Корниец поддержал эту идею. И месяца через два там снова раскинулся парк с садами, цветниками, аллеями. Не то время было, чтобы о чувствах немецких солдат думать.
Освобождение Харькова стало символическим событием — гитлеровцев выбили из первого по-настоящему значимого города Украины. Это нужно было соответствующе отпраздновать. Провести митинг среди населения, нацелить его на то, что советская власть вернулась, поднять дух. Однако немцы вовсю лупили по городу артиллерией, так что пока такой возможности не было. Тихо стало только к концу августа.
Ясного назначили ответственным за организационные вопросы и обеспечение безопасности митинга. Решили провести его в городском парке. Там еще при советской власти был установлен памятник Тарасу Шевченко. В советской прессе недавно была поднята волна возмущения, что, по данным разведки, проклятые оккупанты снесли памятник великому украинскому поэту. Однако произошел конфуз — памятник, как выяснилось, был на месте. Около него и возвели трибуну для митинга.
После митинга положен банкет. Но где его проводить? Немцы, оставляя города, минировали там все, что только можно, и некоторые закладки, особенно в зданиях, где может разместиться военная администрация или органы власти, делали умело и глубоко.
— Не могу гарантировать безопасность, — проинформировал нарком.
Хрущев похлопал его по плечу:
— Ты давай, Василь. Это твоя епархия. Сам решай, где будем отмечать.
Несмотря на ожесточенные бои, в Харькове уцелело немало зданий, в том числе с ресторанами. Но там опасно. Один из подчиненных Ясного поведал, что в бывшем здании НКВД в подвале есть нормальная столовая. Проверили — никаких закладок. Квартиры наверху выселены. Полная безопасность.
Подвал был неказистый. Хрущев осмотрел его с кислым видом.
— Ну как хотите, Никита Сергеевич! — возмутился нарком. — Ничего иного предложить не могу. Место скромненькое, но надежное.
— Ну как хочешь! — в сердцах воскликнул Хрущев. — Ну его к едреней фене. Все трусят. И ты трусишь!
— А как не трусить? Три командующих фронта соберутся.
Митинг состоялся 29 августа и удался на славу. Выступили Хрущев, Жуков, другие военачальники, украинский писатель Натан Рыбак. Харьковчане были счастливы, многие не могли сдержать слез радости. После речей был концерт, на который привезли знаменитых артистов, в том числе известного тенора из Ленинграда, приму-балерину Большого театра.
И банкет удался. Из Москвы по этому случаю доставили выпивку, деликатесные продукты. Выпили прилично. Хрущев сильно нагрузился, покачивался и радостно поздравлял всех.
Начались будни. Требовалось налаживать в городе нормальную жизнь. Создавать органы власти. Штаб-квартиру НКВД обустроили на Сумской улице. Подобрали здание получше, недавно покрашенное. При оккупации там располагался публичный дом, немцы от избытка чувств постаралась и отремонтировали его на славу. Весь подвал был забит шнапсом, вином, пивом. Все это богатство описали и отвезли на городские продуктовые склады.
Войска Степного фронта ушли развивать наступление на Полтаву. В Харькове остались бригада войск НКВД и немногочисленные войсковые части под руководством коменданта, человека неконтактного и упрямого.
Начался август. Однажды посреди ночи Ясного поднял его взволнованный порученец Коваленко и огорошил:
— Немцы в городе!
На западе Харькова, в районе тюрьмы, в город прорвался моторизированный, хорошо вооруженный отряд немцев и вел наступление.
Тут же Ясный связался с комендантом по телефону. И тот «обрадовал», что своими силами город не удержит. У него остался всего лишь один полноценный полк.
Был приказ наркома Берии использовать внутренние войска только по личному согласованию с ним. Ясный начал названивать ему по правительственной связи. Но трубку тот не брал. А немцы продвигались в глубь Харькова и были уже около вокзала. Нужно срочно что-то предпринимать.
Понимая, что ожидание смерти подобно, Ясный дал отмашку. И в бой вступили шесть тысяч бойцов бригады войск НКВД. К утру немцы были выбиты из города.
К этому же времени Василий дозвонился до Берии и доложил:
— Вынужден был дать приказ на вступление в бой. Обстоятельства чрезвычайные. Могли под шумок и Харьков занять.
Берия взбесился:
— Кто тебе дал право?! Кто ты такой?! Я тебя раздавлю за такие вещи! Смотри, чтобы больше без моей санкции такого не было!
Он считал НКВД и войска своей собственностью. И слушать ничего не желал. Обожал пить кровь из подчиненных, чтобы они не забывали, кто есть он, а кто пред ним они — всего лишь тараканы. С ним вообще было трудно работать.
Ясного пробил холодный пот. Ярость наркома могла иметь далекоидущие последствия. Но если ждать его разрешения, то в Харькове сегодня хозяйничали бы немцы. Притом что войска НКВД не оказали сопротивления. Это однозначно трибунал и расстрел…
Жизнь в Харькове начала налаживаться. Уже действовали органы государственной власти. Возвращались беженцы. Никакого разгула преступности не было. Немецких пособников вычистили быстро. Но тень оккупации еще долго лежала на городе и его жителях.
