запретили рассказывать мальчику тайну. Если помнишь, Джосайя, нам было велено держать рот на замке.
– Да разве?
– Точно. Ты что, не помнишь слова: «Запечатайте мертвые уста, чтобы с них не сорвалась тайна»? Я удивлен, что они вылетели у тебя из головы, Джосайя, искренне удивлен. Похоже, с тех пор, как ты умер, память начала тебя подводить все чаще. У тебя и при жизни-то голова была не очень, а теперь и вовсе дырявая, как решето.
– Я же не просто умер, меня убили, причем ужасным образом! Конечно, такое событие не могло не сказаться на памяти…
– Какая еще тайна?! – воскликнул Эндрю, прерывая их спор. – Есть что-то еще, о чем мне нужно узнать?
– Что до этого, – отозвался убийца, – может, тебе и нужно знать об этом, но должны ли мы рассказывать?.. Ответ на этот вопрос – нет. Это в нашу задачу не входит. Прощай.
И двое мертвецов растворились в темноте.
Как только поляна опустела, сердце Эндрю начало замедлять свой бешеный бег и постепенно вернулось к нормальному ритму. Повстречать неупокойников – ужас-то какой! Но они передали ему послание. Он станет рыцарем! Возможно ли это? Эндрю всего лишь сын деревенского кузнеца. Чтобы стать одним из рыцарей королевства, нужно принадлежать к благородному роду, верно? Если бы мертвецы сказали, будто он станет принцем, Эндрю ни за что не поверил бы им. Какое чудесное пророчество, если, конечно, оно исполнится. За единое мгновение изменилась вся его жизнь. Теперь в конце долгого темного пути появился яркий свет, сменивший серость и мрак. Когда он станет знаменитым рыцарем, разумеется, вернется и отомстит за свои обиды тем, кто изводил его в юности. Они будут страдать так же, как он, – нет, даже хуже! Они пожалеют, что вообще появились на свет!
С другой стороны, о какой тайне толковали мертвецы? Может, это ключ к богатству? Или бессмертию? Наверняка речь шла о чем-то полезном и ценном. Или, наоборот, о какой-то беде, о том, чего нужно опасаться и по возможности избегать? Эндрю знал, что не получит ответа – неупокойники давно ушли. Интересно, кто послал сюда эту жуткую парочку? Явились ли они по просьбе жены колдуна? Или какого-нибудь ангела? Или демона? Возможно, об этом Эндрю тоже никогда не узнает. Тайна, тайна… Что бы это могло быть? А впрочем, чего беспокоиться? Глупо думать теперь об этом. В будущем его ждет еще много тайн, разве не так? Смерть – тоже тайна. Вокруг сотни и тысячи секретов, многие из которых никогда не раскроются…
Главное – пророчество.
Однажды он станет рыцарем.
Эндрю сидел в лесу, пока не начало светать, а потом пустился в обратный путь, к деревне, по покрытой росой траве. Он направился прямиком в келью отца Ноттиджа и осторожно разбудил его. Добрый монах по-прежнему был в грязной рясе, которую не снимал ни днем ни ночью. Пробудившись, он вскрикнул:
– Что? Кто здесь? Зачем?
– Это я, отец, – прошептал Эндрю. – Я пришел попрощаться.
Отец Ноттидж сел и потер щеки, заросшие щетиной.
– Ты уходишь отсюда? Это мудрое решение, мальчик.
– Почему, святой отец?
– Они жаждут твоей крови. Говорят, ты ударил мальчика камнем. Ты проломил ему голову, и теперь он стал дурачком, который говорит загадками.
– Он поправится, отец? – вздохнул Эндрю.
– Полагаю, что да.
– Я действительно ударил его, святой отец, но он это заслужил. Они хотели меня убить, я в этом уверен. Их было не менее двадцати человек, и все с палками и дубинками. Я защищался.
– Я слышал другое. Будто бы мальчик шел один, собираясь порыбачить в пруду, когда ты без причин напал на него.
– Они лгут! – с яростью воскликнул Эндрю. – Они снова бессовестно лгут!
– Как бы то ни было, ты сказал, что уходишь. Но что ты будешь делать, Эндрю?
– Я должен стать рыцарем, – гордо отозвался мальчик. – Мне сказали об этом двое мертвецов.
Монах выпрямился и посуровел.
– Будь осторожнее, мальчик, не стоит богохульствовать.
– Но это правда, святой отец! Я говорил с убийцей и его жертвой. Они бродят по лесу, споря, кто из них прав, а кто виноват.
– А имена этих неупокоенных душ?
Эндрю назвал их.
Монах кивнул, почесывая укусы блох, покрывавшие его живот и спину.
– Та-ак, – протянул он, – их тела нужно будет извлечь из земли. Есть лишь одно средство усмирить неупокойников, которые бродят, не в силах разрешить свои земные споры. Нужно отрубить им головы и похоронить заново, положив черепа между ног. Это верное средство от таких недобрых деяний. На церковном кладбище, разумеется, будет похоронен лишь один мертвец. Второго не след закапывать на освященной земле, он ведь убийца. Я спрошу барона, где были преданы земле его бренные останки. Но ты, юный Эндрю, хочешь стать рыцарем? Боюсь, это невозможно. У тебя кровь не того цвета для столь гордого титула.
– Но они сказали…
– Забудь о том, что тебе сказали слуги дьявола, мальчик мой. Как можно верить убийце и жулику? Не обманывай себя, надеясь на исполнение немыслимого. Тебя ждет одно лишь разочарование. К сожалению, будучи столь низкого происхождения, ты не стоишь и свиного пузыря.
