– Мы к тебе едем, – предупредила она подругу.
– Кто мы? – зевнула та.
– Я, мой дед и Смайл.
Судя по лязгнувшим челюстям и раздавшемуся вслед за тем стону, Инна от изумления чуть не откусила себе язык. Удовлетворенно хмыкнув, Мариша положила трубку. Не одной ей плохо.
– Ну и ночка! – таким возгласом встретила их Инна, когда они появились на пороге ее квартиры. – Вы бы знали! Привет, Смайл! Давно не виделись! Здравствуйте, Виталий Петрович! Прекрасно выглядите. Ну так слушайте! Сначала наш самолет попал в зону турбулентности, и нас так качало, что я уже начала мысленно прощаться со всеми вами. Потом мы все же приземлились, и мне позвонил Смайл, который уже год где-то пропадал. А теперь вы все тут. Как же я рада!
– Погоди радоваться, – остановила ее Мариша.
Но Инна не слушала и лезла обниматься к Смайлу. Тот смущенно багровел и бормотал, что тоже очень-очень рад. Прямо счастлив. И ведь не врет, присмотревшись к бывшему мужу, поняла Мариша.
– Очень по вам всем скучал, – косясь одним глазом на Маришу, повторял Смайл.
Мариша хмыкнула. Ну нет! Она его так легко не простит. Скучал он! А кто с тощей девицей, которой хорошо если восемнадцать исполнилось, любимой жене изменял? И что с того, что и она сама не без греха. Ведь не она разыскивала Смайла по всему миру. Он сам к ней пришел. Добровольно.
– Может быть, мы уже посмотрим ту фотографию, ради которой и приехали, – напомнила она расчувствовавшимся друзьям и родственникам.
– В самом деле! – спохватилась Инна. – Пойдемте. Я вам покажу.
И она провела всех в гостиную. Первое, что увидела Мариша, когда они вошли в комнату, был ее злополучный ковер. Разумеется, Инне и в голову не пришло, что его надо бы убрать с глаз долой. Или хотя бы переместить в другую комнату.
– Смотри-ка, Мариша! У них точь-в-точь такой же ковер, как у тебя был!
Мариша побледнела. Как она могла забыть про этот проклятый кусок шерсти. Ну, сейчас начнется! Но ничего не началось.
– Да, – невозмутимо ответила Инна. – Мы с Маришей эти ковры вместе выбирали. Она себе купила и я, посмотрев на нее, тоже соблазнилась. Но если вы хорошенько приглядитесь, то заметите, что на моем оттенок немного другой. И узор иначе идет.
Дед прищурился и подтвердил, что теперь и сам видит – ковер совсем, ну просто совсем другой.
– Но похож! Похож! – восхищенно повторял он. – Я вначале прямо так и подумал, что это наш.
– Дедуля! – не выдержала Мариша. – Ты сюда ковры приехал разглядывать? Или все-таки на фотографии посмотришь?
Упоминание о фотографиях заставило деда позабыть все остальное. Он кинулся к столу с разложенными на нем фотографиями, словно коршун к добыче. Разглядывал он их придирчиво. И особое внимание уделил тем фото, где младший Рожков был запечатлен вместе со своими родителями.
– Ну что? – не выдержала Мариша. – Дед, узнаешь кого-нибудь?
Тот снял очки и уныло покачал головой.
– Нет! Ни малейшего понятия не имею, кто эти люди.
– Значит, ты их не встречал?
– По-моему, я так и выразился!
Настроение у деда резко упало. И его обычная стариковская ворчливость того и гляди могла взять верх. Надо было прощаться. Иначе дед мог бы еще долго беседовать на тему о своей многострадальной шпаге. А Мариша чувствовала, что Инне с мужем сегодня слушать эту историю, да еще во второй раз, не захочется.
Доставив мужчин до дома, Мариша почувствовала, что смертельно устала. Еще бы, у нее был такой тяжелый и богатый впечатлениями день! Она наспех приняла душ и поплелась в свою спальню. Но там ее подстерегал сюрприз. На кровати уже возлежал Смайл, приветливо махая ей рукой.
Ни слова не говоря, Мариша круто развернулась и отправилась спать в соседнюю комнату. Тут стояла узкая тахта, а Мариша любила простор. Но сейчас ей было все равно. Лишь бы никто не храпел над ухом и не приставал с разными глупостями.
Следующий день разбудил Маришу приятным ароматом свежей сдобы, цедры, к которым примешивался и запах кофе. Высунув нос из-под одеяла, она обнаружила, что за окном сквозь облака все же проглядывает солнышко, а на полу возле нее лежит перевернутый поднос с разлившимся кофе и плавающими в нем домашними булочками. Именно они и издавали аромат лимона. А кофе еще даже не остыл. В этом Мариша убедилась, когда босой ногой вступила в горячую жидкость.
– Проклятие! – простонала она, отдергивая ногу, разбрызгивая коричневые капли вокруг и пачкая ими белоснежное постельное белье.
Яростным взглядом она обвела комнату. Но заботливого мужа, который и принес этот завтрак к постели Мариши, явно для того чтобы она спросонок его перевернула, в комнате уже не было. Так что убивать было некого. Немного переведя дух и успокоившись, Мариша принялась осторожно пробираться по руинам своего завтрака.
– Хорошо еще, что ковер мы с Жаннин еще вчера увезли к Инне, – бормотала Мариша, снова приходя в отличное настроение.
