Они шли дальше в недра дворца, и вскоре услышали звон скрещивавшихся мечей. Резкий звук эхом разносился в холодных залах, становясь все громче, и наконец Калар и Рабен расслышали вежливые аплодисменты и приглушенный шум разговоров.
В последний раз завернув за угол, они оказались в большом зале со сводчатым потолком. Зал был полон рыцарей, собиравшихся небольшими группами, попивая вино.
- Где Клод? - вдруг спросил Калар, остановившись у входа в большой зал.
Рабен оглянулся. Горбатого крестьянина нигде не было. Рыцарь-изгнанник пожал плечами.
Громко разносилось эхо от ударов мечей, раздались приветственные крики.
- Ладно, неважно, - сказал Калар, и они вошли в зал, легко проскользнув в толпу.
Зал был еще больше, чем казалось на первый взгляд, и Калар предположил, что тут собралось около трех сотен рыцарей. Массивные колонны поддерживали изысканно расписанный сводчатый потолок, отделяя от основного пространства зала десятки альковов и боковых залов.
У западной стены, господствуя над залом, возвышалась платформа, на которой располагались статуи пяти древних воинов, сидевших на тронах с высокими спинками, покрытые толстым слоем пыли и паутины. Они сидели рядом под большим витражом из цветного стекла, на котором изображались они же при жизни. Витраж был подсвечен свечами, и Калар нахмурился при виде сцен отвратительных мерзостей и дикого варварства, изображенных в стекле. На этих сценах воины убивали мужчин, женщин и детей, вырезали их сердца и пили их кровь.
На платформе перед древними статуями был установлен алтарь со свечами. На нем стояла большая чаша из серебра и черного дерева, чьей форме было придано подобие извивавшихся змеев.
Рабен взял с подноса хрустальный кубок с кларетом, улыбаясь и кивая тем рыцарям, которых знал. Калар оглядывал зал, переводя взгляд с лица на лицо.
- Возьми выпить, - прошептал ему Рабен. - И постарайся выглядеть хотя бы не так неуместно.
Калар, понимая разумность совета Рабена, заставил себя успокоиться. Пробираясь сквозь толпу, они направлялись к возвышению со статуями, и Калар кивнул нескольким рыцарям, обратившим на него холодные взгляды. Они кивнули в ответ и отвернулись, не проявив интереса.
Калар и Рабен подошли к центру зала, где толпа гостей была более плотной. В самом центре пол опускался, образуя углубленный круг, примерно тридцати футов в диаметре. В это углубление спускались три круга ступеней, украшенных замысловатыми спиральными узорами.
В этом подобии арены сражались в поединке два рыцаря, а собравшиеся вокруг рыцари и их дамы наблюдали за дуэлью, аплодируя и одобрительно крича, когда кто-либо из соперников проводил успешный удар. Калар, проталкиваясь сквозь толпу, едва взглянув на сражавшихся, сосредоточил свой взгляд на человеке на противоположной стороне круга.
Меровех стоял, скрестив руки на груди, и увлеченно наблюдал за поединком. На голову выше любого из рыцарей в зале, герцог был облачен в рифленые доспехи старинного образца, из настолько темного металла, что они казались почти черными, а кромки доспехов были зубчатыми. Красивое и жестокое лицо Меровеха было белым, как чистейший мрамор. Казалось, он совсем не постарел с того времени, когда Калар последний раз видел его шесть лет назад. Его прямые и длинные белоснежные волосы спускались на спину.
- Здесь я тебя покину, - прошептал Рабен. - Желаю удачи.
Калар не обратил на него внимания, полностью сосредоточившись на герцоге. Рабен нырнул в толпу и исчез.
Медленно, словно охотник, выслеживающий волка, Калар приближался к своей добыче.
X
Тяжело дыша, Клод забежал за угол и прислонился к стене. Его сердце громко колотилось, и он на мгновение закрыл глаза, пытаясь перевести дух. Достав из-под рубашки крысиный череп, подвешенный на нитке, Клод поцеловал его и, прошептал молитву Ранальду, спрятал свой талисман обратно.
Оглянувшись за угол, Клод увидел, как по коридору прямо к нему идут два стражника, чьи движения были неспешными и удивительно синхронными. Каждый из стражников был вооружен большим двуручным мечом и с головы до ног защищен черными пластинчатыми доспехами.
Клод тихо выругался и побежал неуклюжей рысью, двигаясь настолько быстро, насколько позволяло его неровное дыхание и хромые ноги. Забежав в один из боковых коридоров, он пробрался в кладовую, доверху забитую пыльными бочонками и деревянными ящиками.
Он спустился уже на пять этажей в подземелья дворца. Знатные дворяне явно редко сюда заходили, и коридоры здесь были узкими, захламленными, и не имели таких богатых украшений, как на верхних этажах. Здесь распоряжались слуги герцога, хотя Клод видел, что их куда меньше, чем, как он предполагал, нужно для обслуживания такого огромного дворца.
Повернув за очередной угол, Клод вышел к кухням, которые казались полностью заброшенными. По полу шныряли крысы и пауки, все было покрыто толстым слоем пыли. Клод предположил, что этими кухнями не пользовались уже несколько десятилетий. Всего здесь было четыре кухни, соединенные арочными проходами, и в них имелось достаточно печей, чтобы приготовить пищу для целой армии.
