- Дебила кусок! - обругал себя Леший, сведя все факты: – Тушенка, чай с вареньем! Ей же всего этого наверняка нельзя! Насть, ты как?
- Тошнит и голова болит, - тихонечко отозвалась девочка, не открывая сомкнутых воспаленных глаз.
Она сидела на нем, обвивая руками шею, словно мартышка. Видно было, что ей это не впервой. Держалась девочка очень крепко. Так, что сам бы Алексей при желании ее оторвать бы смог, наверное, не с первого раза. Состояние ребенка ухудшалось на глазах. Он уже даже через рубаху ощущал исходящий от нее жар. Нужно было что-то делать. До аптеки квартал. Обратно возвращаться совсем не вариант… Нужно бежать! Опасно, а что делать? Он не знал, сколько в таком состоянии она может находиться и как скоро нужно сделать укол, как часто его вообще делать надо и куда. Сахарный диабет на курсах первой доврачебной помощи на войне не проходят. В армии это не нужно. Там главное дырку от пули засыпать-залепить гемостатиком, или жгутом рану пережать, да медика вызвать, это если в трех словах, так что сейчас он мог действовать лишь наобум. Что-то подсказывало ему, что нужно было спешить. И он поспешил.
Сделав подскок, перехватывая девочку чуть повыше и поудобнее, Леший сорвался с места. Мертвяки кинулись в погоню примерно через секунду. А еще через одну с улицы, рыча, к ним кинулись и другие.
Бежать было неудобно. Попробуйте побегать с ребенком на руках. Тут ни корпусом не отработать, ни руками не помочь, и центр тяжести высокий, приходится уповать только на силу мышц. А мышцы те самые давно уже просили хозяина их пристрелить, но страх за свою жизнь сделал свое дело.
Он бежал, прокачивая воздух легкими, вдыхая смрад разлагающихся тел, дыма, гари и собственного пота. Воздуха категорически не хватало. Этому и Настя, сдавившая его бока, способствовала и усталость, и жара. Солнце сегодня пекло в разы сильнее, чем вчера, но он смог! Он добрался до аптеки как раз в тот момент, когда мертвяки почти его догнали. Добрался, но резко метнулся в сторону.
Аптеку грабили. За несколько метров до заветной двери Леший заметил, что двери, которые они с Алей плотно закрыли за собой, уходя, открыты. Из темноты дверного проема в них кто-то целился. Из чего и кто это был, Алексей разбираться не стал. Он резко метнулся в сторону, уходя в просвет между двумя застывшими «Газелями», прикрывая собой девчонку, прокатился по капоту легковушки, ощущая, как такие родные «Паладины» рвутся на заднице, но, не обращая на это внимания, побежал дальше.
Сзади ухнул выстрел. Судя по всему, ружье. Кто-то закричал. Звали какого-то Саню. Ему сообщали о каком-то «хрене с горы» и толпе мертвяков, что он привел за собой. Судя по голосу, мужик в годах, ближе к пятидесяти. Хриплый, басовитый. Разбираться было некогда. Настя внезапно обмякла, чуть не упав. Леший едва успел подхватить ее левой рукой за спину. Руки девочки обвисли плетями так внезапно и не вовремя, что он чуть было не попался.
Тварь кинулась слева. Ее перекрывал здоровый джип, вставший диагональю, пытавшийся, вероятно, объехать пробку по тротуару и, не рассчитав габаритов, уткнувшийся левой фарой как раз в тот самый магазин нижнего белья, который Орлов с Алей мародерили не так давно. Собственно, он сюда и собирался, просто аптека более надежно выглядела. Там и двери солиднее и окна меньше. Здесь же витрина на всю стену с манекенами, и спрятаться особо негде.
Заскочив в помещение, Леший закрыл за собой дверь. В нее тут же ударилось несколько тел. Побоявшись, что стекло не выдержит, он, не останавливаясь, побежал дальше по павильону. Там, в дальнем углу подсобка – небольшое помещение для отдыха сотрудников. Двери там пластиковые, тонкие, но от взгляда закроют, а большего и не нужно. Но стекло устояло.
Вернувшись потом, спрятав девочку, Орлов с удивлением отметил, что стекло даже и не думало лопаться. Твари в нее втроем или даже вчетвером врезались на всем ходу, а преграде хоть бы что. Только кровищей все изляпали, что сыграло только на руку.
Отыскав пакеты с лекарствами, Алексей достал прозрачный пузырек, набрал в шприц и сделал Насте укол. Куда именно колоть он не знал, кажется, вроде, инсулин ставят в живот, но девочка совсем уже побелела и провалилась в глубокий сон, что могло говорить о критичности ситуации, потому сделал укол в вену. Благо, этому-то его обучали.
Лекарство подействовало лишь через два часа. Настя открыла глаза давно, но слабость в организме не позволяла ей нормально себя чувствовать.
- Что ж ты не сказала, что тебе варенье нельзя? – укоризненно посмотрел на ребенка Орлов, присев рядом.
Настя вздохнула.
- Немножко можно.
- Немножко!? А ты сколько? Полбанки слопала! Ну что ты!?
- Мама не разрешала, а оно ведь вкусное!..