Страшно было даже подумать, во что превратился бы его светлый ворс после купания в крепком черном кофе. А так все обошлось. Белье отправилось в стирку. Кофе Мариша промокнула с паркетного пола влажной тряпочкой, даже следа не осталось. А пирожки почти не пострадали. Подумаешь, немного подмокли. Это не беда. Пока Мариша несла их до кухни, успела слопать почти все.
Да уж, какие бы тараканы ни бродили в голове у Смайла, готовить он за время своего супружества с Маришей научился вкусно. Этого отнять у него было нельзя. Впрочем, мужа, чтобы поблагодарить его, дома она не обнаружила. Сделав ей гадость в виде завтрака в постель, он бесследно испарился. Засунув грязную посуду в посудомойку, Мариша отправилась к деду. Но и того она не нашла. Похоже, мужчины просто испарились.
Мариша прислушалась к своим ощущениям и поняла, что ее это радует. Можно без помех принять ванну, заняться собой и хорошенько поразмыслить, в каком направлении будет дальше двигаться их расследование.
– Итак, у нас новая версия, – рассуждала сама с собой Мариша, погружаясь в горячую воду с нежной пахнущей фруктами пеной. – Убит вовсе не Варфоломей Городовой, а Виктор Рожков. Бедный мальчик, он последовал за убийцей своей матери, желая отомстить. Но вместо этого умер сам да еще со шпагой моего деда в руке. Хм! И что это меняет?
Собственно говоря, меняло это немного. Мариша по-прежнему ни черта не понимала в этой истории. Казалось бы, все ясно. Убит молодой человек. И спустя тридцать лет оказывается, что один вероятный свидетель трагедии отправился к праотцам, а вторая похищена.
– И нет никакой гарантии, что Вера не окажется там же, где сейчас Никита Потемкин.
Едва вспомнив о погибшем художнике, Мариша поняла, что ничего не знает, как продвигается расследование по его делу. А вдруг милиция уже нашла убийцу? Бывают же в жизни чудеса.
– Надо позвонить Пирожкову!
И хотя Мариша испытывала определенное смущение (все-таки это ее подруга треснула беднягу вазой по башке), но она заставила себя набрать номер телефона следователя. Тот ей не слишком обрадовался.
– У вас ко мне дело или так звоните?
– Когда это я вам просто так звонила? У меня есть для вас информация.
– Если вы по поводу этого Рожкова, то спасибо. Ваш дедушка уже мне все рассказал.
– Уже?
– Разбудил меня в пять минут седьмого утра, – без всякого удовольствия констатировал Пирожков. – И кстати, если вы собирались мне рассказать, что убитый Никита Потемкин мог быть замешан в том деле, то это я уже тоже знаю.
Теперь в голосе Пирожкова слышалась гордость. Что ж, это Маришу устраивало. Не придется в очередной раз пережевывать одно и то же.
– И что вы думаете по поводу его убийства?
– Думаю, что это может быть след.
– След?
– Да, след, который приведет нас к убийце того бедолаги, который пролежал в земле безвестным почти тридцать лет.
– У вас нашлись улики? Есть свидетели, которые видели убийцу художника?
– Нашелся человек, который видел женщину, которая была у Потемкина.
– И кто она?
– Он не знает. Сказал, что видел ее впервые.
– Но хоть молодая или старая?
– Немолодая, лишь немного моложе самого убитого, очень обеспеченная. Вот, собственно говоря, и все. Да! Еще ее имя. Прощаясь, Потемкин назвал ее Инной. И присовокупил, что никак не может поверить тому, что она теперь с ним.
– Инна? – задумалась Мариша. – Средних лет и обеспеченная?
Что-то такое настойчиво крутилось у нее в голове. И вдруг там словно щелчок раздался. Маришу осенило. Ну конечно! Она знает, что за женщина приходила к Потемкину. Инна Семеновна Ткачук – его бывшая соседка вполне подходила под это описание. И еще бутылочка импортной минеральной воды в холодильнике у художника. Она была явно вещью чужеродной простому быту, который вел покойный. Но вполне соответствовала имиджу самой Инны Семеновны. Конечно, это она и принесла воду в квартиру Потемкина. Ведь когда подруги были у нее в гостях, она буквально не расставалась с минералкой, врачуя свое похмелье.
– Постойте! – произнесла Мариша. – Вы сказали, что ваш свидетель видел, как Потемкин прощается с этой женщиной?
– Да.
– Выходит, когда она уходила, он был еще жив?
– Совершенно верно.
Мариша расстроилась. Хотя она и не верила, что у Инны Семеновны мог найтись мотив, чтобы сначала переспать, а потом убить художника, но в жизни всякое случается. А теперь выходило, что она просто удовлетворила с Потемкиным свое давнее потаенное желание, изменила мужу и ушла. Вот и вся ее вина. Да, негусто.
– Гражданин следователь, но не может быть, чтобы вы больше ничего не узнали! – взмолилась она.
Но Пирожков Маришу разочаровал. Мало того, что он не пожелал делиться с ней информацией, он еще и пообещал наябедничать деду. И пригрозил, что тот запрет Маришу под домашний арест. Эта угроза ее встревожила. Она прекрасно сознавала, что дед, да еще при поддержке Смайла, вполне способен осуществить такое. Надо срочно исправлять положение. В памяти обычно лучше всего сохраняется последняя фраза или вопрос. И Мариша решила воспользоваться этим.