И не успел я открыть рот, как на том конце провода послышались частые гудки.
— Вернер? — пшикнул Эрнест Максимилианович. — Ах он жук, как обычно звонит в самый неудобный момент!
— Или уж в слишком удобный… — проговорил я.
— Знаете, как-то шел я по улице, — сказал юрист, с опаской поглядывая в окно, — и тут мне в голову пришла мысль: что-то давненько это нелюдимый жук не объявлялся. И что вы думаете? Раздался звонок на телефонный аппарат прямо передо мной. Решив, что мне напекло голову, я взял трубку и — ба!
Метта расхохоталась:
— Может, у него жучки по всему городу?
— Не исключено… — сказал я, и, попрощавшись, мы с Яром вышли в коридор.
Ладно, уже во второй раз директор ШИИРа сваливается на меня как снег на голову. Рейд в Амерзонию, говорите? Что ж, давно пора.
А пока в участок, и будем надеяться, что закон окажется крепче желания местного начальства повесить очередную нелюдь. И еще это предостережение от Вернера…
Сзади скрипнула дверь, и раздался осторожный голос:
— Илья, можно вас?..
Это была Софья. Отпустив Яра в машину, я отошел с девушкой на лестницу. Слуги странно на нас косились.
— Спасибо, что спасли… — проговорила Ленская, пряча глаза. — Простите за ту вечернюю выходку. Это желание дяди. Он…
— Ни слова больше. Я сделал то, что должен был, — кивнул я. — Лучше развейте мои сомнения — вы же не обвиняете Тому?
Софья замотала головой.
— Нет, и причин желать зла у нее не было. Многие говорят, что нелюди — звери по своей природе. Вот каждый раз, когда их ловят на преступлении, даже мотивов не выясняют. Просто списывают все на звериный нрав. Однако дядя всегда учил меня, что нелюди такие же люди.
— А вам лично как кажется?
— Я верила дяде. И среди нелюдей у меня есть пара приятелей.
— Уже кое-что, — кивнула Метта.
— Илья Тимофеевич, все это какой-то бред, — проговорила Софья. — Вы думаете, что это и впрямь был мимик?
— Типичнейший. Сначала превратился в Тому, а потом в огромного волка.
И ложью это не было. Странник един во многих лицах. С другой стороны, следов этот мудак тоже не оставил.
Софья же вздохнула:
— Вы меня успокоили… Признаюсь, я сомневалась. Может быть, вам нужна моя помощь?
— Только лишь если от вас потребуют показаний.
— Я уже дала их в письменном виде и передала следователю. Если хотите, могу написать еще одно. Никоим образом Тому я не обвиняю!
— Отлично. Значит, вы сделали все, что могли. Увидимся в ШИИРе.
Мы пожали друг другу руки, и я направился вниз.
— Видел, как она на тебя смотрела? — улыбнулась Метта. — Видать, задел ее сердечко.
Пух! — и она приобрела черты Софьи.
— О, мой сир! — замурлыкала она и прижалась к моему плечу. Грудь при этом была вдвое больше.
— Лучше скажи, что там с Горбатовыми? Чисто?
Моя спутница вновь стала собой и вытащила планшет. Я же почувствовал на себе взгляд и обернулся.
Из окна на меня смотрела Рина. Только заметив, что я ее раскрыл, девушка мигом пропала.
— Во дворе расхаживает охрана, а вот дом как-будто вымер, — сказала она, когда мы уселись в броневик. — Пока тихо, но… это мне не нравится. Этот Роман Арнольдович явно не из тех людей, которые будут смирно сидеть, сложа руки. Ой…
— Что такое?
— Проблема… Большая проблема!
— Да о чем ты? Что задумал этот старый пес⁈
— Нет, это не Горбатов. Это толпа. Их сотни, и вот-вот прольется кровь!
Она показала мне картинку на планшете. Я выругался. Ситуация действительно пахла керосином.
От автора:
Дорогой читатель!Вот и снова приходится выбирать либо шаурму, либо нашу историю(
В любом случае Огромное спасибо за лайки и комментарии! А если вы приобретете книгу с наградой, то к вам в гостевую обязательно прилетит чибик!
Также в ожидании проды можете ознакомиться с другим моим циклом — «Титаном Империи», который я писал в соавторстве с Константином Зубовым: https://author.today/work/324648
И да, самое важное. Уважаемый читатель, помните:
Глава 10
Тому снова бросили на нары, и эти отбросы в камерах как по команде затянули свою шарманку:
— Ай, девушка! Ай, персик! Подойди, такое покажу!
Еще и на улице раздаются какие-то крики, но через ее махонькое окошко виден только кусочек неба. Да и стены тут очень толстые, а окна законопачены так, что и не разберешь ничего.
Мудаки по соседству взорвались хохотом, а Тома, попытавшись отрешиться от всего вокруг, прижалась спиной к шершавой стене и закрыла глаза. Из темноты выплыло лицо брата, а потом…
Марлинский? А он-то как ей поможет? Возьмет околоток штурмом? Смешно! Ей уже никто не поможет!
Назавтра назначен суд, а там с вероятностью девяносто девять и девять десятых ее признают виновной в нападении на человека (даже больше — на аристократа!), а затем ее ждет петля. Иного и быть не могло. Если дело касалось нелюдей, то оправдательные приговоры скорее исключение, чем правило.