- Вкусное… - Леший погрозил девочке пальцем, передразнив. – Теперь с этим аккуратнее надо быть, понимаешь? Лекарства больше не будет, это, - он указал на три коробки в пакете, - все, что осталось. Я же не знаю об этом ничего, ты мне расскажи, что тебе можно, а что нет и как часто укол ставить надо, а то мы так с тобой до пункта не доберемся…
На удивление, девочка рассказала о своем недуге очень многое. Наверное, Аля с ней по этому поводу серьезно разговаривала. Девочка знала, что и в какой дозировке следует принимать, как часто, и даже, как выглядит то или иное лекарство. В конце разговора она обмолвилась, что мама частенько оставляла ее дома с бабой Томой, пока работала, а та постоянно забывала что, чего и сколько. Девочка могла и сама принять нужное лекарство, но мама строго настрого запретила ей делать это самой. Настя всегда принимала их под контролем старших и это правильно. Сама себе укол она поставить не могла, а приступ, такой, как сегодня, мог начаться внезапно. Обычно не чаще раза в месяц, но в этом этот был уже третьим.
Поели. На этот раз Леший отнесся к выбору продуктов более ответственно. В рюкзаке нашлось то, что девочке было можно, а луженому желудку снайпера нет разницы, что галеты, что пластик переваривать, что колючки пустынные, что нежное мясо ягненка…
Пока девочка была без сознания, пока ели и отдыхали, Орлов не спускал взгляда с аптеки. Эх, как же вовремя они ее обчистили! Задержись на пару часов и вот… Кто-то бы вынес все до них. Нет! Им явно повезло! Нужно будет в ближайшее время начинать чистить важные точки, иначе, через неделю уже нечего в городе будет добывать. Здесь есть выжившие и им тоже нужна еда, лекарства и оружие. Эти три вещи сейчас всем нужны, а со временем всего этого будет становиться все меньше. Так что, если он хочет и дальше геройствовать на сытый желудок и в здоровом теле, нужно срочно заниматься чисткой и созданием схронов! Вот как удобно они тут с Алей спрятали вещи! Никто не догадается искать в вентиляции. Зачем? Мир только-только рухнул, никто бы не полез в воздуховод, ибо никто припасы там и не стал прятать. Через месяц, конечно, все может измениться, но сейчас, впервые дни, стоит самое ценное переносить в наиболее маловероятные места для розыска, а таких в погибшем городе - миллионы. Хоть вон в корпус промышленного вентилятора от кондиционера засунь, хоть в водостоке спрячь пакет, хоть под потолком магазинчика какого. Их бесконечное множество. Каждый метр не осмотришь! Но это все потом. Сейчас нужно выбираться. Настя уже пришла в себя.
- Я в туалет хочу… - вырвала она снайпера из задумчивости.
Орлов вздохнул и печально улыбнулся. Вся в мать… земля тебе, Аля Олеговна, пухом…
Заночевали в том же месте, где и вчера. Находиться здесь Алексею было неуютно, но зато место было проверенным и надежным. Насте место понравилось и она не докучала своим детским поведением, глядя во все глаза и окна на город под ними, перебегая от одной точки наблюдения к другой. Леший даже позволил ей поиграться с его винтовкой. Оптика Насте понравилась. Она с восторженными охами и ахами, закрыв один глаз и, высунув язык, рассматривала в прицел дома и улочки, автомобили и магазинчики, мертвецов и просто окрестности, не забывая все это комментировать.
- А вот там мой детский сад… Там мы птичек кормим… а там деда работает…
Орлов старался ребенка отвлечь, лишь бы темы к маме не возвращались. Он знал, темнота на людей действует удручающе. Пока днем ходили, бегали и скрывались от тварей, времени грустить, практически не было, а сейчас Настя вполне могла начать закрываться и отвлечь ее от тяжелых мыслей ему худо-бедно удавалось. Снова поели, а перед сном поиграли тенями от свечей.
Ночью по ступеням кто-то бегал. Леший проснулся от тяжелого звука по бетонным ступеням. Судя по звуку, бегало двое. Зачем и куда – непонятно. Топот то становился ближе, и в такие моменты Орлов напрягался, сжимая руки на автомате, то становился тише, удаляясь, позволяя расслабиться, то вообще пропадал, вынуждая до рези в глазах вглядываться в крышку люка, заблокированную изнутри. Мало ли, крадется кто… Но, в конце концов топот удалился, внизу хлопнула подъездная дверь и кто-то, что-то крича, принялся палить из пистолета. По звуку – хаотично, а судя по крику – пьяно. Дебоширов быстро усмирили. На шестом выстреле неизвестные вскрикнули, потом еще раз и на этот раз затихли. Ну и Леший глаза прикрыл. Двумя дураками на планете стало меньше…
Утро вновь оказалось дождливым. Можно было бы этому порадоваться, но радости у Орлова не было. Ночью он плохо спал и много думал. Думал о будущем, о Вике, о себе, о Насте и других. Думал о том, как сегодня быстрее добраться до «Восемнадцатого», как вообще дальше жить и о том, что с утра вроде твари менее активными будут, но с другой стороны, Настя, открыв глаза и заслышав барабанную дробь дождя, как-то скуксилась. Объяснять девчушке, что это идеальная погода для путешествия? Ну да, попробуй, удачи, снайпер. Уговаривать выйти на улицу – тоже самое. Пришлось снова нести на себе. Так он быстро в кенгуру превратится. В новый вид мутирует Снайперикус-сумчикус-обыкновенус или снайпер обыкновенный, сумкообразный! Благо, что дальше, он помнил, идти попроще: тварей не так много. А в конце пути и вовсе можно ехать, если сейчас они заберут ближе к мосту. Хотя бы до ремонта дороги сократят, если удастся, а это считай часа три ходьбы минусом. Так и решил. Позавтракав, облегчив кишечник и мочевой, мужчина с ребенком двинулись дальше в путь.