Сам Иоанн, вероятно, услышал о смерти Ричарда, находясь в Нормандии. И хотя он, скорее всего, получил в какойто форме заверения в преданности от Уильяма и архиепископа Уолтера, вряд ли они встречались лично. Первым делом граф Иоанн пожелал как можно скорее отправиться в Шинон и захватить анжуйскую сокровищницу. А Маршал и архиепископ были отправлены в Англию, чтобы подготовить почву для его прибытия. «История» описывает этот период кратко и неопределенно. Биограф явно старался как можно больше дистанцировать Маршала от графа Иоанна. Однако из других источников следует, что Маршал сыграл ведущую роль в обеспечении ему поддержки английской знати.
Некоторые аристократы вроде графа Солсбери, Уильяма Лонгсворда, были готовы поддержать Иоанна с самого начала. Лонгсворд был сводным братом Иоанна – незаконным сыном Генриха II. Уильям родился около 1167 года и был примерно на двадцать лет моложе Маршала, и в некоторых аспектах их карьеры были схожи. Лонгсворд был отличным рыцарем и сражался в Нормандии в конце 1190-х годов вместе с Ричардом Львиное Сердце. Он также достиг власти при посредстве брака. Когда в 1196 году граф Солсбери (кузен Маршала) умер, его шестилетняя дочь и наследница, Эла Солсбери, была обручена с Лонгсвордом, и он, таким образом, получил контроль над престижными Уилтширскими владениями. При Иоанне новый граф служил вместе с Уильямом Маршалом, стал выдающимся полководцем и близким другом семьи Маршала.
Другие представители знати не были готовы поддержать Иоанна, и некоторые бароны даже стали готовить свои замки к войне. Конечно, кое-кто не желал поддерживать Иоанна из-за его предательства 1193–1194 годов. Но большинство было уверено, что в смутные времена – когда идут споры за престол – можно кое-что выгадать для себя. Они хотели гарантий награды за свою поддержку. На совете, созванном в Нортгемптоне, Уильям Маршал, Джеффри Фицпитер и Хуберт Уолтер были едины и дали слово, что магнаты получат то, что им причитается. В результате некоторые величайшие магнаты Англии, включая графа Ричарда де Клэра, Ранульфа, графа Честера и Давида, брата шотландского короля Вильгельма I, принесли присягу верности Иоанну. Маршал не был «создателем королей» в полном смысле слова, но определенно облегчил путь Иоанна к власти.
В конце мая Иоанн был готов отправиться в Англию. В конце апреля в Руане он был официально назван герцогом Нормандским, получил герцогский меч и золотой венец. Но Маршал не стал ждать прибытия Иоанна. Он сам отправился в Нормандию и был рядом с ним, когда Иоанн 25 мая отплыл из Дьепа в Англию. Такая подчеркнутая забота о человеке, которому в ближайшем будущем предстояло стать королем, впечатляет. Хотя никаких записей об их взаимоотношениях в этот период до нас не дошло, представляется вероятным, что Маршал применил ту же тактику вкрадчивого, но настойчивого требования вознаграждения, что и с Генрихом II в 1188 году, заискивая перед господином и рассчитывая на предпочтение. И в первые годы правления Иоанна Уильям немало выиграл от королевского великодушия.
27 мая 1199 года Иоанн был коронован и помазан в Вестминстерском аббатстве архиепископом Хубертом. Сразу после церемонии король вознаградил трех человек, которые помогли устроить его коронацию. Хуберт был назначен королевским канцлером, а Джеффри и Уильям прошли ритуал получения символических мечей от Иоанна и стали графами. Это был высший титул, который могли получить английские аристократы, имевший исторические корни, уходящие во времена англосаксов и викингов. Джеффри Фицпитер стал графом Эссексом, а Маршал – графом Пембруком. В признание их заслуг перед короной они оба удостоились права прислуживать Иоанну во время королевского пиршества тем вечером.
Уильям и Джеффри пришли к такой известности разными путями. Маршал был профессиональным солдатом – рыцарем и командиром, который не только доказал свою значимость в бою, но и умел лавировать в лабиринте придворной политики. Фицпитер, чиновник и придворный, получил награду за свою эффективность в процессе управления, способность питать силу и богатство Анжуйской династии. Возвышение Джеффри отражало более широкую и очень важную тенденцию – возрастающий акцент на административную компетентность, ее преобладание над военной храбростью в среде английских аристократов Средневековья. Джеффри получил графский меч, но, в отличие от Уильяма, не был воином. Во времена конфликтов, когда король Иоанн призывал Фицпитера – графа Эссекса – исполнить свой древний долг перед короной, направив рыцарей на военную службу, Джеффри не возглавлял лично свой отряд, а платил определенную сумму в королевскую казну, которая использовалась для оплаты наемников. В будущем эта система платежей приобрела чрезвычайную популярность, что имело далекоидущие последствия и для Англии, и для института рыцарства.
