— Да, это будет неожиданное воссоединение братьев, — он засмеялся и посмотрел Эйнару прямо в глаза. Будто склизкая змея выглядывает из норы, но Гуннар хуже любой змеи. Всех змей. — Ладно, идите. Слушай, а ведь сокровища иногда попадаются в необычных местах.
Он склонился над умирающим и размахнулся обухом маленького метательного топорика. Раздался неприятный хруст, Сестрица залез пальцами в искалеченный рот и достал золотой зуб, покрытый кровью. Водоход дёрнулся напоследок и затих.
— Такой дерьмовый рот, зато в нём чистое золото, — Гуннар убрал зуб в мешочек на поясе. — А ты чего ещё нашёл?
Ульф снял с руки браслет и швырнул его Гуннару. Сестрица осмотрел украшение и скривился.
— Дешёвка, — он бросил трофей в грязь. — Закончишь с моим кузеном, возвращайся в город. Тут полно всего. Ещё увидимся, братец, — он заметил у покойника перстень на пальце и приготовил нож.
— Можешь убрать меч, — шепнул Эйнар Людвигу.
— И куда мы теперь идём? — спросил рыцарь.
— Хороший вопрос. Ульф, ну и куда мы идём?
— Раз уж я сказал Гуннару про Лейва, придётся тебе всё-таки повидаться с братом.
— Проклятье, я же говорил…
— Лейв может приказать Зигриду, чтобы он от тебя отстал. Хотя… знаешь, что? — Ульф остановился. — Плевать! Я тебе кое-что должен! Пошли к воротам! Прикончу любого, кто встанет у нас на пути.
— Уж лучше к Лейву, — сказал Эйнар.
У него нет такой смелости и навыков, как у Ульфа, чтобы драться против целого клана и попадающихся на пути горожан.
— Вот это другое дело. Но если передумаешь, скажи, устроим такую резню, что сам Всеотец будет кусать губы от зависти!
— Пошли уже.
Бои в городе стихли. Кто-то тащил ценности и вёл пленников к порту, остальные прикрывали отход. Защитники не проявляли желание преследовать ютов до кораблей. От усиливающихся пожаров становилось так жарко, что воздух обжигал лёгкие. А ведь когда-то он мечтал вести дрэк в поход. Но, в отличие от Людвига, который верил в рыцарские сказки и оказался не готов к настоящим зверствам, Эйнар знал, что воины в походах занимаются не танцами и вышиванием. Но только сегодня он задумался о людях, теряющих после высадки свой кров, ценности и жизни.
— Это же изгой! — один из попавшихся на пути водоходов показал пальцем.
— Тыкнешь ещё раз, я тебе этот палец в жопу засуну! — крикнул Ульф. — А ты чего уставился, Рёрик? Проблем не хватает? Добавить?
Молодые водоходы, которых Эйнар даже не помнил, тут же скрылись.
— Мы грабим всё побережье, — похвастался Ульф. — За это лето где только не побывали. Стурмкурст, Ангварен, Виман, Хельмдегард, Латрид!
— А Лефланд? — спросил Эйнар.
Людвиг внимательно на них смотрел, узнавая страны, которые звучали почти так же, как на его родном языке.
— Смеёшься? — Ульф захохотал. — Но однажды и сучьи дети Левиафана не устоят перед нами. А кто это вообще такой? — он показал на рыцаря.
— Мой друг. Хотели отправиться в Лефланд на галере, которая разбилась.
— О, не повезло, — протянул Ульф и переступил через то, что осталось от человека, получившего боевым молотом по голове. — А что, по суше туда не попасть?
— Там пустыня. Что у тебя за дела с Сестрицей?
— С Гуннаром? — Ульф, к большому удивлению Эйнара, смутился и покраснел. — Да никаких…
— Он его должник, — Альфи, всё это время шедший хвостиком, влез в разговор. — Вот и отдаёт Гуннару всё, что добыл в походе!
— Иди нахрен отсюда!
Крысёнок попытался отбежать, но Ульф в очередной раз доказал, что он сильнейший воин клана. Тяжёлый сапог стремительно приблизился к заднице Альфи, тот подпрыгнул от пинка и скуксился.
— Ульф, у тебя жир вместо мозгов? — возмутился Эйнар. — Ты же никогда не был таким идиотом. С Сестрицей нельзя иметь общих дел!
— Да уж кто бы говорил, — буркнул водоход обиженным тоном. — Занял у него по осени, отдать вовремя не успел. Теперь вот приходится расплачиваться.
— И сколько ты будешь…
Они вышли к порту, и Эйнар невольно заслонил лицо от пышущего жара.
— Дерьмо Вечного! — прошептал Людвиг. — Все корабли сгорели.
— Что будешь? — спросил Ульф, словно не замечая пожаров. — Отдавать? Ещё до конца года. Если он опять меня не обманет. Ох, пока Хенрик был жив, не думал, что Гуннар такая вредная сука. А после той истории с тобой к нему вообще пропало всякой доверие. Но кроме меня никто его и не одолеет.
— Поэтому-то ты теперь ему и служишь, — Эйнар вздохнул. После изгнания он желал Ульфу отнюдь не здоровья и долгих лет жизни, но такой судьбы бывший друг не заслужил.
— Ну, теперь я связан с ним словом. Смотри, вон там собрались все гайдеры, у таверны. Прыщавый сосунок тоже. Его папаша точно мёртв? Мы слышали, что он взял тебя на дрэк, а потом вы все пропали.
— Он мёртв, не волнуйся. Старая крыса умерла так же, как и жила.
Глава 5.4
— Вон он, рыжий, — Ульф показал на воинов, собравшихся за столом. — Ты его и не узнаешь.
— Виг, подожди меня тут.
