Кристофер тяжело вздохнул. Зеркально-гладкая вода отливала бирюзой. Черные волосы Стефи разметались на поверхности воды, она лежала на спине, глядя в небо. Девочка не повернулась к нему и тогда, когда он прыгнул в бассейн.
— Облака бегут так быстро, — прошептала она, закрывая глаза, когда отец подплыл к ней. — Куда они плывут, как ты думаешь?
— Разве ты не знаешь, что тебе еще нельзя плавать одной?
— Я бы хотела поскакать на облаке.
— Повторяю, тебе не следовало плавать…
— Я держусь за трубу.
— Неважно.
— Ты мой родной папа, ведь так? Впервые она открыла глаза, и взгляд ее темных глаз, казалось, проник в самую его душу. Пауза.
— Да.
— Ты приехал потому, что хочешь забрать меня?
— Я хотел посмотреть на тебя. Что тут дурного?
Она опять подняла глаза на облака:
— Не знаю. Кажется, тетя Даллас считает, что это плохо.
— Потому, что я обманул ее. Ты когда-нибудь делала своему другу то, о чем потом жалела? — Он осторожно потянул Стефи к той части бассейна, где было мелко. — Ты-то ведь с самого начала знала, кто я.
— Но я думала, что ты плохой. Они уже подплыли к ступенькам.
— А что ты думаешь теперь?
— Твоя настоящая родная дочка умерла, да?
— Да, но ты тоже моя настоящая родная дочка.
— Теперь только я твоя маленькая девочка?
— Только ты.
Она оторвала руки от трубы и обхватила руками его шею:
— Ты тоже мой единственный папа. Не думаю, что ты плохой. Тебе придется извиниться перед тетей Даллас.
Его лоб коснулся лба Стефи:
— Это я уже сделал. Она не стала меня слушать.
— Она поступает так и со мной. Иногда Патрик ударяет меня первым, и когда я бью его в ответ, тетя просто посылает нас обоих в свои комнаты. — Она нахмурилась. — Теперь мне твои глаза нравятся больше.
— Спасибо.
— Как ты сделал их коричневыми? — И, прежде чем он смог бы ответить, она крепче обхватила его за шею. — Пожалуйста, не забирай меня от тети Даллас и детей, хорошо? Потому что я люблю их.
— Я тоже люблю их.
— Даже тетю Даллас?
— Особенно тетю Даллас.
— Как рыцарь любит принцессу?
— Правильно… Хотя и не совсем так. Милая, боюсь, в жизни не бывает такой любви, как в сказках.
— Тетя Даллас тоже так говорит.
— И сам я не очень-то похож на рыцаря.
— Для меня ты — рыцарь.
— Тогда я — рыцарь в потускневших доспехах.
— Угадайте, кто Чане на самом деле? — объявила Стефи тоненьким счастливым голоском, когда он входил в дверь, держа ее на своих плечах. — Он мой родной папа!
На мгновение в переполненной кухне воцарилось молчание. Все затаили дыхание. Было слышно, как морской бриз шуршит за дверью кустарником. Все смотрели на Кристофера и Даллас.
Даллас покраснела.
Все заговорили разом.
— Кристофер Стоун! — Близнецы разинули от изумления рты в благоговейном дуэте. — Теперь мы знакомы с настоящей кинозвездой!
— Тигр! — Патрик издал возбужденный воинственный вопль. — Я сразу понял!
— Врешь! — завопили двойняшки.
— Честное слово!
Внимание Кристофера было приковано к одной Даллас. Вся краска сбежала с ее лица. Даллас нашла поддержку в объятиях Роберта. Младшая сестра мрачным взглядом подтвердила старшему брату слова Стефи.
Роберт оказался блондином высокого роста — мужской версией Даллас. В его голубых глазах виднелись те же золотые крапинки. Он протянул Кристоферу руку и представился. Его рукопожатие было крепким и дружелюбным. Кристофер почувствовал в нем союзника.
— Прошлой ночью, когда дети все говорили и говорили об этом Чансе Макколе, я не сумел вас вычислить, — сказал Роберт. — А сейчас все встало на свои места.
— Где же была Стефи? — спросила Даллас тихо и в высшей степени озабоченно.
— В бассейне.
— Стефи, дорогая, почему ты не отвечала, когда мы тебя звали?
— Я испугалась, когда ты говорила Чансу те гадкие вещи.
От порицания девочки Даллас побелела еще больше и повернулась к близнецам:
— Ренни… Дженни.., принесите полотенца. Не желая пропустить ничего из того, что происходило в кухне, двойняшки как молнии кинулись в ванную — и назад, с охапкой пушистых полотенец.
Даллас взялась за полотенце одновременно с Кристофером. Их глаза встретились. Ее пальцы сжали ближний к ней конец полотенца и тотчас расслабились, давая ему вытянуть из ее рук мягкий хлопок. Даллас обессиленно опустилась в кресло. Роберт принялся варить кофе. Все старались держаться спокойно, однако Кристофер чувствовал всеобщее напряжение.
Он склонился над Стефи, заворачивая ее в полотенце, потом взял второе и вытер девочке волосы. Затем он сел, а Стефи заползла ему на колени и обвила его руками.
Даллас стала белой как мел, глядя на маленькую девочку, с любовью приникшую к своему отцу. Когда кофе был сварен, Роберт налил своей сестре черную дымящуюся жидкость.
— Ты похожа на привидение. Надеюсь, кофе поможет тебе.
Она с благодарностью сделала глоток, пытаясь не смотреть на Стефи и Кристофера.