Услышав позади топот латных сапог, Клод бегом промчался через кухни и направился сквозь целый ряд пустых смежных кладовых.
Перед ним оказались закрытые двойные двери. В нише рядом с ними стоял прогнивший стул и письменный стол. На стуле сидел скелет, его костяные пальцы еще держали перо. Клод заметил на столе книгу, вероятно, учетную, ее бумага пожелтела от времени. На страницах аккуратным почерком было что-то написано. Очевидно, это было рабочее место смотрителя кладовых, чьей работой было следить за поступлением и расходом продуктов. Клод когда-то работал в одном замке в Каркассоне, где здорово наловчился обманывать смотрителя кладовых. Это была отличная жизнь, и Клод не чувствовал ни малейшего сожаления, когда беднягу смотрителя повесили, обнаружив несоответствия с записями в его учетной книге.
Над скелетом, замершим на стуле, нависала темная тень, и когда Клод подошел ближе, тень вдруг приняла человекоподобную форму, и из неразличимого смутного силуэта превратилась в дородного человека с большими бакенбардами.
Призрак открыл рот, будто что-то говоря, но Клод не слышал ни единого слова. Казалось, привидение злилось, указывая на Клода призрачным пером и излучая холод смерти. Клоду совсем не хотелось проходить мимо этого неупокоенного духа, но он уже слышал позади топот сапог стражников.
Глубоко вздохнув и чувствуя, как кровь стынет в жилах, Клод бросился к двойным дверям. Призрак, казалось, еще больше разозлился, беззвучно крича на него и указывая на свою книгу. Двери не открывались, и Клод начал их трясти, пытаясь повернуть проржавевшие ручки. Оглянувшись через плечо, он увидел, что два стражника в черных доспехах идут к нему.
Призрак смотрителя, казалось, раскалился добела от ярости, издавая беззвучный рев. Он вышел из-за письменного стола, отделившись от своего скелета, и, паря над полом, полетел к Клоду. Горбун, дрожа от охватившего его ужаса, изо всех сил пытался открыть двери, но тщетно.
Призрак потянулся к нему. Клод пытался отскочить, но бежать было некуда, он оказался прижат к двойным дверям. Призрачная рука коснулась его лица, и Клод завопил. Словно ледяные иглы вошли в его кожу, и левая сторона лица онемела. Он увидел, что призрак смотрителя улыбнулся.
Внезапно двери поддались, сорвавшись с петель, и Клод ввалился сквозь них. В щепках прогнившего дерева извивались личинки и долгоносики, и Клод пополз, продираясь сквозь обломки.
Призрак смотрел на него из дверного проема. Его силуэт заколебался, словно мираж, и два стражника прошли прямо сквозь него.
Клод вскочил на ноги и побежал. Он проскочил несколько кладовых с пустыми полками, и других, увешанных крюками для мяса, пока не оказался в самом конце секции кладовых. Здесь над большим люком в полу был установлен тяжелый деревянный подъемный кран. На катушке механизма крана была намотана толстая ржавая цепь с тяжелым крюком. Прямо над краном располагался еще один люк, ведущий на верхние этажи дворца.
Через эти люки пополнялись кладовые дворца. Столетия назад притоки реки Грисмери были направлены под дворец, и баржи, нагруженные продовольствием, подходили с реки ко дворцу по широким туннелям. Бочки с вином, ящики с мясом и всевозможные прочие продукты со всей Бретонии и даже из-за ее пределов доставлялись по подземным речным каналам прямо во дворец, и дворянам Музильона не приходилось наблюдать за этой низменной суетой.
Клод завертелся на месте, лихорадочно ища глазами способ открыть люк, и наконец его взгляд остановился на ржавом рычаге в стене. Паук размером с его ладонь, плетущий затейливую паутину между рычагом и стеной, повернувшись, посмотрел на Клода множеством глаз, сверкавших во тьме. Клод смахнул его и схватился за рычаг.
Рычаг был старый и ржавый, им явно не пользовались много десятилетий. Он никак не поддавался, и Клод зажмурился от напряжения, пытаясь сдвинуть его. Упираясь одной ногой в стену, Клод согнулся и застонал от усилий. Рычаг не двигался.
Стражники неостановимо приближались, подняв свои тяжелые мечи. Они были уже менее чем в десяти ярдах от Клода.
- Давай же! - заорал Клод, лихорадочно дергая рычаг.
С ужасным визгом металла рычаг, наконец, сдвинулся, и Клод рухнул на пол. Раздался скрежет механизмов, и две створки люка открылись вниз, словно под ногами висельника. С грохотом створки ударились о стены вертикальной шахты, и в то же мгновение цепь с подъемного крана начала разматываться. Тяжелый крюк стал опускаться в темноту, грохот разматывавшейся цепи был оглушительным.
Снизу из шахты вылетела стая летучих мышей, визжа и царапаясь. Вместе с ними из тьмы вырвались самые деградировавшие из «детей» Дедушки Мортиса, с красными глазами и кожей, покрытой кровоточащими язвами и грязью. В шахту спускалась узкая лестница, ведущая к каналу в пятидесяти футах внизу, и по ней в замок бросились десятки истощенных крестьян-каннибалов, чьи глаза пылали безумием.