— А ты куда? — спросил Людвиг, садясь на лавку у стены.
— Поговорю с гайдером, который командует походом.
— А кто он?
— Мой брат.
Людвиг открыл рот от удивления, но Эйнар успел отойти, избежав кучи вопросов.
— Присматривай за ним, Ульф, он хороший парень.
— Рыцарь?
— Да, — Эйнар подумал и решил, что можно сказать правду. — Красный плащ.
— Ого! Всегда хотел увидеть такого. Но не впечатлён.
— Он тут не для этого.
— Понимаю. Эй, Лейв! — Ульф заорал так громко, что перекричал весь шум на пристани. — Смотри, кого я привёл!
Гайдеры, рассматривающие карту, придавленную по краям оружием, подняли голову. Эйнар знал почти всех собравшихся, только этого рослого рыжебородого мужчину видит впервые. Будто Старик вернулся из мёртвых. Сейчас он спросит своим громоподобным голосом, почему у него родилось ничтожество вместо нормального сына, а потом достанет вымоченный в воде кнут. Но паника быстро прошла. Мужчина хоть и похож на Старика, как две капли воды, был намного моложе, а на лице появилась радостная улыбка, которой у отца никогда не было.
— Сукин ты сын, — пробормотал Лейв. За пять лет он из худого бледного подростка превратился в здоровенного мужика. — Да ты жив!
Брат подошёл к Эйнару и так сжал в объятиях, что древняя броня в подкладке затвердела. Но рёбра всё равно заболели.
— Ты же был выше! — пробасил Лейв.
Он рассмеялся, а Эйнар улыбнулся, хотя и не собирался.
— Да чем же тебя кормят, рыжий пёс? — спросил он.
— Вот про кого Зигрид талдычил, оказывается. Я понять не могу, что он мелет про изгоя и расправу. Где ты его откопал, Ульф?
— Да ходил по городу вон с тем парнем в тёмной броне. Наваляли паре ворон, а те, как водится, побежали ныть.
— Это изгой вёл дрэк в Болотный город! — взвизгнул Зигрид, потирая жидкую бородёнку. — Он должен ответить за смерть отца!
— А разве твой папаша не знал, что от Болотного города надо держаться подальше? — спросил Свен.
Они учились вместе все те годы при дворе конунга, а ещё пили пиво и бегали по девкам. Вот и Свен стал гайдером. Он подошёл к братьям и ткнул Эйнара в плечо.
— Ну и что там случилось?
— Гайдер Сиггурд умер. Его стак и дрэк тоже.
Лучше не добавлять, каким именно образом.
— Изгой приносит несчастья.
— Да заткнись ты, Зигрид! — сказал Свен и потёр голову, будто она болит. — Так, значит, вы дошли туда?
— Да, но погибли все, кроме меня, — Эйнар показал щит. — Забрал там. В том месте только вода, руины и Призраки. И лучше их не тревожить.
— Аминь, — подал голос Кнуд Кольценосец.
На пару мгновений мутный взгляд прояснился, старый гайдер сжал покрытые кольцами пальцы в кулак и потряс перед собой. Совсем постарел. А ведь когда-то этот человек наводил ужас на всё побережье.
— Проклятые Спасителем жители Старого мира охраняют свои сокровища, но мы их отберём! Немедленно выходим! Готовьте дрэки!
— Да, выходим, — Лейв почти силой усадил престарелого гайдера на скамью. — Уже скоро.
— Эйрик, веди нас! — прохрипел Кнуд и по-стариковски раскашлялся. — А где это мы?
Но не стал дожидаться ответа и задремал, опустив голову.
— Пойдём, брат, поболтаем, — сказал Лейв и повернулся к гайдерам. — Готовьтесь к отходу! Фюрст уже наверняка понял, что мы его трахнули. Скоро он вернётся.
— Так изгой… — начал возмущаться Зигрид, но про него забыли.
Гайдеры разошлись, а Кнуд пустил слюну на бороду и захрапел.
Лейв подошёл к дверям таверны. У входа растеклась лужа крови, внутри трещит разгорающееся пламя. Вряд ли кто-то готовит себе обед. Отсюда хороший вид на горящую гавань.
— Рад что ты выжил, — Лейв хлопнул Эйнара тяжёлой рукой. — Я как услышал, что ты повёл дрэк этого старого членососа, потом год уснуть не мог. Думал, ты умер.
— Я и сам так думал. — ответил Эйнар. В груди разгорался огонёк полузабытой злости. — Но все эти годы было кому сказать спасибо за такое путешествие.
— Рад, что ты жив, — Лейв пытается сдержаться и не раскричаться. Старик так не умел. — Это неспроста. Значит, Всеотец не хочет твоей смерти.
— Когда ты стал таким набожным?
— Когда остался один из всей семьи. Когда погиб Хенрик, потом умер отец, а потом и ты…
— Отправился в изгнание, да. Добровольно и с радостью.
— Хватит язвить! — Лейв скривился. — Стал ещё хуже, честно. Думаешь только о себе, а мнение других суёшь себе в жопу. Вечно обвиняешь остальных. Отец пытался выбить это из тебя…
— Не вспоминай его! — вскричал Эйнар.
Он схватил брата за ремень на груди. Вот так, всего одна фраза вывела из себя. Он разжал руку, чувствуя, как она начинает дрожать, и добавил тихим голосом:
— Не говори мне о нём. Я до самой смерти буду помнить те слова.
— Я тоже это слышал, — Лейв погрустнел. — Режь ублюдка. Помню. И что потом было, тоже помню. Но ты должен знать, отец сожалел об этом до самой смерти.
— И он тебе признался? — Эйнар вцепился рукой в топор, чтобы она не тряслась. — Или ты это сам придумал? Ты в Старике всегда души не чаял. А он в тебе.