Однажды к наркому напросилась на прием девушка. Прерывая свой рассказ рыданиями, поведала, что она дочь профессора, в 1941 году не успела эвакуироваться вслед за семьей. При немцах пряталась по подвалам, лишь бы не запятнать себя сотрудничеством с врагом.
— Как быть? — всхлипнула она. — Почему такая несправедливость? Стало еще хуже. Соседи мои вернулись из эвакуации. И теперь меня, морды сытые, называют проституткой немецкой. А я тут чуть с голоду не умерла.
Ее историю проверили, и она подтвердились. Ни с какими немцами она не общалась. Но те, кто возвращался, ненависть к гитлеровцам порой несправедливо вымещали на тех, кто оставался при немецкой оккупации. В том случае удалось помочь человеку поставить на место рьяных «борцов с фашизмом», которые бежали так, что пятки сверкали, и в армию на службу не спешили.
В Харькове заработал аппарат республиканского НКВД. Там же было сформировано управление по борьбе с бандитизмом. Было понятно, что именно ему придется воевать с бандеровцами, и на эту работу подобрали самых опытных оперативников исключительно из чекистов. Управление кадров НКВД СССР присылало их после тщательного отбора со всего Союза. Вскоре УББ станет основным оперативным органом, ответственным за агентурную работу в среде ОУН. А войска НКВД будут их мощными руками…
Глава 20«Мы рвемся на Запад»
Красная армия упорно продвигалась по Украине в сторону Полтавы, Запорожья, Киева. Поскольку органы внутренних дел были привязаны не к войсковым соединениям, а к территории, то войска НКВД действовали по всем фронтам, а Ясный без устали мотался на своей машине «ГАЗ» по освобожденным территориям, участвуя в разработках планов наступлений и использования подчиненных ему войск. И обычно входил в освобождаемые города с передовыми отрядами. Еще не успевали смолкнуть орудия, а территориальные органы НКВД уже действовали.
Сотрудники подбирали здания для управлений и отделов. Техники протягивали правительственную связь ВЧ. Заместитель наркома комиссар милиции третьего ранга Николай Дятлов заранее формировал постовые службы, уголовный розыск. При занятии городов все моментально начинало действовать. Охрана правопорядка — основа власти в мирное время.
Также отделы НКВД выполняли задачи местной противовоздушной обороны — МПВО. Немцы, оставляя города, потом начинали их активно бомбить, так что организация средств противодействия была необходима. Ну а еще — пожарная охрана, связь.
Начиналась работа с населением, изъятие оставшихся от немцев документов. Оперативники быстро выясняли, кто коммунистов гитлеровцам сдавал, кто полицаем служил. Предателей арестовывали. Наказания в военное время были строгие, однако процессуальные процедуры, хотя и упрощенные, соблюдались скрупулезно.
Сложнее всего было с законсервированной агентурой, которую немцы перед отходом обеспечивали явками, оружием, деньгами, взрывчаткой для проведения терактов, давая указание ложиться на дно и ждать своего часа. Но и здесь оперативники справлялись — обычно по агентурным данным или по наводке брали одного шпиона. А за ним тянулась вся агентурная сеть. Хорошую помощь оказывали старые негласные сотрудники НКВД, которые в оккупации не дремали, а накапливали информацию. Помогали сведения от подполья.
Конечно, сто процентов агентуры вычислить невозможно — немцы толк в конспирации знали. Иные мерзавцы еще десятки лет будут жить спокойно и ждать часа, когда придут наследники абвера. Ясный помнил, как в тридцатые годы в Москве немцы приходили к людям, завербованным еще в 1915 году, и объявляли:
— Мы от Генриха Меркеля. Вы ему давали подписку. Будем работать.
Советская Россия тоже успешно пользовалась агентурой царской военной разведки. Для разведки хороший агент — это все!
Вместе с этими заботами по заданию ЦК на Ясном лежала помощь партизанскому движению. На Украине партизанами руководил второй секретарь республиканского ЦК Демьян Коротченко. При Первом Украинском фронте был штаб партизанских отрядов, заведовал им бывший первый замнаркома внутренних дел Украины Тимофей Строкач. Вот все вместе и налаживали авиамосты. Были выделены специальные самолеты, базировавшиеся на аэродроме под Курском. За линию фронта шел большой поток грузов, включая оружие, боеприпасы и продовольствие.
Ночные полеты над вражеской территорией транспортников в условиях зенитного огня рыскающих истребителей — это была повседневная героика летчиков специальных отрядов. Самолеты сбрасывали грузы на парашютах или приземлялись на специально подготовленных в лесах и болотах полосах. Обратно увозили раненых, женщин, детей.
Масса организационных сложностей была в этой работе. Необходимо составить маршруты, согласовать с партизанами время и сигналы с земли. Для этого в эфире осуществлялся шифрованный обмен информацией.