангварен и Стурмкурст собрали большую армию и поначалу побеждали, но дедушка во главе Огненной прорубился к королю Пепла и отрубил ему голову. Тогда враги бежали.
Величайший триумф старого герцога. Одноглазого Демона, как его прозвала Берна. Людвиг отогнал эту мысль подальше.