- Нет, твою ценную мысль украла! – съязвила она.
«Всё-таки она - настоящая гадюка», - мальчик потёр нос, чтобы змея не заметила его ухмылки. И сообразил, что ещё показалось ему странным.
- А я всегда считал змей глухими!
- А я никогда не разговаривала с мальчишками, - парировала гадюка.
- Значит, это неправда?
Она помолчала:
- Что – правда? Что – неправда? Сейчас ты в состоянии разобрать? Может, мы просто приснились друг другу? И вовсе не произносим слова, а обмениваемся мыслями? Вдруг с нами обоими происходит что-то колдовское?
- А ты умеешь колдовать? – ухватился Лей. – Может, наколдуешь, чтобы я выбрался отсюда? Я… я…
У него перехватило горло. Но змея не торопила, и мальчик сумел выдавить:
- Я правда больше не могу здесь… Не могу…
- А почему ты здесь? – невозмутимо поинтересовалась она, не выразив ни малейших признаков жалости к нему.
Впервые Лею стало стыдно самой мысли о том, что он сделал. Хотя было абсолютно ясно: гадюке чуждо желание, как сострадать, так и укорять его. Вымолвить удалось не сразу:
- Я… Ограбил одного купца.
- Неужели? Прости за откровенность, но ты выглядишь маленьким мальчиком… Или этот купец был карликом?
- Нет, он был здоровым толстяком. Но я был не один.
- А-а, - с пониманием протянула гадюка.
И хотя она ничего к этому не добавило, щёки Лея так и заполыхали. Даже во тьме он теперь ясно видел, как это подло – нападать толпой на беззащитного человека. Конечно, они все были детьми, в сравнении с ним, но у них в руках оказались ножи и даже топоры. А купец был слишком толстым и неповоротливым, чтобы сопротивляться голыми руками. В тот момент Лей ненавидел его сальный двойной подбородок, как будто именно этот обжора отбирал куски у его младших братьев и сестёр. А, может, так оно и было, но сейчас уже это не казалось неоспоримым. Как и удовольствие быть разбойником… Хотя жизнь на большой дороге поначалу представлялась Лею весёлой и беззаботной! Но веселье разлетелось вдребезги, когда он встретился с торговцем взглядом…
- Я виноват, - прошептал мальчик.
Его так и корёжило от раскаяния, и не было смысла скрывать это от змеи, которая видела во мраке, куда лучше, чем он. Лею показалось, будто она кивнула.
- Конечно, ты виноват. Но разве ты понял бы это, если б тебя не заперли в этой башне?
На мгновенье он растерялся:
- Н-не знаю… Может, и нет. Наверное, нет.
- Наверняка - нет! - заявила гадюка уверенно. – Ты считал бы себя героем с большой дороги!
- Откуда ты знаешь про большую…
- И повторял бы свои сомнительные подвиги снова и снова, пока тебя не посадили бы в подвал. Тьма способствует прозрению. Как ни странно…
У него вдруг вырвался всхлип:
- Да! Я – плохой. Я не должен был забирать чужое! Так нельзя. Но наша семья голодала… Я искал работу! И не нашёл. Меня никто не брал.
- Ты искал лёгкую работу, - равнодушно заметила гадюка. – Верно? Хотел помогать торговать в лавке или что-нибудь вроде этого?
Лей так и опешил:
- Откуда ты знаешь?
Мальчика уже мутило от отвращения к себе, и Лей боялся, как бы его не стошнило прямо на змею. А та всё не унималась:
- Чем зарабатывает на хлеб твоя мать, дружок?
- Она… Она – прачка.
- Думаешь, ей приятно возиться в чужом грязном белье? Но тебе и в голову не пришло помочь ей стирать!
Ему так отчётливо увиделась мыльная вода, в которой месили бельё красные руки его матери, и почудился острый запах грязной одежды, что перед глазами мальчика всё поплыло. И мрак опять утянул его.
Глава 3
Знаки судьбы
Когда он снова пришёл в себя, никакой змеи не было. И Лей ничуть не удивился этому. Разве на самом деле бывают говорящие гадюки?
- Чумной сон, - пробормотал он, растирая лицо, чтобы поскорее прийти в себя.
Но вот, что странно: острый стыд, испытанный им во сне, не рассеялся, а так и застрял в душе занозой. Было непонятно, где он там торчит, но с ним было трудно даже дышать. А ведь Лею казалось, что будет так весело грабить проезжих толстосумов! Собрав толпу таких же полуголодных мальчишек с их окраины, он велел каждому стащить где-нибудь нож, чтобы они производили угрожающее впечатление. Конечно, никто из них не собирался пускать оружие в ход, оно требовалось только для устрашения. Поэтому Лей и не стыдился задуманного: убийство – страшный грех, это он знал твёрдо, и никогда на такое не пошёл бы. А вернуть себе то, что у тебя же украли – что в этом преступного?
С этой мыслью он и вывел свою банду к большой дороге. Они спрятались в придорожных кустах и стали поджидать жертву. Все немножко нервничали и потому разговаривали громче обычного и смеялись слишком звонко. Но Лей всё предусмотрел: чтобы их не заслышали издали, он велел младшему из мальчиков, шустрому Кошу забраться на высокую сосну и следить за дорогой.
- Едет! – крикнул тот, когда они просидели в засаде уже не меньше часа. Не особенно оживлённой оказалась эта большая дорога.
Все разом угомонились, и лица сделались угрюмыми. Всё-таки в душе каждого копошились, если не сомнения, то страх.