Сколько Тома ни слышала о делах с участием нелюдей, в них решающим всегда было одно обстоятельство: все нелюди — звери по своей сути и поэтому исправлению не поддаются. А значит, приговор один — смерть!
Были, конечно, случаи, когда из ежовых лап закона обвиняемых вырвут хозяева аристократы, но и там участь их ждала не слаще.
Но Тому с Яром это не грозило.
— Дурачки, — хмыкнула Тома, вспомнив как они радовались, когда им дали вольную.
Даже если сейчас раскроется дверь и через порог переступит неожиданно воскресший из мертвых граф Воронцов, их бывший барин, ситуации это не изменит.
Тома нахмурилась. А что если его сын, от которого они с Яром насилу сбежали, предложит ей выбор: влачить остаток дней у него на поводке или умереть в петле? Что она выберет?
— Лучше смерть, — твердо проговорила она и победно улыбнулась.
В конце концов, они с Яром выбрали волю, а кто сказал, что дорога свободных нелюдей посыпана розами? Очень многие друзья и знакомые из ушедших на вольные хлеба быстро оказывались либо за решеткой, либо в числе разбойников, но все это — верный путь в могилу.
Повезло немногим, в числе которых была Рина, да и то потому, что ее троюродной сестре «посчастливилось» приглядеться аристократу, проезжающему мимо их деревни. А потом судьба закинула ее на Аляску, в дом Ленских, куда она и пригласила Тому и прочих деревенских, отпущенных после смерти Воронцова.
И надо же было так подвести ее… И почему? Что же произошло вчера⁈ Черт, как ни пытайся, все как в тумане…
Впрочем, а вдруг все объясняется намного проще? Вдруг рассказы о том, что звериная суть в крови у нелюдей — чистая правда? Вона и братец тому доказательство. Яр привык решать вопросы силой: сначала что-нибудь ляпнет, а только потом подумать.
Да и Тома ничуть не лучше… Сначала оба чуть не растерзали японку в поезде, а теперь фокс лично пыталась зарезать Софью Филипповну и напугала до чертиков Варвару. А ведь старушка была так добра к ней…
По щекам потекли слезы. Видно, все правда — на каждого нелюдя, рано или поздно, находит ярость, жажда крови застилает разум. Хорошо хоть, что никто не погиб…
— Эй, ты чего нюни распустила? — захохотали вокруг, и Тома со злостью вытерлась.
Нет, ее слез они не увидят! Если фоксы и вправду зверье, то каждый кто пересечет порог этой камеры, познакомиться с ее зубами!
От этой мысли ей стало куда спокойней. Тома села на нарах и провела языком по клыкам. Такие длинные… Можно хороший кусок мяса отхватить!
Затем Тома огляделась, поднялась на ноги и сделала шаг к решетке. Гогот тут же оборвался. Похоже, мудаки не ожидали, что она встанет. Думали, так и будет лежать и плакать? Хах, еще чего!
Руки еще дрожат, но Тома сжала их в кулаки. Хватит терпеть унижения!
— Ох, одумалась таки, лисичка! — хлопнул в ладоши здоровенный лысый хер в майке, под которой кожа была вся синей от наколок. — Иди-иди сюда, родная! Дядя Боря тебя не обидит!
И потянул к ней волосатые лапищи. Кротко улыбнувшись, Тома сделала шаг вперед. Затем приподняла платье, и вся камера напротив сделала дружный вздох.
Да, ножки у фокс Томы всегда были что надо.
— Эй вы, уроды! — оглянулся дядя Боря. — А ну, все назад! Эта девка моя, поняли⁈
Одному мигом прилетело в глаз, другому в живот. Через пару секунд у клетки остался один скалящийся дядя Боря.
Тома сделала еще один шаг, мужик вытянул загребущие руки.
— Сюда-сюда иди, конфетка, — бормотал он, пожирая ее глазами.
Еще один шаг, и дядя Боря почти коснулся пальцами ее бедер. Оскалив зубы, Тома широко улыбнулась.
— Эй, Борь, — промычали позади мужика. — Че-то она мне не…
— Хавальник закрой! — оглянулся он, и тут… — Ах ты, б***!
Взвыв, мужик дернулся и попытался оттолкнуть Тому, но она только сильнее сжала зубы и дернула мудака на себя. Захлебнувшись криком, он боднул лбом решетку и сполз на пол.
Тома впечатала ногу ему в рыло и вырвала трофей. Хрясь! — и дядя Боря покатился в руки товарищей.
— Ты че сделала, сука⁈ — заверещал тот, осматривая окровавленную руку.
Тома ухмыльнулась, а потом выплюнула его палец. Он прилетел охреневшему дяде Боре прямо в лобешник.
Да, вкус крови определенно имеет свой шарм! Тома ухмыльнулась, выставив клыки на всеобщее обозрение.
Грязно ругаясь, Зеки увели дядю Борю подальше:
— Сука ненормальная! Завтра в петле потанцуешь!
Их рычание разбил резкий звук. Зазвенело стекло, и по коридору между камерами покатилось что-то рыжее. Кирпич⁈
— Свободу! Свободу! Свобо-о-о-оду! — послышались крики снаружи.
А на кирпиче же было написано одно слово — «Нелюди».
Едва мы подкатили к улице, где располагалась городская жандармерия, как ушей коснулись крики:
— Это произвол! Безобразие! Отпустите ее! Позор! Позор!
— Это что за черт? — насторожился я.
Завернув за угол, мы увидели огромную толпу народа, окружившую здание жандармерии №9.