Уильяму Маршалу было немного за пятьдесят, и он оставался выдающимся военным деятелем своего времени. Недавнее повышение поместило его в высший эшелон английский знати, а титул графа Пембрука укрепил его положение и принес дополнительные земли на западе Уэльса. Семейство Клэр (к которому принадлежала супруга Маршала Изабелла) некогда имело права на этот регион, но с 1150-х годов он оставался в руках короля. Уильям стал владельцем новых земель в 1200 году – он получил контроль над территорией в два раза большей, чем Стригуил, и теперь претендовал на соседние валлийские замки Кардиган и Сильджерран. Понятно, что Маршал гордился своим новым положением. Пембрук теперь стал центральной частью его постоянно расширяющихся владений, а Стригуил – важной резиденцией хозяина, и Уильям сразу стал использовать титул «граф Пембрук» в официальных документах.
Но при этом Маршал не принял новую печать. Многие люди, занимавшие такое же положение, создавали для себя замысловатые печати, чтобы тем самым отразить свое более высокое положение в обществе. Восковые печати, которые эти великие магнаты использовали в документах, были схожи с королевской печатью, изобиловали символами власти и даже часто имели династический «герб». Один из современников Уильяма, Роберт Фицуолтер, унаследовавший баронство в Эссексе и Лондоне в 1198 году, создал сказочно красивую серебряную печать, изображающую его в доспехах на коне с поднятым мечом, – сейчас она выставлена в Британском музее. Несмотря на очевидное честолюбие, Маршал, судя по всему, отвергал подобные излишества. На всю оставшуюся жизнь он сохранил ту же скромную маленькую печать, которой пользовался, когда был простым рыцарем. При Генрихе Молодом Уильям с гордостью объявил о своем повышении до рыцаря-баннерета, приняв собственные цвета и боевой клич. Двадцатью годами позже он действовал с большей осторожностью. Мы можем только догадываться, чем было вызвано решение Маршала использовать старую непрезентабельную печать. Возможно, причиной была его скромность или незаинтересованность во внешних атрибутах власти. Или это могло быть намеренное проявление сдержанности.
В «Истории Уильяма Маршала» прямо не сказано о его назначении графом Пембруком. В ней отмечено только, что после коронации Иоанна он получил много ценных даров. Это поразительное упущение, учитывая важность графского титула для карьеры Уильяма. Изображение Иоанна в «Истории» является в высшей степени осторожным, а при описании отношений Маршала с новым монархом текст становится крайне уклончивым. И тот факт, что высшими почестями Уильям обязан именно покровительству Иоанна, попросту исключен. Пембрук вообще убран из «Истории». Он упоминается лишь единожды и вне какой-либо связи с Маршалом.
Биограф всячески старался скрыть или хотя бы завуалировать то, что во время правления Иоанна Уильям Маршал был в полном смысле осыпан милостями. Помимо графства, Уильям был вновь назначен шерифом Глостершира, при этом он получил контроль над королевскими замками в Глостере и Бристоле. Другие члены династии Маршала тоже пользовались благосклонностью короны. «Племянник» Уильяма Джон Маршал – тезка и незаконный сын его старшего брата – получил опекунство над богатой наследницей из Норфолка Алиной де Рай. Сам Уильям, безусловно, стал одним из самых могущественных и влиятельных людей королевства. Имея в своем распоряжении Пембрук, Стригуил и давние претензии на Ленстер, новый граф мог начать планирование блестящего будущего для своей династии. Мысленно он вознес ее до невообразимых высот, тем самым до некой формы бессмертия.
Вероятно, у Маршала не было выбора, и потому он поддержал претензии Иоанна в апреле 1199 года. Это действительно был единственный преемник, которого могли принять в Англии и который в будущем мог спасти Нормандию. Но тем не менее Маршал при этом многое выиграл и для себя. Многие другие бароны тоже получили преимущества в этот период, причем некоторые из них ставили перед собой откровенно хищнические цели. Одной из главных «акул» был северный сосед Уильяма по Валлийской марке Уильям (Вильгельм) де Браоз (Бриуз), унаследовавший земли своей семьи в 1190-х годах. Он был в Шалю, когда умер Ричард I, и впоследствии подтвердил, что на смертном одре Ричард назначил Иоанна своим преемником. При новом режиме Браоз существенно расширил свои владения в Уэльсе и восстановил права своей семьи на Лимерик в Ирландии. Правда, за все эти блага пришлось платить, и Браоз оказался по уши в долгах. Как и Маршал. Браоз высоко поднялся при Иоанне, и в начале нового века оба практически постоянно находились при монархе. Но только Иоанн был не тем королем, за которым легко следовать.
В 1199 году, когда Иоанн стал королем Англии, ему был тридцать один год. В юности его считали красивым, хотя и немного худощавым, однако из-за ненасытного аппетита к хорошему вину и вкусной еде он с возрастом стал весьма корпулентным. В конце XVIII века была вскрыта его гробница и выполнены измерения. Оказалось, что он имел рост 5 футов и 6,5 дюйма (169 сантиметров) – средний рост для того времени. Трудно сказать, действительно ли его внешность была не впечатляющей в сравнении с Генрихом Молодым и Ричардом Львиное Сердце. Ведь, по сути, он все время жил в тени своих старших братьев. И лишь теперь, в самом начале нового века, пришло его время.