Разумеется, теперь он страдал. Во-первых, фантазии так и остались нереализованными. А во-вторых, его терзало элементарное похмелье, в чем он не хотел признаться Инне. Так бы они и страдали каждый поодиночке, но терпение Инны лопнуло. И когда Олег в очередной раз приготовился сделать остановку у продавца минеральных вод, она решительно потянула Олега в сторону.
– Вон там тенек, – сказала она, указывая на пластиковый павильончик со всеми атрибутами местной пивной. – Там и посидим в холодке.
Оказавшись внутри, Инна заказала два бокала пива.
– Зачем два? – с трудом сглотнул Олег, с жадностью косясь на светлое пенящееся пиво.
– Второй тебе.
– Я не пью!
– А сейчас выпьешь. Со мной за компанию.
– Ну, если только чтобы тебе удовольствие доставить.
Еще не договорив фразу до конца, Олег жадно схватил свой бокал. И в два глотка осушил его. Ему сразу же стало хорошо. Он почувствовал, что жизнь заиграла новыми красками. И жить стало куда веселее. Инна, утвердившись в своих подозрениях, только хмыкнула.
– И где ты вчера назюзюкался? – весело спросила она у него.
– Молчала бы уж! – в тон ей ответил Олег. – Ты хоть помнишь, как чуть не разрушила сарайчик бедного старика сторожа?
Инна смущенно захихикала. Да, теперь она кое-что припоминала. Что и говорить, вчера она была в ударе.
– Ты еще не видел, когда я реально отрываюсь, – сообщила она Олегу.
– И не хочу! – заверил он ее.
Видя, что лед между ними растаял, Инна решила не тянуть дольше. И, допив пиво, спросила:
– Ну что? Пойдем?
И окончательно примирившиеся друзья зашагали дальше рука об руку.
Нужный им дом нашелся быстро. Как говорится, язык и до Киева доведет. А тут было все же значительно ближе. Тем более что курортный сезон еще только начинался, и курортников в Сочи пока еще было мало, очень мало. Почти все попадающиеся навстречу Инне и Олегу граждане являлись коренными обитателями города. И без колебаний указывали парочке правильное направление. Нужный дом находился неподалеку от побережья в очень красивом месте. Вокруг росли стройные кипарисы и какие-то кусты, словно пеной усыпанные бело-розовыми цветами.
– Как красиво! – восхитилась Инна.
Поднявшись по вырубленным в скалистой породе ступеням, они обнаружили уютный закуток, а в нем скамеечку, густо обсиженную смуглыми бабульками. В глазах пенсионерок читался живейший интерес и кое-какая корысть. Каждая из них в сезон сдавала комнату, а то и две. Но сейчас все комнаты были пусты, а лишний заработок никому из них не мешал. Но как быть? Случайно забредшей в их владения жертвы на всех явно бы не хватило. И они нерешительно косились друг на друга, не зная, как поступить.
– Здравствуйте, скажите, а в какой квартире живут Рожковы?
Инна задала этот вопрос нарочно. Она прекрасно знала номер квартиры. Просто хотела завязать контакт со старушками. А те отреагировали довольно странно. Выражение заинтересованности на их лицах сменилось откровенным изумлением.
– Это кто же вас к нему обратиться надоумил? – наконец произнесла одна из них.
– А что такого?
– Вернетесь к себе, уж так будете благодарить этого доброхота, что я и не знаю, – ядовито произнесла бабка, а остальные поддержали ее мелким дребезжащим смешком.
– Рожковы тут больше не живут? – спросил Олег.
– Живут, как не жить.
И снова странное веселье в рядах бабулек.
– Так мы к ним сходим?
– Ступайте, – закивали головами старухи. – Ступайте. А когда вернетесь, может, у кого из нас комнатку снимете. Вот у меня, к примеру. И возьму недорого.
– У меня с лоджией. Там тоже спать можно!
– А у меня зато тишь и благодать. Я да мой старик. Вот и все вам соседи.
– А я вообще одна живу! Селитесь ко мне. И окна на северную сторону. Солнышко припекать начнет, так вам не жарко будет.
Предложения сыпались одно за другим. Оказалось, что за совсем небольшие деньги тут можно снять и отдельную квартиру с видом на море. И с кухаркой, роль которой будет исполнять та же хозяйка, которая временно переселится к знакомым. И с горничной – ее дочкой. И вообще любой каприз за ваши деньги.
Но Инна с Олегом не собиралась тут задерживаться. Они поднялись на второй этаж и в недоумении замерли перед дверью. Собственно говоря, назвать это дверью можно было лишь весьма условно. Так, деревянный щит. Дело в том, что дверь была снята с петель. И не падала только благодаря длинному бруску, который одним концом упирался в стену, а вторым удерживал дверь в вертикальном положении.
– Интересное инженерное решение, – задумчиво пробормотал Олег.
Возле двери были навалены свежие стружки. Видимо, недавно тут велись столярные работы. Присмотревшись, можно было увидеть, что на двери видны следы от стамески.
– Замок вскрывали, – пояснил Инне разбирающийся в таких вещах Олег. – С замком не справились, так просто дверь с петель сняли.
В это время позади них раздался шум шагов и чье-то пыхтенье. А затем грубый голос осведомился:
– Ну? И чего вы тут забыли?