– Да, отец, – смиренно отозвался Эндрю, решив про себя, что глуп не он, а священник. Юноша теперь был уверен, что ему предначертано прославиться. – Мне нужно идти. Прошу тебя, поговори с моими отцом и матерью, скажи, пусть не волнуются, я непременно найду работу и однажды вернусь. Я не знаю пока, куда направлюсь, но Господь позаботится обо мне и ниспошлет свою милость, верно, отец?
– О, – пробормотал монах, улегшись на спину и снова закрыв глаза. – Я бы не стал на это надеяться, мальчик. Господь не столь милостив, что бы ни говорили тебе монахи вроде меня. Я видел, как нищие умирали от голода, ревностно молясь у алтарей в великих храмах, видел, как женщины погибали от жажды, обхватив руками святой крест с образом Спасителя нашего Иисуса Христа.
– Спасибо, отец, ты меня совершенно успокоил, – не без сарказма произнес Эндрю.
– Не за что, мальчик мой. Нет смысла уходить в большой мир, питая бесплодные надежды. Полагайся только на свой здравый смысл и крепкие руки, да постарайся не воровать, даже если голоден.
– Да, святой отец. Прощай.
Но добрый отец Ноттидж уже крепко спал.
Глава 2Актеры
Эндрю двинулся в путь, оставив позади своих родителей и двух сестер. На сердце у него было тяжело. Юноша не знал, куда идти и что делать, когда он, наконец, определится с направлением. Казалось вполне здравым в таком случае идти по утоптанной дороге и надеяться, что удача приведет его куда нужно. В тот день он разминулся с несколькими рыцарями и их слугами, и пешими и всадниками. Они не обратили на юношу ни малейшего внимания. С тем же успехом он мог бы стать невидимкой. Он миновал пару деревень, но их жители смотрели на него с недоверием и подозрением, сразу поняв по простой тунике, что перед ними обычный крестьянин, а те обычно не бродили вот так по дорогам. Крепостные находились под властью хозяина, а свободные – привязанные к своим наделам.
Пройдя пять миль, Эндрю набрел на хижину, точнее, на жалкий навес. Снаружи на толстом полене вместо стула сидела женщина, когда-то жившая в Крессинге. Ее выгнал из дома собственный муж-пекарь, а из деревни – местные, швыряя вслед камни и палки. Эндрю сразу почувствовал, что у него с этой несчастной есть что-то общее, поскольку он тоже фактически стал изгнанником. Женщину звали Руфь, а ее преступление заключалось в том, что она дала жизнь двойняшкам.
Руфь состарилась, ее лицо избороздили ранние морщины. Худая, измученная, облаченная в одеяние, когда-то бывшее старым мешком из-под муки, и потертую шаль, она мешала ложкой содержимое котелка, стоявшего над очагом. Похоже, в нем был только картофельный бульон.
– Здравствуй, госпожа, – вежливо произнес Эндрю.
Она подняла глаза, лишенные всякого выражения.
– Что? Ты Эндрю, сын кузнеца? Они прислали тебя, чтобы и дальше мучить меня?
– Нет, госпожа. Я сбежал оттуда.
– Тогда беги со всех ног, мальчик, потому что от них ты не дождешься милосердия, – посоветовала она, кивнув в сторону деревни.
– Я сожалею о твоем несчастье, – произнес Эндрю.
Прибавить ему было нечего, поэтому он пошел дальше.
Положение этой женщины опечалило его, хотя, признаться честно, он ни разу не вспомнил о ней за все время, что прожил в Крессинге. Прошел всего год с тех пор, как Руфь родила двойняшек. Обоих, разумеется, убили на месте – все знали, что один из пары всегда зачат дьяволом. Поскольку установить, в кого из двоих вселилось зло, невозможно, куда безопаснее убить обоих. А женщина, давшая им жизнь, обвинялась в сговоре с самим Сатаной – как иначе она смогла бы произвести на свет таких тварей? Поэтому муж и соседи считали вполне оправданным изгнание грешницы из ее собственного дома.
К полудню Эндрю ощутил голод и осторожно перелез через изгородь, чтобы стащить репку с поля. Если бы его поймал хозяин, то повесил бы тут же на ближайшем дереве или дорожном столбе. Однако мальчику посчастливилось – он выбрался с чужого огорода без приключений и тут же сгрыз добычу. К вечеру к нему присоединился человек средних лет по имени Джейк, облаченный в потрепанные лохмотья, некогда бывшие костюмом из хорошей ткани, худой мужчина с хитрыми бегающими глазами, взгляд которых невозможно было поймать. Странный тип всегда смотрел куда-то в сторону, словно приметил что-то на земле.
– Мы с тобой могли бы идти вместе, к взаимной выгоде, – шмыгая носом, предложил Джейк, когда они устроились на ночлег в канаве неподалеку от дороги. – Мы могли бы защищать друг друга. – Он набил грязную зеленую шляпу землей и выдранной травой и утрамбовал месиво кулаком, превратив головной убор в подобие подушки.
– А зачем нам это может понадобиться? – спросил Эндрю.
– Чтобы никто не вздумал с нами шутки шутить. Можно защититься от тех, кто попробует нам навредить.
– И кто бы это мог быть? Кому понадобится нам вредить?
– Да любому, кому мы придемся не по нутру, – раздраженно отозвался Джейк. – Ну, вот слушай, – пояснил он, – скажем, кто-то захочет тебя ограбить, а рядом буду я и помешаю ему, так?