— Проклятье на мои косточки! Заперто! — проскрипел первый.
— Не беда! — ухнул второй. — Так пройду.
И, надавив лбом, он легко высадил дверь. Питекантропы обладают огромной лобовой силой. И чем меньше у них ума, тем крепче лоб. Злоумышленники пропихнули торт в дверной проём и аккуратно поставили дверь на место. И только тут сняли и забросили в угол огромные маски гномов, от которых порядком устали.
— Ай, чуть не поцарапал хорошую дверь! Имущество надо беречь, — погрозил пальцем скелет, стаскивая и костюм — он был ему великоват. — Скоро всё здесь будет наше!
— Жалко, козёл отстал! — вздохнул обезьян. — Не увидит, как я стану этим… амом.
— Замом! Замом! Он бы и так не увидел, без глаз-то! А ты переставай лопать крем, лучше держи крышку. Девчонка вырывается! Она ещё в трамвае удрать хотела, пришлось навалиться сверху. Чуть ребро мне не выбила.
— Слушай, костлявый! Но мы не можем держать начинку в пирожке вечно! — питекантроп почесал затылок одной лапищей, а вторую положил на крышку. — Она же там задохнётся!
— Чего? — переспросил скелет. — Задох… чего?
— А ещё в кабинете биологии живёшь. Ну как рыбка без воды! Пшик — и не дышит! — обезьян шумно подышал для убедительности, а потом задержал воздух и выпучил глаза. Это было страшное зрелище.
— Я вообще не дышу никогда! — всплеснул руками скелет. — Почём мне было знать?! Давай тогда подхватили торт и тащим в кабинет труда! Там сколотим клетку и пересадим туда девчонку!
В школьной мастерской хранились самые разные инструменты: пилы, молотки, рубанки и гвоздодёры — всё это были чрезвычайно полезные вещи. Но только для тех, кто умел ими пользоваться. Для прочих же — не только бесполезные, но и опасные.
— На-ка! — скелет выхватил из кучи инструментов ручной лобзик и вручил его питекантропу. — Сколоти нам клеточку!
Обезьяночеловек задумчиво повертел в лапах приспособление, потрогал пальцем лезвие, дёрнул его, и раздался звук разжавшейся пружины — тр-рынь!
— По-моему, на этом играют!
— Играют в кабинете музыки! — прошипел скелет. — А тут колотят. Вот и колоти!
— А почему я? — возмутился первобытный. — Это ты у нас скелет человека разумного! А я так, из пещеры погулять вышел. Дремучий я, не умею. Сам колоти!
— Ох ты, ах ты! Какие мы нежные! — скелет выхватил у приятеля лобзик, хорошенько размахнулся и саданул им по верстаку — вжик! Железка погнулась. — Странно… Чего это с ним? Ты что-нибудь понял? Я сейчас забил гвоздь или нет?
— Ха-ха-ха! — питекантроп утробно захохотал. — Сдаётся, брат, мы с тобой оба неразумные! У меня мозгов ещё нет, а у тебя уже нет! Ха-ха-ха!
— Но-но, разговор…
Скелет хотел сказать «разговорчики!», но не успел, потому что в этот миг откинулась крышка торта — пленнице наконец удалось с ней совладать. И из отверстия в верхнем ярусе показалась растрепанная и заплаканная именинница — Мила Стрижова.
— Вырвалась, птичка! — питекантроп злобно ухмыльнулся и закатал рукава гномьей куртки. Из-под них торчали рукава синего халата уборщицы, которые он тоже закатал, обнажив волосатые лапы. — Ну сейчас я ей ухи-то пририсую… Большие-большие ухи… Будет знать, как портить школьное имущество!
Вот только он не учёл того, что это поначалу Мила была заплаканная. Пока сражалась с тортом, она стала растрёпанной. А теперь, вдобавок ко всему прочему, Мила была ещё и… разгневанная.
Солнце зашло за тучку.
Никто. Никогда. Не смел. Так. Портить! Ей! Праздник!!!
— Я перепачкала лучшее платье! — это было первое, что визгливо сказала Мила, с отвращением стряхивая с плеча хлопья жирного крема. — Немедленно выньте меня отсюда, уродцы, и верните папе!!! Иначе он вас в лепёшку раскатает!
— Тише, девочка! — Скелет подхватил Милу под мышки и, схлопотав пару пинков по рёбрам, опустил ее на пол. — Тяжёлая какая, чуть не рассыпался… Папочка тебя не спасёт.
— Ещё как спасёт! — топнула ногой Мила. — Вы не знаете моего папу!
— Знаем. Лучше, чем ты думаешь… — скелет уныло покачал черепушкой, с хрустом вправляя суставы. — Он ведь у тебя какой? Взрослый. Так?
— Конечно, взрослый! — Мила вопила так громко, что охранник дядя Николай непременно услышал бы её сейчас, если бы, как всегда в наушниках, не приступил к просмотру своего любимого сериала. — Какой же ещё! Мой папа — самый богатый папа в этом городе! У него такие связи! У него такие деньги! У него такие люди!
— А воображение у него какое? — пророкотал питекантроп.
— Что…? — вздрогнула Мила.
— Воображение… — по лицу скелета расползлась зловещая улыбка. — Мелочь вроде бы, но в нашей истории играет решающую роль. Он не поверит. Не поверит твой папочка, что в пустой черепушке старого скелета из кабинета биологии давно поселилась мечта стать… самим директором школы! Он такого даже и вообразить не сможет.
— И что питекантропу с учебного плаката страсть как хочется слезть с него и размяться! Угу, угу! И накостылять своим обидчикам! Даже не представит! — ухнул питекантроп. — Чего они мне ухи рисуют?!
