– А теперь посмотри на шута, который болтается вон там. Правда его легко спутать с нашим Малышом? – проскрипел попугай.
Родриго Грубиан присмотрелся к шуту. Да, красная курточка с синим пятном и зелёным сердцем на груди напоминала разноцветный лоскутный костюм Малыша.
– Ну? – просипел попугай. – А вон висит король, почти такой же круглый и толстый, как Килиан. И разве он не свисает на своих нитках так же бессильно и вяло? А позади него виден чародей, одетый в такое же чёрное одеяние, что и у Рабануса Рохуса! – Сократ всё ускорял свои круги по одеялу. – Это ни о чём тебе не говорит, разбойник? – скрипел он.
– Может быть, может быть, – поддакнул Родриго Грубиан. – Но о чём?
Он сел в своих скрежещущих доспехах, невзначай потянув одеяло и чуть не сбросив взволнованного попугая на пол.
Попугай расправил пёстрые крылья, чтобы удержать равновесие. Затем, как только принял устойчивое положение, снова беспомощно их сложил.
– Хороший вопрос, – пробормотал он с внезапным раздражением.
– А что с остальными марионетками? – спросил Родриго Грубиан. – Я вижу тут крестьян и ведьм, а также много рыцарей. Все они тоже появятся в нашей истории?
Сократ бросил на него суровый взгляд.
– Почём я знаю, разбойник? – проворчал он и взлетел с одеяла, чтобы найти убежище на привычной штанге для занавески. – Я надеялся от тебя получить более внятную помощь, чем полное собрание твоих сомнений! – Он опустил голову и вывернулся так, что мог смотреть из окна вагончика. – Но по крайней мере что касается множества рыцарей, то я могу развеять твои сомнения, разбойник, – сказал он. – Ибо, как мне кажется, они как раз поднимаются к нам на холм.
Сократ вовсе не дурачил Родриго Грубиана. Он сказал правду. Отряд рыцарей галопом поднимался на тот холм, на который за день до этого спустился с гор Родриго Грубиан. Совершенно очевидно, всадники спешили к кукольному вагончику, который по-прежнему стоял на опушке Страхопущи.
– Рыцари? Рыцари короля? – Гремя, словно связка жестяных банок, Родриго Грубиан спрыгнул с койки, разбудив тем самым Диков.
– Господи помилуй! – крикнул папа Дик с ночным колпаком на носу.
– Что случилось? – воскликнула мама Дик, вытаращив глаза.
Ответа она не получила, потому что пришедший в ужас Родриго Грубиан и не так легко теряющий самообладание Сократ прилипли к окошку вагончика.
– Силы небесные! – вскричал Родриго Грубиан. – Это они! Я узнаю герб короля! Они явились по мою душу!
– Что? Как? Кто явился? – дрожащим голосом спрашивал папа Дик, сорвав с головы ночной колпак.
Мама Дик стояла посреди вагончика в ночной рубашке и не знала, куда деваться.
Только Сократ знал, что делать.
– Быстрее, разбойник! – крикнул он. – Снимай свои доспехи, чтобы в тебе никто не опознал рыцаря-разбойника!
Но это легко было сказать, куда труднее сделать. Настоящие рыцарские доспехи так же трудно снять, как и надеть, особенно когда они маловаты и жмут. Родриго Грубиан сорвал с себя нижние ножные латы и закинул их под кровать, едва не задев маму Дик, и сам едва не потерял равновесие, стоя на одной ноге. За ними последовал левый наколенник, а вот правый застрял вместе с верхними латами, и как раз в тот момент, когда Сократ у окна возвестил о прибытии рыцарей короля, Родриго Грубиан всё-таки потерял равновесие и с грохотом рухнул у ног стонущей мамы Дик. И теперь он лежал словно черепаха на спине, а при попытке подняться опрокинул и бедного папу Дика, который как раз в это время попытался встать с кровати.
– Нет, не может быть! – простонал Сократ со своего наблюдательного пункта. – Скорее, Дики! Поднимите же его! Или вы хотите отправиться в тюрьму за то, что укрывали у себя в вагончике похитителя принцессы?
Дики не могли так быстро соображать в столь ранний час. Они начали нещадно тянуть Родриго Грубиана за конечности. Мама Дик сорвала с него заклинивший наколенник и верхние латы, а папе Дику удалось стащить один лат с предплечья, и он принялся за налокотник. Родриго Грубиан вскрикнул от боли. Как же он проклинал себя в этот момент за то, что в крепости Гробург очертя голову надел на себя что придётся! Лучше бы он как следует запер ворота! Лучше бы он ещё раз взглянул на свои кактусы, которые ему, быть может, уже не суждено будет увидеть снова, если он не успеет снять с себя эти проклятые латы!
«Туснельда!» – только и успел подумать Родриго Грубиан, когда папа Дик с ни с чем не сравнимым напряжением сил сумел разом стянуть с рыцаря-разбойника наплечные латы. Сам при этом, правда, упал со снятыми латами в руках, сбив кухонные стулья словно кегли. Из-за всего этого грохота и кавардака Сократ чуть не прослушал, что в дверь вагончика уже постучались и строгий голос потребовал впустить их именем короля.