Обернувшись, Инна с удивлением обнаружила, что низкий, почти мужской голос на самом деле принадлежит женщине. Крупной, неуклюжей, толстой, но все равно женщине. На принадлежность к прекрасному полу указывала длинная юбка с выцветшими розами по подолу. И такая же застиранная балахонистая кофта, милосердно скрывавшая от глаз посторонних расплывшиеся телеса тетки. Носить бюстгальтер, судя по всему, она считала излишней роскошью.
– Нам нужны Рожковы.
Взгляд тетки отразил легкое удивление.
– Да? – пробормотала она. – Ну, проходите.
И с силой поддев балку, она вышибла ее. Дверь начала немедленно заваливаться, но тетка своей могучей дланью поддержала ее и отодвинула в сторону. Войдя в квартиру сама и впустив гостей, она проделала те же манипуляции в обратном порядке. И заперла дверь изнутри на внушительный засов.
– Так и живем, – сердито произнесла она. – Колька, старый черт, ты что все дрыхнешь?
Из комнаты донеслось невнятное мычание.
– Да вы проходите, – пригласила тетка. – Коли у вас к нам дело, так милости просим. Извините, что я вас грубо приветила. Соседки достали. Сами целый день ни хренищи не делают. Только языками сидят чешут. И все про нас. Можно подумать, хуже нас и людей нету.
Инна с Олегом озирались по сторонам и не верили, что попали куда нужно. Может быть, в архиве перепутали и дали им адрес других Рожковых? Пьяниц и, вероятно, дебоширов? По всей обстановке было видно, что тут поселился порок и горькая нужда. Стены были поклеены дешевыми бумажными обоями, которые свисали клочьями вместе с паутиной и бахромой пыли. Плафоны на люстре были разбиты и щерились острыми осколками, словно злобные неведомые монстры, притаившиеся на потолке.
На полу лежали горы мусора, заплесневевшие объедки, жирные обрывки газеты, пустые сигаретные пачки и бутылки. Часть их аккуратными шеренгами выстроилась вдоль стен, опоясывая комнату двойным периметром. Занавесок на окнах не было. Вместо них какая-то серая давно не стиранная ветошь. Одним словом, в квартире царила жуткая нищета и запустенье.
– Николай Сергеевич? – нерешительно обратилась Инна к поднимающемуся с продавленного дивана мужчине.
– Кто? – нахмурился тот. – Кто Сергеевич? А? А-Анатольевич я. Сергеевичем мой покойный дядька был.
Вот оно что! Ну да, правильно. Если бы муж Ренаты Рожковой был еще жив, ему было бы под восемьдесят. А возникший из кучи тряпья мужчина хоть и обладал внешностью запойного алкоголика, но вряд ли справил свое пятидесятилетие.
– И чего надо? – хмуро спросил он.
Но тут он заметил возникшую в дверях тетку и моментально оживился, забыв про гостей.
– Принесла?
Та молча кивнула.
– Давай!
Выудив из сумки банку с чем-то темным и мутноватым, тетка протянула ее мужику. Тот сделал несколько глотков. И по комнате распространился запах дешевого плодового вина. Видимо, оно уже слегка испортилось, потому и помутнело. Но Николая Анатольевича такой пустяк смутить не мог. Он ополовинил литровую банку и удовлетворенно выдохнул.
Инна чуть в обморок не грохнулась от его выдоха. И поклялась самой себе, что больше ни капли в рот спиртного не возьмет. Ну, по крайней мере до вечера. Выпив странноватую бурду, Николай Анатольевич вынул «Приму» без фильтра, размял ее в пальцах и закурил. По комнате поплыл вонючий дым. Но общее амбре он уже испортить или как-то усилить не мог. Так что Инна даже не побледнела.
– Мы к вам по поводу Николая Сергеевича Рожкова, – произнес Олег. – Мы так поняли, это ваш дядя?
– Ага! Дядька мой. Родной!
– И квартира вам эта от него досталась?
– К чему интересуетесь? – насторожился мужик. – Из агентства небось? Думаете, продам фатерку? Ни-ни-ни! Шиш вам!
– Но у вас же огромная задолженность по квартплате, – брякнула Инна.
Точно она этого знать не могла, но предполагала. И как оказалось, совершенно верно. Николай напрягся и побагровел. Видя его реакцию, Инна добавила:
– Вас все равно выселят. Лучше продать наследство, коли других претендентов на него нет.
Николай побагровел еще больше. Неизвестно, что бы он отмочил, но в разговор вмешалась баба. А Николай снова отвлекся на банку с вином.
– Как же ее продать, коли она Витьке завещана? – заголосила она. – А он сам уже который год как сгинул.
– Виктор? – нахмурилась Инна, припоминая данные, полученные в архиве. – Сын Николая Сергеевича? Пропал? Когда пропал?
– Могу рассказать, – охотно произнесла женщина. – Сразу видно, вы люди грамотные. Может быть, и подскажете нам, как с квартирой-то быть. А то вроде бы живем, горя не знаем, а все равно на душе неспокойно. Ведь вроде бы и не наша она.
– Рассказывайте! Вы как раз говорили, что Виктор этот пропал. Когда?
– А как мать его померла, так мы его больше и не видели, – заявила тетка. – Верно, Коль?
– Ага, – оторвавшись от банки, подтвердил ее супружник. – На ее поминках последний раз с ним виделись.