одтвердилась, когда Тур – место, где находилась сокровищница анжуйцев, – оказался в руках Ричарда и Филиппа. Старый король был сломлен. Охваченный нерешительностью и сильно страдающий от боли, с каждым днем становившейся все сильнее, Генрих удалился в Шинон и приказал Уильяму вернуться к нему.
Настал момент, когда Маршалу надо было принять решение. Больше не было надежды на выздоровление старого короля, его авторитет рухнул, Анжуйская империя разваливалась. Многие из тех, кто до сих пор хранил ему преданность, теперь покинули Генриха. Одни направились прямо к Ричарду, другие предпочли выждать. Положение Уильяма было идеальным для того, чтобы сделать то же самое. Его место было довольно далеко от Генриха. В 1183 году смерть молодого короля была быстрой, неожиданной и многими осталась незамеченной. У Маршала и других рыцарей свиты просто не было времени, чтобы обдумать свое положение. В те мрачные тяжелые дни никто не думал о переходе к другому хозяину. Зато имелись все основания сделать это теперь. Старый король медленно, но верно угасал. Если бы Маршал бросился к ногам Ричарда Львиное Сердце и попросил прощения за их последнюю встречу, он мог бы даже рассчитывать на некоторое вознаграждение. Но сделать это – значило отказаться от своей репутации честного и преданного человека. Во время бегства из Ле-Мана он был вынужден действовать импульсивно. Теперь, когда старый король был в Шиноне, у Маршала оказалось достаточно времени, чтобы подумать.
И Уильям отправился в Шинон, чтобы остаться со своим королем до конца. Он прибыл ко двору в начале июля 1189 года. Не имея выбора, старый король признал поражение и согласился на последнюю встречу с Ричардом и Филиппом, которая была назначена на 4 июля в Туре. Старый король уже едва мог сидеть в седле, но Маршал все время был рядом и заботился о своем господине, пока они ожидали встречи в ближайшем командорстве тамплиеров. Монарх испытывал сильнейшую боль и чувствовал, что даже собственное тело его предало. Маршалу оставалось только молча наблюдать, как Генрих становился то багровым, то синевато-серым.
Когда они наконец прибыли на место встречи, скрыть нездоровье короля уже было невозможно. Ричард сохранял бесстрастное спокойствие – он подозревал какую-то уловку, но Филипп-Август был искренне потрясен состоянием своего заклятого врага. Капетинг предложил плащ, чтобы старый король мог сесть на землю, но тот предпочел стоять и смотрел на своих противников сверху вниз, даже соглашаясь на их условия. Ричард был официально признан преемником Генриха II на троне Анжуйской империи, а французскому королю было обещано 20 тысяч серебряных марок в знак мира. Старый король потребовал только одного – чтобы ему передали список всех тех, кто покинул его и перешел на сторону Филиппа и Ричарда. Когда встреча подошла к концу, говорят, Генрих все же позволил себе одну последнюю колкость. Наклонившись к сыну для «поцелуя мира», как того требовал ритуал, он прошептал: «Бог даст, я не умру раньше, чем отомщу тебе»[16].
Короля Генриха II отнесли в Шинон на носилках. Он слег. Однако мира в его душе не было. Теперь старый король был одержим желанием пересчитать своих сторонников. Хранитель королевской печати был послан в Тур, чтобы потребовать список перебежчиков, обещанный ему Филиппом. Вернувшись, тот проследовал в опочивальню короля, но долго не мог заставить себя выговорить неприглядную правду: «Мой господин, да поможет мне Бог, но первым в этом списке значится ваш сын, граф Иоанн». Услышав, что человек, которому он больше всех доверял и которого горячо любил, тоже предал его, старый король вздохнул: «Ты сказал достаточно».
Последнее предательство сломило дух старого короля. Очень скоро он впал в беспамятство. Его кровь кипела, лицо стало синим. Охваченный страшной болью, он уже ничего не видел и не слышал, и, хотя что-то бормотал, никто не мог понять ни слова. Ночью 6 июля 1189 года, в окружении лишь горстки слуг, Генрих II скончался. По словам «Истории», «смерть своими руками разорвала его сердце», из носа и рта хлынула густая кровь.
Его ожидало еще одно, последнее оскорбление. Слуги, которые должны были присматривать за умирающим королем, ограбили его. Они украли одежду, драгоценности и деньги – все, что смогли унести. Они оставили тело монарха наполовину свалившимся с кровати, одетым лишь в рубашку и бриджи. Когда тело Генриха было обнаружено, весь замок оказался в смятении. Маршал и его рыцари вбежали в опочивальню и поспешно накрыли тело плащом. Нельзя было не сожалеть о жалком конце некогда самого могущественного монарха Европы. Возле тела поставили охрану, вскоре прибыли священнослужители, отпели усопшего и обернули его в саван.
В последующие дни Уильям помог отнести тело Генриха II в соседнее аббатство Фонтевро, где оно должно было дожидаться прибытия Ричарда. Сын должен был отдать последние почести отцу, которого отверг. Маршал бодрствовал у тела усопшего, чувствуя горе и нешуточную тревогу. Теперь будет провозглашен новый король, и им станет человек, которого он лично совсем недавно выбил из седла. Можно было не сомневаться, что Ричард отомстит, лишит Маршала всего имущества и отправит в ссылку. Или прикажет казнить. В общем, Уильяму предстояло в самом ближайшем будущем узнать цену верности.
