Что случилось с покорной принцессой, которая всегда делала то, чего от нее ожидали?
— Я не могу отказаться от него, — твердо сказала королева. — И не откажусь.
— Понимаю, — пробормотала Линнет, хотя не была уверена, что понимает. — Если вы намерены продолжать эту опасную связь, значит, по крайней мере позвольте мне дать вам травы, чтобы помочь предотвратить беременность.
— Но, моя дорогая, — возразила королева с мягкой улыбкой, — я хочу ребенка.
Линнет покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась рукой за спинку стула.
— Говоря по правде, я надеюсь, что у нас с Оуэном будет много детей, — проговорила королева с мечтательным выражением лица.
— Тогда я буду молиться за вас, ваше высочество. — От растущего в груди страха голос Линнет сделался низким и сдавленным. — Я буду молиться день и ночь, ибо путь, который вы выбираете, рискованный.
— Это путь, по которому я пойду не одна.
Линнет сглотнула.
— Скажите мне, Оуэн действительно стоит того, чтобы ради него так рисковать?
Королева встретилась с ней взглядом.
— Я люблю его, — сказала она, будто это объясняло все.
— Но вы были замужем за королем Генрихом. Вы ведь любили его, правда?
— Да, но по-другому, — со вздохом отозвалась королева Екатерина. — Как и все, я благоговела перед ним. Генрих был великий человек, король из королей.
Линнет обожала короля Генриха V, который был как король из старых сказок. Оуэн неплохой, но в сравнении с королем Генрихом кажется… обычным.
— У Генриха я была на последнем месте, — сказала королева. — Он всегда либо где-то сражался, либо занимался государственными делами. А Оуэн хочет лишь быть со мной и делает меня счастливой.
— И как долго может продлиться это счастье? — спросила Линнет. — Если Глостер или совет узнают, не стоит и говорить, что они сделают.
— Вряд ли это будет хуже того, что делала моя мать в годы безумия отца, — с горечью сказала королева. — Она больше заботилась о своих избалованных собаках, чем о нас, детях.
Было легко забыть, что эта изысканная французская принцесса пережила трудное детство.
— Пока она устраивала своим любовникам роскошные пиры на другом конце Парижа, — продолжала королева, — мы чуть не умирали с голоду, потому что она не побеспокоилась заплатить за наше содержание.
— Прошу прощения, ваша милость.
Линнет взяла подругу за руку и подвела ее к скамье у окна.
— Я не откажусь от него, — повторила королева.
Ее подруга, похоже, наконец обрела силу.
— Все, о чем я вас прошу, — это быть осторожной, — взмолилась Линнет, беря руку королевы в свои ладони. — Вы ведь понимаете, что должны держать свой роман в тайне?
После секундной паузы Екатерина кивнула.
— И раз вы твердо решили идти по этому пути, я сделаю, что могу, чтобы помочь вам.
— Спасибо, — отозвалась королева. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что настоящая любовь стоит любого риска.
— Даже того, чтобы потерять все, что тебе дорого? — напряженным голосом спросила Линнет. — Даже саму жизнь?
— Ты во многом храбрее меня, моя дорогая. — Королева дотронулась пальцами до щеки Линнет и терпеливо улыбнулась. — Но ты трусиха, когда дело касается любви.
Глава 16
— Ну, ты поговорил еще раз с Оуэном? — спросила Линнет.
— Да. — Джейми ногой отшвырнул камешек с дороги. — И он точно так же неразумен, как и королева.
Порыв холодного, влажного ветра поднял рябь на поверхности реки. Линнет поежилась и крепче прижалась к боку Джейми. Каждый день они гуляли по этой тропинке вдоль Темзы, где могли поговорить без риска быть услышанными. Больше никто не решался гулять в такую промозглую погоду.
— Я умоляла королеву быть осмотрительной, — продолжала Линнет, — но ей плохо удается скрывать свои чувства.
— Уверен, никто, кроме тебя, не замечает, — возразил Джейми. — Низкое положение Оуэна — благословение, ибо кто поверит, что у королевы может быть роман с ее смотрителем гардероба?
Линнет потерла лоб, чувствуя приближение головной боли.
— До тех пор, пока королева не устанет от него или не придет в чувство, мы должны помогать им держать их связь в тайне. Я разрешила королеве пользоваться моей накидкой, когда она ходит на свидание с ним, чтобы, в случае чего, ее приняли за меня, и…
Джейми рывком остановил ее и развернул к себе лицом.
— Линнет, ты не должна этого делать. Я запрещаю.
— Ты запрещаешь? — переспросила она, вскинув бровь. — Будем считать, что ты этого не говорил.
— Послушай меня, — пригвоздил он ее твердым взглядом. — Твоя обязанность — давать королеве добрые советы, и ты их ей даешь. Но большего ты делать не должна, не должна помогать ей с этим обманом.
— Почему?
— Это слишком опасно. — Он сжал пальцами ее руки. — Как ты не понимаешь? Если об их связи станет известно, это будет выглядеть так, будто ты ей содействовала. Совет не захочет возлагать на мать короля вину за пренебрежение их волей, но они с радостью обвинят тебя — иностранку — за поощрение ее неблагоразумного поведения.