– Откройте! – кричали из-за двери. – Генерал короля Килиана Последнего требует, чтобы его впустили!
Что делать? Хотя Родриго и освободил конечности от лат, грудные латы всё ещё оставались на нём.
– Быстро! – крикнул Сократ, не теряя присутствия духа. – Накиньте на него одеяло!
Большое одеяло в красную клетку накрыло Родриго Грубиана мягким облаком, и в следующее мгновение мама Дик открыла дверь кукольного вагончика.
– Да, простите? – сказала она, будто только что очнулась ото сна, а не путалась под ногами при освобождении от лат рыцаря-разбойника.
Генералу короля Килиана предстало странное зрелище. Позади толстой женщины в ночной рубашке он увидел пёстрого попугая, рослого мужчину в исподнем, закутанного в одеяло, и ещё одного мужчину, низенького и кругленького, посреди опрокинутых стульев.
Однако генерал не стал задумываться об этом. Он понимал, что имеет дело, согласно наружной надписи на вагончике, с артистами кукольного театра, а они, как известно, люди со странностями.
Кроме того, он был безумно рад, что вообще их нашёл. Придворный медик Падрубель послал его найти каких-нибудь комедиантов, способных рассмешить короля Килиана, а ведь в окрестностях Страхопущи комедианты были скорее редкостью. Генерал считал большим везением, что они наткнулись на этот кукольный театр. И если они представляли собой такое комическое зрелище – валяясь под столом, завернувшись в одеяло или окутавшись ярким оперением, – так тем лучше. У самого генерала чувство юмора было не очень развито, но эта труппа казалась ему поистине смешной.
– Доброе утро! – гаркнул он командным басом.
Поскольку Родриго Грубиан никогда не покидал своей крепости Гробург, генерал и понятия не имел, кто стоял перед ним на самом деле.
– Чем можем служить, благородный рыцарь? – прохрипел Сократ, единственный из всех присутствующих осмелившийся подать голос.
Всё же это было чересчур для генерала. Он хотел говорить не с наглой птицей, а с владельцем кукольного театра – папой Диком, и его взгляд поневоле упал на почти двухметрового мужчину в клетчатом одеяле.
– Вы папа Дик, я полагаю? – спросил он.
Родриго Грубиана бросало то в жар, то в холод от одного только взгляда генерала. Будучи от природы пугливым, он рассчитывал на худшее, то есть на обнаружение его нагрудных лат под покровом одеяла. Он открыл рот и тут же закрыл его, лишившись дара речи.
– Я папа Дик, – донеслось из-под кухонного стола, и маленький круглый человечек стал выбираться из-за опрокинутых стульев. На нём была длинная ночная рубашка, и, когда он предстал перед генералом в дверях вагончика, лицо у него было бледное. – С вашего позволения, Эфраим Эмануэль Дик, – назвался он по полной форме и неловко поклонился.
– Мастер Дик! – строгим, приказным тоном воскликнул генерал. – Король Килиан Последний нуждается в ваших услугах! Приказываю вам следовать за мной в королевский замок, где вы без промедления должны будете насмешить короля вашим кукольным театром!
Сократу слышать это было вовсе не в радость. Он приблизительно представлял себе, о чём идёт речь. Он ведь знал, что король Килиан подвержен меланхолии, и своими глазами видел, как король упал в обморок со своего коня у кареты похищенной принцессы. Но он знал также, как трудно заставить кого-то смеяться по приказу. Это только родители Малыша Дики послушно следовали любому приказу – в отличие от их сына, которому приказывать было бессмысленно.
– Ну разумеется, конечно. Это для нас большая честь! Мы сейчас же немедленно пустимся за вами вслед, – немедленно подчинился генералу папа Дик. – Мы представим королю самую смешную из всех весёлых постановок нашего театра! Его величество король Килиан загнётся от смеха! – Папа Дик ещё раз поклонился, да так низко, что снова едва не упал.
В Сократе уже клокотала его попугайская ярость, потому что папа Дик слишком поспешно согласился, совершенно не подумав. Поездка к королевскому двору казалась попугаю самым неблагоприятным поворотом той истории, до которой он пытался докопаться. Родриго Грубиан, главный подозреваемый в похищении принцессы, окажется там как в логове льва. И если есть на свете место, в котором Малыш и похищенная им принцесса ни в коем случае не должны находиться, то это замок короля Килиана Последнего!
Но Сократ злился не только на папу Дика, который так безвольно подчинился неблагоприятному приказу генерала. Он гневался не только на эту историю, которая вдруг приобретала такой опрометчивый оборот. Нет, самую большую ярость Сократ испытывал к себе самому, ведь он совсем не подумал о том, что кукольный театр, в котором сам он влачился вслед за событиями, мог сыграть в этой истории самостоятельную роль!
Одиннадцатая глава,в которой Малыш и Флип попадают к дракону
Кто бы мог подумать, что кукольный театр папы Дика обзавёлся зрителями ещё до того, как достиг двора короля Килиана, чтобы сыграть там своё самое смешное представление? По крайней мере, Сократу на его штанге для занавески это не пришло бы в голову, как и Родриго Грубиану, сидящему в клетчатом одеяле на облучке рядом с папой Диком, да и генералу, который скакал с рыцарями впереди кукольного ва