Процесс совместной еды требовал особого этикета. За двести лет до повсеместного распространения вилок в качестве главного столового прибора использовали нож. Еду подавали на стол в больших блюдах, потом брали оттуда и помещали на личную тарелку, причем если человек желал показаться вежливым, то брал куски двумя пальцами – большим и указательным. Трактат Бекклеса советовал знатным господам за едой сидеть прямо, не класть локти на стол и смотреть в лицо старшему по рангу. Считалось неприличным говорить с полным ртом, ковыряться в зубах или носу. Культурным людям, если им надо было сплюнуть, следовало отвернуться от стола, а чтобы рыгнуть, надо было посмотреть в потолок.
Уильям, принадлежавший к аристократическому сообществу, питался лучше и разнообразнее, чем многие его современники, хотя основу его рациона составляли хлеб грубого помола, яйца, сыр и простые овощи, вроде гороха и бобов. Все пили эль, поскольку процесс ферментации убивал бактерии, и эль был безопаснее сырой воды. Вино тоже являлось популярным напитком. Аристократ такого уровня, как владелец Танкарвиля, мог позволить себе регулярно подавать на стол мясо – баранину, свинину, говядину и цыплят – и рыбу. Все это ели с остро пахнущими соусами, которые очень любили средневековые кухарки. Для них использовался шалфей, чеснок, горчица, кориандр, а также перец, мускатный орех и шафран.
Помимо приобретения некоторого опыта в большом зале, Уильям в подростковом возрасте получил урок средневековой моды. Учитывая провинциализм средневекового общества, модные тенденции в одежде и прическах менялись медленно, но тем не менее стили входили в моду и выходили из нее. Ключевыми элементами гардероба мужчины благородного происхождения были чулки из шелка или шерсти, рубашка – часто с отсоединяемыми рукавами, а также разные накидки, или сюрко (иногда отделанные мехом), которые надевали на улицу. Поверх всего – плащ или мантия. Популярные пристрастия того времени касались всего – от узости и цвета рукавов до длины плаща и плотности прилегания обуви. Периодически в моду входили такие узкие сапоги, что их стоило большого труда натянуть. Как это делают богатые и могущественные во все времена, европейская знать XII века использовала одежду как показатель статуса, отдавая предпочтение дорогим тканям редких цветов. Во время жизни Уильяма Маршала стало в высшей степени популярным для лордов и целых семейств носить на публике отличительные цвета, и очень скоро эта тенденция породила своеобразную форменную одежду для mesnie – яркий заметный символ коллективной идентичности.
Волосы в средневековом мире тоже были показателем статуса и идентичности. Несколькими веками ранее представителей королевской франкской династии Меровингов почитали за удивительную длину волос, а монахи использовали тонзуру – выбритое место на макушке, чтобы указать на свою принадлежность к церкви. Когда Вильгельм Завоеватель в 1066 году вторгся в Англию, у норманнов бытовала мода выбривать большую часть затылка – этот отличительный стиль можно видеть на гобелене из Байё. Веком позже появилась мода на прямые проборы, оставлявшие лбы скандально открытыми. К 1160-м годам моду начала устанавливать новая Анжуйская династия. Говорят, Генрих II предпочитал простые короткие стрижки. Большинство англо-норманнских и анжуйских современников Уильяма были чисто выбриты, хотя некоторые носили усы. Многие считали безбородое лицо показателем франкской идентичности. Ходили слухи (от крестоносцев), что мусульмане брили бороды, стараясь замаскироваться под франков. И вроде бы некоторые чересчур обросшие крестоносцы, отказавшиеся бриться во время затянувшейся осады, были ошибочно приняты за бородатых турок и убиты.
Помимо обучения манерам и умению одеваться, мальчики, находившиеся в том же положении, что и Уильям, приобретали ряд навыков, которыми по стандартам того времени должны были обладать аристократы. Они учились читать, возможно, даже писать, практикуясь на восковых табличках. Знание латыни – языка закона, власти и церкви – всемерно приветствовалось. Сын Генриха II Ричард Львиное Сердце был очень опытным латинистом, свободно владевшим этим языком. В этом отношении Уильям Маршал был исключением, поскольку так и не освоил латынь, хотя, скорее всего, был человеком грамотным.
Мальчики также учились плавать, танцевать и петь, и многие увлекались азартной игрой того времени – упрощенной версией шахмат, включающей пари. Возможно, самым показательным из всех занятий средневековых аристократов была охота. Это был бесспорный символ социального статуса, потому что некоторые виды дичи и охотничьи угодья резервировались специально для знати. Этот спорт также считался ценным обучением для войны, поскольку требовал искусных навыков в верховой езде и стрельбе из лука. Средневековые аристократы по большей части охотились верхом, используя собак, соколов и ястребов, а их целью были олени, дикие кабаны и волки.