— Отпусти меня, — сказала она, но спорить не стала.
Линнет на горьком опыте убедилась, что у них с Джейми разные взгляды на то, чего требует преданность. Дальнейший спор не изменит ничьего мнения. Королева нуждается в ее помощи, и она будет ей помогать.
— Не злись на меня. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Ты же знаешь, что я прав.
— Ха!
И все равно трудно было продолжать сердиться на Джейми, когда он только пытается ее защитить, и еще труднее, когда он смотрит на нее с этим голодным блеском в глазах.
— Пошли, — сказал он, потянув ее за руку. — Давай найдем, где мы сможем побыть вдвоем и ненадолго забыть обо всем этом.
Она могла устоять против него не больше, чем плыть против сильного течения.
— У тебя есть на уме какое-то конкретное место?
— Есть, — заверил он ее с таким блеском в глазах, что трепет пробежал по ней от макушки до пальцев ног.
За две недели, прошедшие после их возвращения из Лондона, они занимались любовью в кладовке, в винном погребе, в пустых гардеробных и даже в лесу — настоящий подвиг в конце ноября. Она приходила бы к нему в спальню, но Джейми не хотел, чтобы кто-то увидел, как она входит и выходит от него. Он беспокоился о ее репутации больше, чем она сама.
— Я нашел для нас пустую гостевую комнату. — Он продемонстрировал длинный железный ключ. — Стащил его со связки эконома.
Она рассмеялась:
— Как тебе это удалось?
— Ни за что не расскажу, но подозреваю, что я совершил преступление против короны. — Он притянул ее к себе. — За такой риск я ожидаю достойной награды.
— Ты ее получишь, обещаю, — улыбнулась она.
Он опустил руки и отступил от нее, словно вдруг вспомнил, что они находятся в поле видимости из замка.
— Мне наплевать на то, что нас видят, — сказала она. — У меня нет добродетели, которую можно «запятнать».
— Не говори так.
Джейми посмотрел мимо нее, решительно выпятив челюсть, с суровым выражением лица.
Она положила ладонь ему на руку и подождала, когда его взгляд вернется к ней.
— Я рада, что ты нашел для нас место. Расскажи мне, где оно, и я сейчас приду туда к тебе.
Когда он промолчал, она взмолилась:
— Пожалуйста, Джейми.
Внутри у нее все затрепетало, когда глаза его потемнели.
— Да, — сказал он, — давно пора мне снова уложить тебя в нормальную постель.
Они вернулись в замок вместе, попрощались друг с другом перед несколькими людьми в зале и направились в означенную гостевую комнату разными путями. Следуя указаниям Джейми, Линнет обогнула Круглую башню и вошла в крыло дворца напротив королевских покоев.
Эхо ее шагов поднималось к высоким сводам, когда она спешила вверх по лестнице на второй этаж. На Рождество эта часть дворца будет заполнена гостями, но пока тут было пусто.
Она надеялась, что мрачное настроение, которое овладело Джейми у реки, не вернется раньше, чем она доберется до комнаты. Впрочем, как только она постучала в дверь, он втянул ее в комнату и поцеловал с неистовством, которое не оставило сомнений в его страсти к ней.
Как же она хочет его! Каждое мгновение вдали от него она тоскует по нему. Она прислонилась головой к двери и закрыла глаза, пока он осыпал горячими, влажными поцелуями ее шею.
Сильные руки блуждали по телу, стискивая, гладя, а рот тем временем продвигался вдоль края корсажа. А потом он снова завладел ее губами и прижался к ней своей твердой возбужденной плотью, заставляя гореть от желания. Когда он обхватил ее за ягодицы и приподнял, ей пришлось оторваться от его рта, потому что нечем было дышать. Он куснул ее в плечо, прижимая к себе еще сильнее, еще неистовее.
Как это может быть вот так каждый раз? Эта бездумная, болезненная жажда, захватывающая ее целиком, поглощающая все мысли, все надежды, — загадка, которую она не может объяснить. Пять лет она не чувствовала ничего, никого не желала. Теперь же, когда Джейми просто входил в комнату, все накопившееся за эти годы желание буквально бросало ее на колени.
— Ты хочешь меня? — спросил он, горячо дыша ей в ухо.
— О да.
Она попыталась произнести эти слова, но не была уверена, что у нее получилось.
Он поставил ее на ноги, взял лицо в ладони и, глядя на нее горящими синим огнем глазами, сказал:
— Но не так сильно, как хочу тебя я.
— Так, — призналась она, — и даже больше.
Оторванные пуговицы покатились по полу, он рывком распахнул лиф ее платья и сдернул корсаж под грудь. Когда он поднял ее, она обвила его ногами за талию, просунула пальцы ему в волосы. А когда он обхватил ее груди и зарылся лицом между ними, она откинула голову назад и мысленно повторяла: «Да, да, прикоснись ко мне, прикоснись». Ощущения волнами накатывали на нее. Он мял ее соски между пальцами и прокладывал дорожку горячих, влажных поцелуев вдоль ключицы.
Она потянула свои юбки. Между ними были слои и слои ткани. Она хотела его сейчас, хотела немедленно почувствовать его в себе.