Роберт первым пришел в себя.
— Думаю, все обернулось к лучшему, — сказал он своим судейским голосом.
— Роберт, пожалуйста. — Даллас со стуком поставила чашку.
— Я стараюсь только лишь помочь.
— Я хотела бы, чтобы ты не вмешивался.
— Это не должно быть перетягиванием каната, — упорствовал Роберт.
— Тогда чем же? — спросила она сквозь зубы.
— Почему ты не смотришь в лицо фактам, Даллас? Ведь он — ее отец.
— Мы это уже проходили, — парировала она с непроницаемым лицом.
— Ты их приемная мать. Я рассказывал тебе, что прошлой ночью дети без умолку говорили о нем. За те несколько недель, что он здесь, они необычайно привязались к нему. Нравится тебе это или нет, но он заслужил себе место в нашей семье. Кроме того, нужна вторая пара рук и ног, дабы вырастить четверых детей.
Она вскочила с места:
— Хватит, надоело! Ты всегда все сводишь к деньгам. Я не могу вынести, что ты становишься на его сторону. Ты, мой брат…
— Разве тебе не приходит в голову, что вы оба можете быть на одной стороне?
— Нет!
— Тем не менее такое возможно. Думаю, если вы постараетесь, то сможете добиться компромисса, справедливого для обеих сторон. Тебе необходима его помощь. Да и дети в нем нуждаются.
Даллас сверкнула глазами на Кристофера:
— Вы, должно быть, очень счастливы. Кристофер мягко опустил Стефи с колен и поднялся:
— Нет…
— Вы знали точно, что делать. Думаете, вы выиграли? Тигр всегда выигрывает. Все они любят вас — Роберт, дети, все, кроме меня. Вы разорвали нашу семью на части своей ложью, своим обманом.
— Даллас, прекрати, — ошеломленно пытался остановить ее Роберт.
Кристофер, казалось, закрылся броней в ответ на ледяной тон и даже на бешенство, появившееся в ее глазах.
— Нет, пусть продолжает. Ей нужно выговориться. Я обманул ее, и в этом моя ошибка. Хоть и сделал я это потому, что беспокоился о.., каждом, находящемся в данный момент здесь.
— Лжец! Не слушайте его, — прошипела Даллас. — Он так же бессердечен и бесчеловечен, как.., мускулистый идиот, которого он играет.
— А мне нравится Тигр, тетя Даллас, — нерешительно запротестовал Патрик.
— И нам, — подтвердили близнецы, пододвигаясь к Кристоферу.
— Боже! Я не могу больше этого выносить. Мистер Стоун, попрощайтесь с детьми. Я хочу, чтобы вы уехали. Они забудут вас.
— Нет, не забудем, — опять возразил Патрик.
— Ты не имеешь права принимать за нас подобные решения, — заявила Ренни.
— Дети, не усугубляйте и без того тяжелую ситуацию, — спокойно урезонил их Кристофер.
Секунду Даллас колебалась и смотрела на них всех отчаянными, затравленными глазами. Затем взбежала наверх, споткнувшись о скейт Патрика.
Доска покатилась вниз по ступенькам, ударилась о стол и перевернулась. Глаза Патрика округлились от чувства вины за свою неаккуратность, чуть было не стоившую его тете сломанной ноги, однако никто не вымолвил ни слова. Единственным звуком, доносящимся из кухни, был замирающий звук вращающихся роликов скейта.
Дженни открыла рот от удивления. Ренни стукнула ее, и Дженни, сконфуженная, поспешила закрыть рот.
Следующим заговорил Патрик:
— Хочу, чтобы вы стали настоящим Тигром, Чане, поскольку Тигр всегда выигрывает.
Кристофер с трудом сглотнул, серьезно восприняв слова мальчика.
— Я тоже хочу выигрывать.
— Идите за ней. Чане, — поторопил его Патрик. — Может, она нуждается именно в объятии. Кристофер сел на корточки и поднял скейт:
— И я тоже.
Патрик мгновенно перебежал кухню и очутился в объятиях Кристофера. Дабы не оставаться в стороне, Стефи обняла их обоих. Ренни и Дженни нервно захихикали и тоже присоединились к брату и сестре на полу.
Кристофер долго обнимал их всех, извлекая своего рода силу из их любви и открывая в себе преданность, которой не ведал раньше.
Наконец он поднялся, понимая, что должен взглянуть в лицо Даллас.
Подошел Роберт и взял скейт.
— Этот дом — настоящее минное поле. — И протянул скейт Патрику. — Почему бы тебе не убрать его? Хватит с нас разбитых сердец. Нам не нужны сломанные шеи.
Кристоферу же он сказал:
— Есть только один путь завоевать Даллас. Знаю это, потому что я — ее брат. Не сдавайтесь.
Кристофер стучал в дверь спальни Даллас целую вечность, прежде чем она отозвалась.
Он услышал ее голос, тихий и слабый, доносящийся из глубины комнаты:
— О, раз вы не ушли, зайдите. Он вошел, затворив за собой дверь. Даллас, дрожа, лежала на кровати в темноте.
— Когда вы отплываете?
— Я не уеду без тебя.
Она приподнялась на локтях:
— Ты не можешь остаться!
— Не могу, — согласился он. — Я и так слишком задержался здесь. Пренебрег работой, своим делом, обязательствами. Мой агент даже бросил телефонную трубку, для Голливуда — опасный сигнал. Ты поедешь со мной. Ты и дети. Я вижу, что есть только один выход.
— Чтобы ты уехал.