Глава 8Защитник королевства
Ричард Львиное Сердце прибыл в Фонтевро 10 июля 1189 года. Говорят, что, когда он вошел в церковь аббатства и увидел тело отца, его лицо осталось бесстрастной маской, и никто не мог сказать, чувствует ли он боль потери. Он долго стоял и смотрел на человека, бывшего его наставником, союзником, монархом и врагом. По сути, он своими руками затравил старого короля, приблизил его смерть. Желая во что бы то ни стало получить власть, Ричард Львиное Сердце предал семью, перешел на сторону заклятых врагов и извечных соперников анжуйцев, развязал войну со своей родней. Теперь все его самые честолюбивые желания оказались исполненными, и тело отца, не допускавшего его к власти, лежало перед ним, холодное и недвижимое. В этот момент он не мог не почувствовать, сколько неблаговидных дел совершил, какая ноша легла на его плечи и какие испытания ждут впереди.
Наконец он отвернулся от тела Генриха и приказал немедленно прислать к нему Маршала. В сопровождении Мориса де Краона они выехали из аббатства. «История» подробно рассказывает об этой встрече. После долгой паузы Ричард нарушил молчание и сказал: «Маршал, на днях ты собирался убить меня и, безусловно, сделал бы это, не отклони я твое копье рукой». Момент был чрезвычайно опасным. Если Маршал примет такое объяснение, это поможет Ричарду сохранить лицо, но одновременно в этой фразе заключалось признание, что он желал смерти нового короля. Согласно «Истории», Уильям не искал легких путей. Он сказал: «Я никогда не хотел убить тебя. Я еще достаточно силен, чтобы направлять копье именно туда, куда я хочу. И я мог пронзить твое тело, так же как пронзил тело твоего коня». Такое заявление Ричард мог посчитать смертельным оскорблением. Вместо этого, он объявил: «Маршал, ты прощен. И я никогда не буду на тебя за это сердиться».
Трудно сказать, что это было: Ричард мог испытывать Маршала или играть с ним. Но представляется вероятным, что он принял решение, как поступить с Маршалом, еще до прибытия в Фонтевро. Ричарду предстояло в ближайшем будущем стать полноправным королем. Он должен защищать свое непрочное королевство и сразиться в Третьем крестовом походе за Святую землю. Вряд ли он мог позволить себе отказаться от воина, обладающего такими качествами, как Уильям Маршал. Он неоднократно доказывал свою безусловную преданность господину и военную доблесть. Именно такие люди нужны были Ричарду как воздух. Он был достаточно проницательным, чтобы это понять. Если Ричард Львиное Сердце хотел стать сильным королем, о мелочных обидах следовало забыть.
Желая привлечь Уильяма в свой круг, Ричард подтвердил обещание Генриха II отдать ему в жены богатую наследницу – Изабеллу де Клэр. При этом он не преминул подчеркнуть, что Генрих только обещал, а Ричард все сделает. Современный биограф Ричарда Львиное Сердце, профессор Джон Каннингэм, отметил, что тем самым Ричард, по сути, сделал Маршала миллионером за ночь. После этого Уильяму было дано срочное поручение. Он должен был отправиться в Англию, «чтобы позаботиться о моих землях и других интересах», и отвезти тайное послание королеве Элеоноре. По возвращении в Фонтевро Уильям получил ряд королевских предписаний, в том числе подтверждение его назначения опекуном Изабеллы, и немедленно отправился на север.
Аналогичным образом Ричард «разобрался» со многими баронами его покойного отца. Те, кто сохранил верность до последнего, были вознаграждены. Балдуин де Бетюн, к примеру, получил значимое лордство в Омале, что в Нормандии. Уильям де Рош, вместе с Маршалом прикрывавший отступление Генриха из Ле-Мана, был принят в свиту Ричарда, а Хуберт Уолтер был назначен епископом Солсбери. Меньше благосклонности Ричард проявил к тем, кто отвернулся от старого короля в последние месяцы его жизни, хотя своего младшего брата Иоанна он оставил безнаказанным. Ричард также позаботился о награде своих людей. Андрэ де Шовиньи получил, к примеру, Шатору. Ричард встретился с Филиппом-Августом у замка Жизор, что в Нормандском Вексене. Оба короля расстались как союзники, но в ближайшем будущем им предстояло стать соперниками. А пока условия мира были согласованы. Французский король возвращал все захваченные территории, включая Берри, а Ричард выплачивал 40 тысяч серебряных марок в качестве компенсации за их недавнюю кампанию.
Уильям Маршал торопился на север через Анжу и Мэн, но остановился по пути в Нормандии, чтобы осмотреть земли Изабеллы де Клэр возле Дьеппа – очевидный признак того, что был намерен воспользоваться всеми выгодами от покровительства Ричарда, пока есть такая возможность. Оказавшись в Англии, Уильям поехал прямо в Винчестер, где Элеонора уже была освобождена после пятнадцати лет заточения. Должно быть, это была странная встреча. Когда они виделись в последний раз, Маршал был ничем не примечательным рыцарем, чуть больше двадцати лет от роду. Теперь Уильяму было сорок два, и он готовился стать большим человеком. А Элеонора была пожилая женщина, хотя и очень энергичная. Ей было около семидесяти. Об их взаимоотношениях, оказавших большое влияние на раннюю карьеру Маршала, можно только догадываться. Нам неизвестно содержание сообщения, отправленного Ричардом матери. И биограф Уильяма, к сожалению, упоминает лишь сам факт его доставки.