Многие короли, коих Уильям Маршал встречал на своем веку, были помешаны на охоте. Генрих II, по описанию одного из своих придворных, был большой знаток собак и соколов и увлекался тщеславным спортом (охотой), хотя говорили, что он занимается этим так часто только потому, что боится растолстеть. Разумеется, охота была занятием небезопасным. Брат Генриха I, Уильям Руфус, был убит на охоте в 1100 году якобы случайной стрелой (хотя присутствие на этой охоте Генриха и захват им короны тремя днями позже заставляет задуматься, действительно ли та стрела была случайной).
Уильям Маршал проявлял ограниченный интерес к танцам, музыке и даже охоте. Его страстью было искусство войны, и все шесть лет, проведенные им в Танкарвиле, он посвятил упорным военным тренировкам, закалявшим ум и тело. Он старался приобрести физическую силу и выносливость, необходимую для профессионального воина в Средние века. Как объяснил один из современников Уильяма, мужчина должен столкнуться с жестокими реалиями боя. Только после того, как он получит удар, увидит, как прольется его собственная кровь, и почувствует, как крошатся зубы под кулаком противника, но сможет продолжать сражение, можно будет утверждать, что он уверенно чувствует себя в бою. Правда, одной только силы было недостаточно. Чтобы войти в ряды европейской рыцарской элиты, Уильям должен был освоить три взаимосвязанных навыка: верховую езду на боевом коне, рукопашный бой и умение сражаться в средневековых доспехах.
В XII веке успешные рыцари были в высшей степени искусными всадниками. Средневековые воины были искренне привязаны к своим коням, рядом с которыми проводили большую часть жизни. Конь был первым знаком рыцарского статуса, но одновременно близким другом, соратником в сражении, которому всадник доверяет свою жизнь. Неудивительно, что коней всячески холили и очень высоко ценили.
Такие люди, как Уильям Маршал, отлично знали, что не все лошади одинаковы. Рыцарь должен был иметь по меньшей мере трех лошадей, и каждую воспитывали и обучали для выполнения разных ролей. Что касается стоимости и функций, разница между лошадьми была огромной. Для верховых прогулок и путешествий Уильям использовал легкого иноходца, и крепкое приземистое вьючное животное перевозило багаж, оружие и доспехи. Самым ценным и любимым животным Уильяма был боевой конь. По ценам 1160-х годов один боевой конь стоил как 40 иноходцев, 200 вьючных лошадей, 500 мулов или 4500 овец.
Большинство боевых коней XII века имели 150–160 сантиметров в холке и выводились не для одной только быстроты передвижения, а для разумного совмещения быстроногости, силы, выносливости и уравновешенного поведения в бою. Самой лучшей породой для этого считались арабские скакуны, которых часто импортировали через Испанию или Италию. О таких конях тщательно заботились, им создавали наилучшие условия. Лучшие боевые кони реагировали на любую команду всадника, даже без использования поводьев – ведь руки могут быть заняты мечом и щитом. Они также привыкали к оглушительному шуму и хаосу сражения. Доспехи для лошадей еще не были широко распространены, хотя в конце века их уже использовали, но боевого коня могли покрывать попоной, выполненной в цветах рыцарского дома.
К тому моменту, как Уильям Маршал достиг двадцатилетия, он, вероятно, провел уже не одну тысячу часов в седле. Он определенно стал искусным наездником и впоследствии не раз доказывал свою способность с большой ловкостью управлять конем, превосходя многих оппонентов. Успехи Маршала и на рыцарских турнирах, и в сражениях во многом зависели от компетенции в верховой езде. Но он также должен был уметь владеть самыми разными видами оружия.
Главным из них был меч – тотемное оружие рыцаря. Он играл центральную роль в ритуале посвящения в рыцари. Умение носить меч и его использовать стало напрямую ассоциироваться с этим элитным классом воинов. При жизни Уильяма типичным был одноручный меч с обоюдоострым клинком длиной около 34 дюймов (85 сантиметров), с широким кончиком и общим весом 2,5 фунта (1,1 килограмма). Мечи производились массово для больших военных кампаний, таких как Крестовые походы конца XII – начала XIII века, однако лучшие экземпляры оружия были настоящими шедеврами металлургов и кузнецов. Их изготавливали из специального сплава железа и стали, чтобы придать клинку прочность и гибкость, а также остроту. Такие мечи были отлично сбалансированы.
Первые дошедшие до нас европейские руководства по обращению с мечами относятся к началу XIV века, поэтому точно неизвестно, как именно Уильям учился и сражался, используя это оружие. Ясно только, что он ловко владел мечом и конным, и пешим. Это потребовало от него многолетних ежедневных изнурительных тренировок, чтобы приобрести силу и развить мышечную память, а также регулярных спаррингов для совершенствования координации движений. Став рыцарем, Уильям Маршал был эффективным бойцом, но его главным достоинством была не виртуозная техника, а спортивность и силовая манера, позволявшая ему наносить сокрушительные удары. По словам биографа, Уильям бил мечом