— А уж что творится в голове у физкультурного козла, которого одна вредная девчонка пнула коленкой… — скелет огляделся по сторонам и вспомнил, что козла-то, старого своего приятеля, они потеряли где-то по дороге. — Впрочем, что творится в голове у козла, никто не вообразит, потому что нету их — ни головы, ни козла. К делу, девочка. Тебя никто не спасёт. Папочка ни за что не догадается, где ты…
Мила хлюпнула носом. Но хлюпнула очень изящно, как любая принцесса.
— Пока мы сами ему об этом не расскажем! Угы! — добавил обезьян.
— А мы это сделаем только тогда, когда выполнят все наши страшные требования.
— Мы хотим шляпу! Две!
— И ещё кучу всего. А до этого времени ты должна подчиняться всем нашим страшным приказам!
— Иначе мы тебя будем страшно пугать и мучить!
— Страшно тебе? — скелет растопырил костлявые пальцы и потрепал Милу по щеке. — Должно быть страшно. Мы это слово уже пять раз повторили.
— Чтоб я боялась пластмассового скелета из магазина игрушек! — Мила сердито сдвинула брови, схватила жестянку с гвоздями и швырнула её об пол. Гвозди полетели во все стороны. — Вот вам!
— Чуть глаз не выбила! — охнул скелет. — Если бы он у меня был. Тише ты!
— Не дождётесь! В мире есть не только взрослые! У меня на дне рождения была куча друзей! И они… они!.. — она принялась искать, что бы ещё швырнуть, но полки висели высоко.
Скелет тем временем присел на криво сколоченную табуретку, заложил одну костлявую ногу на другую и презрительно махнул рукой:
— Кто они? Картошкины, что ли? Они с тобой дружат только из-за подарков! Двоечник Лопаткин? Считает тебя задавакой! Пришёл, чтоб от пуза налопаться пирожных. Меркулов? Трусоват, да и в сказки не верит! Все девчонки тебе завидуют! Этот, как его, красавчик со скрипочкой… Ни за что не пропустит вечерний концерт, это для его будущей карьеры важнее всех хорошеньких девиц. Задачка не сходится. В ответе имеем ноль! Кругленький такой. Нолик.
Мила широко распахнула глаза, всё ещё украшенные карнавальными блёстками, и запустила руку в спутанные локоны — в голове у неё пронеслось смутное воспоминание, осталось только ухватить воспоминание за хвост… «Беги, Мила!
Беги!» — кричал этот щуплый рыжий мальчишка, который не представлял из себя ровным счётом ничего интересного. Он всегда раздражал её, смотрел в рот, как ненормальный… Он появлялся везде, куда бы она ни пошла… Он примчался без подарка, в забрызганном грязью пиджаке, чтобы сказать ей что-то важное… Ну конечно. Он знал о том, что готовится похищение!
— Точно! Нолик! Ролик!.. — она подпрыгнула на месте. — Чижик-пыжик! Вот кто меня спасёт!
Скелет задумчиво поскрёб в затылке: — Эй, питекантроп, ты такого помнишь? Это из третьего «А» или «Б»?
— He-а, — обезьян развёл лапами, — не помню. Но у меня память-то короткая, обезьянья.
— Чтоб я боялся каких-то ноликов, — скелет пожал плечами. — Но нашу конфетку нужно перепрятать. Раз с клеткой не вышло, знаю я одно местечко… Укромное, тёмное, леденящее душу… Как раз для хорошенькой девчушки.
Мила отчаянно била ногами в лаковых туфельках, когда твердолобый питекантроп подхватил её под мышку, как горилла в джунглях хватает добычу, и понёс вверх по школьной лестнице.
— Не боюсь я вас! Не боюсь! Не боюсь! Тебя разберут на мелкие костяшки! А тебя засунут в зверинец! Ай, платье за дверь зацепилось! Порвал! Ты знаешь, сколько за него заплатили?! Вот ведь противная макака! Пусти! Не боюсь! Не на ту напали!
— Так это мы ещё с голыми руками напали… — скелет свирепо ухмыльнулся. — А теперь мы будем страшно вооружены! Я подготовился к встрече с Ноликом. Эй, питекантроп, смотри, я выбрал для нас самое-самое грозное оружие!
И он гордо поднял над головой трофеи, добытые в кабинете труда, — рубанок и рулетку.
Глава 9. Пленение козла
Мотоцикл быстро нёс Рыжика и его нового приятеля в направлении школы. При свете дня находить дорогу было гораздо проще, Рыжик с лёгкостью узнавал знакомые места и указывал верный путь. Город жил обычной жизнью, мимо пыхтели автобусы и троллейбусы, звенели трамваи, сигналили в пробках машины. Не происходило ровным счётом ничего сказочного…
До тех пор, пока в отдалении, на проезжей части, не замаячил знакомый четырёхугольный силуэт.
— Это он! Злоумышленник! — Рыжик от неожиданности так сильно ущипнул мотоциклиста за бока, что тот вскрикнул. — Хватай его! Лови! Заходи сбоку! Прибавь газу!
— Кого?! — возмутился бедный Никак. — Я и так гоню на пределе!
— Кого, кого… Вон ту блуждающую табуретку!
Вдоль трамвайных путей на последнем издыхании брёл злополучный физкультурный козёл. Ноги его заплетались, вид он имел жалкий. Мало того, что козёл потерял своих приятелей, он потерял и направление. И уже давно не понимал, назад идёт или вперёд, лишь бы куда-нибудь топать.
— Берём его в плен! — решительно заявил Рыжик. — И обменяем на Милу! Будет заложником. Когда имеешь дело со злодеями, надо думать, как злодей!