- Подпустим, как можно ближе, - скомандовал Лей вполголоса. – Если там несколько человек, пусть себе катятся дальше. Нападаем лишь на одиночек. Всем ясно? И держите ваши ножи при себе. Мы должны только напугать его, как следует. Он сам отдаст свои пожитки, вот увидите. Богатей трусливее детей!
Так и вышло. Купец без сопротивления вручил им толстый кошель, и узел с товаром. Но в другом Лею повезло меньше… Купец узнал его. Уж непонятно почему, но тот запомнил мальчугана, приносившего выстиранное бельё, и прямиком с большой дороги направился в полицию. За Леем пришли тем же вечером.
…А вот гадюка больше не появлялась. Засыпая, Лей просил Бога простить ему совершённое злодеяние, и если невозможно выпустить его на свободу, то хотя бы сделать так, чтобы змея опять приснилась ему. И поговорила с ним. Пусть даже она вновь начнёт упрекать его! Он заслужил это. Всё лучше, чем мёртвая тишина, в которой начинаешь и себя ощущать неживым.
Но сны проскальзывали неразличимыми бесцветными пятнами. Однажды ему, правда, привиделся воздушный змей, которого они запускали с отцом на берегу речки, тоже походившей на вертлявую змейку. И, проснувшись, мальчик подумал, что все эти змеи, наверное, были знаками. Судьба давала ему понять: однажды в его жизни появится особая змея.
- Да ведь её же не было! – спохватился Лей. – Она же только приснилась мне.
- Кто это тебе приснился, дружок? – внезапно раздался уже знакомый голосок. – Уж не мной ли ты грезишь, скажи на милость?
Подпрыгнув, мальчик на коленках пополз ей навстречу. Гадюка настороженно замерла, и тут Лей вспомнил, что нельзя совершать резких движений, если находишься рядом с ядовитой змеёй. Отец говорил ему, что гадюки не нападают первыми, но если им почудится, будто человек угрожает их жизни, цапнут так, что мало не покажется. А здесь и яд из ранки некому отсосать. Не на охранников же надеяться!
Он медленно сел в трёх шагах от змеи и улыбнулся.
- Так ты существуешь…
- Хорошенькое дело! – отозвалась она с презрением. – Существую ли я? Можешь поверить мне на слово. Трогать не стоит.
- Я не буду! – испуганно заверил Лей. – Давай просто поговорим. Я уже сто лет ни с кем не разговаривал.
Ненадолго задумавшись, гадюка возразила:
- Пожалуй, всего-то месяцев семь. Сейчас май.
- Май?! – ужаснулся он. – Меня заперли здесь в октябре!
Будто ворох кленовых листьев подкинули: перед глазами мелькнуло солнечное разноцветье, смеющиеся физиономии приятелей... Он и сам забавлялся от души: не надо гнуть спину, надрывать живот, чтобы заработать копейку! Стоит блеснуть на солнце лезвию, и тугой кошель уже у тебя в кармане. Так легко и просто! Неужели он и вправду так думал всего несколько месяцев назад?
Почудилось, будто змея усмехнулась:
- Засиделся ты, однако. Пора бы и прогуляться.
У него так и зашлось сердце:
- Ты знаешь ход?!
- Тебе он вряд ли покажется подходящим…
Мальчику уже не сиделось на месте:
- Да я на всё согласен! И по грязи проползу, и по слизи… Лишь бы вырваться отсюда!
- В том-то и дело, что не проползёшь, - озабоченно заметила змея. – Таким, каков ты сейчас – ни за что. Известное мне отверстие слишком узкое, в него может просочиться только змея. Ты согласен?
Он растерянно заморгал:
- На что? Я не понял.
- Превратиться в змею, конечно! – отозвалась она раздражённо. – Какой ты, право, непонятливый!
У Лея сама собой отвисла нижняя челюсть. Несколько минут он молча смотрел на змею, пытаясь понять: зачем та издевается над ним? Ему и без того скверно на душе – хуже не придумаешь! Впрочем, чего ещё можно ожидать от гадюки?
Она нетерпеливо шевельнулась:
- Так ты решился, дружок?
- Превратиться в змею? – усмехнулся Лей, решив подыграть ей. – В гадюку? Конечно, почему бы и нет!
- О-о! Вот на это не рассчитывай, - протянула она. – Даже не мечтай, чтобы я превратила тебя в своего сородича. Максимум – в ужа. Вот всё, на что ты можешь рассчитывать. Ты и человеком-то был опасен, тебе не стоит доверять запас яда.
Он рассмеялся:
- Ну, в ужа, так в ужа. Хотя не так я был и опасен, придумала тоже! Тот грабёж… Это была глупость. Страшная глупость. Я никогда больше так не поступлю.
- Надеюсь, нет, - медленно молвила змея.
- Правда – нет!
Лей опустил голову, боясь, что не скажет главного, глядя ей в глаза:
- Хочешь верь – хочешь нет, а мне всё время видится его взгляд. Этого купца. Я такой страх видел только однажды, когда коня на бойню вели. А он всё понимал, и весь дрожал от ужаса. Всем телом, понимаешь? Я не смог тому коню в глаза смотреть, убежал. И проревел весь день… А потом у купца этот взгляд увидел. И себя почувствовал таким же палачом, как тот хозяин, что своего коня вёл на смерть. Мне ещё в тот момент до того страшно стало! Самого себя страшно. Что я, оказывается, могу таким быть… Не знаю, почему я не убежал. Ноги приросли будто. Я их не чувствовал совсем.