но, посвятил в рыцари молодого короля. До этого не упоминает, что у Генриха не было рыцарского статуса, поэтому все дело представляется сомнительным. Крайне маловероятно, что молодой король до коронации не прошел церемонию посвящения. Тем более что в другом источнике говорится о посвящении юного Генриха в рыцари отцом в июне 1170 года. «Посвящение в рыцари» 1173 года, вероятно, было вымышлено ради репутации Маршала. Кроме того, здесь содержится намек на то, что в разгар довольно-таки бесчестного конфликта Маршал «облагородил» молодого короля. На посвящении якобы настаивала свита, поскольку отсутствие статуса рыцаря не всем нравилось, добавляя при этом, что «мы все будем более эффективной силой, если ты будешь опоясан мечом». Биограф Уильяма не уставал подчеркивать его героизм и славу. Несмотря на то что в его свите были графы и бароны, Генрих якобы выбрал Маршала для церемонии, потому что тот был «лучшим рыцарем из всех, кто есть и будут», что является существенной переоценкой его репутации и достижений в то время. В итоге Уильям «опоясал его мечом и поцеловал, и молодой король стал рыцарем». По мнению биографа, Маршал повысил статус молодого короля, хотя сам не имел ни клочка земли, ни какой-либо собственности – только рыцарские качества.
Молодой король и его союзники предприняли первые действия в июле 1173 года, начав скоординированное вторжение в Нормандию. Имея целью захватить герцогскую столицу Руан двойным охватом, король Людовик VII возглавил атаку на приграничную крепость Вернёй с юга, а молодой король наступал с северо-востока во главе крупных коалиционных сил, в которые входили его братья Ричард и Джеффри, а также графы Фландрии и Булони. К этому времени бывший покровитель Уильяма, лорд Танкарвиль, тоже присоединился к молодому королю и привел с собой сотню рыцарей.
Генриху Молодому сначала сопутствовал успех. Он почти сразу захватил крепость Омаль, что на восточной границе Нормандии (не исключено, что командир гарнизона перешел на его сторону), а потом повел свои войска на Нефшатель-ан-Бре. Это было странное возвращение для Уильяма Маршала. Семью годами раньше в этом городе он вступил в свой первый бой, сражаясь плечом к плечу с лордом Танкарвилем, чтобы защитить Нормандию от вторжения. Теперь, когда Уильям вернулся в компании своего бывшего хозяина и рядом с молодым королем, он сам был захватчиком.
До этого времени Маршал определенно был свидетелем одной осады: он был заложником, когда король Стефан в 1152 году хотел захватить замок Ньюбери. Но в Нефшателе он впервые непосредственно участвовал в осаде. Как и конные рейды – chevauchée, – осада была важнейшей составляющей средневековой войны. В мире Уильяма замки были везде. Правящая элита использовала крепости для стратегического, экономического и административного контроля территории, и почти каждый город был в той или иной степени укреплен. Спорные территории, такие как приграничные регионы Нормандии, имели густую сеть фортов – к середине XII века по большей части каменных. В результате территориальные войны в основном сводились к ожесточенным сражениям за контроль над крепостями, и на протяжении своей долгой жизни Уильяму Маршалу придется участвовать в бесчисленных осадах (в качестве как защитника, так и нападающего).
Летом 1173 года, когда Уильям и молодой король прибыли со своими союзниками к Нефшателю, им было доступно две стратегии. Уильям знал не понаслышке, что в городе есть прочная каменная крепость, которую будет очень трудно захватить. Можно было взять город в блокадное кольцо, устроить кордоны и отрезать его от снабжения, так что рано или поздно гарнизон будет вынужден сдаться. Это была очень эффективная стратегия, хотя и часто сводившаяся к испытанию силы воли, однако она требовала длительного времени и нередко становилась опасной для нападавших, поскольку к защитникам города могла подойти помощь.
Желая как можно быстрее подойти к Руану, молодой король решил атаковать. Изучив фортификационные сооружения Нефшателя, союзники развернули большое количество осадных машин (вероятно, обычные катапульты, бросающие камни весом 10–20 фунтов) и начали массированный обстрел города. Каменные ядра могли нанести некоторый ущерб стенам, даже пробить брешь, но такой обстрел также являлся прикрытием для атакующих, использовавших боевые тараны и осадные лестницы. Подобные атаки были очень опасны для нападающих, поскольку защитники использовали все возможные средства, чтобы не позволить им забраться на стены, – обстреливали врага из луков и арбалетов, лили им на головы кипящую смолу и т. д. Уильям и молодой король в первой атаке не пострадали, но графу Булонскому повезло меньше. Во время атаки он был ранен стрелой в ногу, рана воспалилась, и ему пришлось очень нелегко.
Атака велась не только на земле, но и под ней. Союзники отправили саперов, чтобы вести подкопы под укреплениями Нефшателя. Эти осадные специалисты копали тоннели под стенами, аккуратно подкрепляя их деревянными стойками, чтобы не засыпало. Завершив работу, саперы набивали тоннели ветками и другим горючим материалом, поджигали его и оставляли, ожидая, пока дерево сгорит, тоннели обрушатся, а с ними и соответствующие участки стен. Правда, в этом случае тоннели не поджигали. Столкнувшись с такой мощной комбинированной атакой, гарнизон Нефшателя решил, что дальнейшее сопротивление бесполезно, и капитулировал. Этот важный успех был омрачен смертью графа Булонского. Это был настоящий шок для всего фламандского контингента. Филипп Фландрский был настолько убит горем, что не мог продолжать военные действия. Когда он отошел, наступление Генриха Молодого замедлилось. Заминка усугубилась отсутствием каких бы то ни было успехов короля Людовика на юге, где его армию отбросили от Вернёя и обратили в бегство. Таким образом, первый этап восстания завершился неудачей. Король Генрих II показал себя опытным и искушенным командующим. Столкнувшись с нарастающей волной беспорядков, вынужденный сражаться на нескольких фронтах, он остался спокойным и осторожным. Решив, что бароны, сохранившие верность короне, смогут удержать провинции, старый король не позволил втянуть себя в поспешные действия. Как и всякий средневековый военный лидер, Генрих опасался ввязываться в генеральные сражения, поскольку такие открытые конфронтации были в высшей степени непредсказуемыми. Большинство военачальников XII века избегали масштабных столкновений такого типа, если, конечно, не имели подавляющего численного преимущества. В результате в эту эпоху сражения были на удивление редкими. За всю свою жизнь Уильяму Маршалу довелось участвовать лишь в одном сражении, которое можно было назвать генеральным, да и то имело место в рамках осады.
В 1173 году король Генрих II вводил в дело свои силы только при наличии смертельной угрозы и, если возможно, старался находиться как можно дальше от передовой. Он использовал денежные средства, в которых не испытывал недостатка, чтобы нанять 20 тысяч брабансонов – наемников, сражавшихся от его имени. Генрих II понимал, что плен станет для него катастрофой. Причем он опасался не казни – хладнокровный акт убийства короля был попросту немыслимым, – а отстранения от власти. Семьюдесятью годами ранее двоюродный дед Генриха II Роберт Куртгёз был отстранен от власти подобным образом и провел оставшиеся дни в тюрьме. Старый король не имел намерения следовать по его стопам.
После неудачного вторжения в Нормандию обе стороны оказались в тупике. Попытки примирения успеха не имели. Примерно в это время королева Элеонора сделала попытку покинуть Аквитанию и присоединиться к своим сыновьям. Говорят, она надела мужской костюм, но это ей не помогло, и она была схвачена. Королева Маргарита тоже пребывала под надзором, так что у Генриха II теперь было два ценных заложника. Последовал перерыв в боевых действиях, возможно, даже где-то в промежутке между Рождеством и Пасхой было объявлено перемирие, но, если так, его нарушил молодой король, совершив отчаянное, но бесполезное нападение на Южную Нормандию. Весной 1174 года противостояние возобновилось.
Мятеж молодого короля «буксовал», и король Людовик оказался по большей части неэффективным союзником. Тем временем Генрих II и поддерживавшие его роялисты достигли существенного прогресса в Анжу, Мэне и Аквитании. Молодому королю необходим был решающий удар, однако план, который он обсуждал с Филиппом Фландрским, был очень рискованным. Молодой король собирался предпринять полномасштабное вторжение в Англию. Планировалось повторение 1066 года, но на этот раз высадка должна была произойти в восточной части страны. Крепости роялистов на севере уже осаждал шотландский король Вильгельм, да и в самой Англии у Генриха Молодого было немало сторонников. У фламандского побережья был собран флот, и в середине мая первые корабли подняли паруса. Передовые силы – около 300 человек – успешно захватили плацдарм на берегу и затем взяли под контроль Норидж. Теперь молодому королю нужно было только одно – благоприятный ветер. Генрих ждал на побережье Фландрии много недель, и Уильям Маршал все время был рядом, деля со своим господином тревогу и нетерпение, но весь июнь и начало июля ветер не менялся.
В это время старый король был в Нормандии, где его застали тревожные сообщения из Англии. У него не оставалось выбора – надо было выходить в море, невзирая на погоду. Генрих II взял с собой Элеонору и Маргариту и 7 июля 1174 года вышел в море из Барфлёра. Море было неспокойным. Погода ухудшалась. По словам одного из очевидцев, ветер оставался неблагоприятным. Идти приходилось прямо против ветра. Команда нервничала и сомневалась, что переправа через Канал окончится благополучно. Говорят, Генрих стоял на палубе перед всеми, обратив взор к небесам, и молился, прося Господа о благополучном переходе. Неужели ему предстоит окончить свои дни в воде, как Вильгельму Этелингу в 1120 году?
По свидетельствам современников, только утром следующего дня был замечен берег. Королевский корабль сбился с курса, но каким-то чудом все-таки прибыл в Саутгемптон. Генрих благополучно высадился на берег и сразу поспешил в Кентербери к новой святыне, возведенной в честь мученика Томаса Бекета. О мотивах неожиданного паломничества старого короля можно только догадываться. Представляется, что, по крайней мере частично, им руководило искреннее желание вознести благодарственную молитву за свое чудесное спасение и сожаление из-за убийства Бекета. Но также старый король хладнокровно и расчетливо решил отметить свое прибытие в Англию публичным актом искупления. У его подданных не должно было остаться сомнений в том, что возвратился их истинный, благочестивый и богобоязненный монарх. 12 июня старый король пришел босым в Кентерберийский собор. По его щекам струились слезы. Плача, он молил об отпущении грехов. Группа прелатов подвергла раздетого до пояса короля битью розгами. Перенеся наказание, король обещал ежегодно выделять сорок фунтов, чтобы вокруг могилы мученика постоянно горели лампады,