Эндрю снова покраснел.
– Козопас?
– Он видел, как ты с каким-то странным мальчишкой с белыми волосами и синими глазами вошел в пещеру грабителей, в которой был спрятан сундучок, битком набитый драгоценными камнями. Он уверен, что вы ушли не с пустыми руками, а кто в здравом уме оставит неприкосновенным такое сокровище, пусть даже и будучи тамплиером? Если вам самим оно не было нужно, следовало предложить богатства своему королю.
Эндрю диким взглядом обвел комнату и увидел, что все по одному выражению его лица преисполнились уверенности в правдивости этого рассказа. Он покосился было на Джона из Реймса, но рыцарь не собирался вмешиваться в спор, чтобы выручить своего юного друга. Придется выпутываться самому.
– Но если… если этот козопас, о котором вы говорите, знал, что в пещере сокровище, почему же он сам не разбогател, забрав его?
– Потому, – произнес госпитальер, – что он был смертельно напуган. Разбойники, оставившие в пещере сундук, должны были рано или поздно вернуться за ним. Они бы выследили и убили любого, кто осмелился украсть их добычу. К тому же козопас был в ужасе при одной мысли о проклятии, которое налагалось на вошедшего в пещеру вора волшебником, сбежавшим вместе с грабителями.
– Проклятие? – переспросил Эндрю, с трудом сглотнув. – Какое еще проклятие?
– Любой, взявший хотя бы один камень из этого бочонка, повесится до истечения года.
– Повесится?!
– Он отправится в ад на вечность, если камень не вернуть в бочонок.
– Погодите-ка! – воскликнула леди Катерина. – По-моему, тут что-то нечисто. – Все взгляды устремились на грозную женщину-рыцаря, и Эндрю был безмерно благодарен ей за это краткое вмешательство. Он затерялся в спутанных мыслях и чувствах, явно неприятных. – Если на сундучке лежит проклятие, тогда тот, кто взял из него камень, должен покончить с собой. Получается, в этом случае самоубийство не грех. Вор не сможет ничего с собой поделать, поскольку его вынуждает наложить на себя руки проклятие.
– Отчего же, у вора есть верный путь к спасению, – произнес сэр Дитер. – Если вернуть камень – проклятие исчезнет.
Король Балдуин произнес:
– Ты действительно обнаружил такую пещеру с сундуком драгоценных камней, Эндрю?
Взгляды присутствующих вновь устремились на юного рыцаря.
– Да, – произнес он. Слова царапали пересохшее горло. – Да. Мы с Томасом обнаружили в пещере сундучок, полный драгоценных камней.
– И ты взял хоть один из них?
– Нет. Нет, мой король, я ничего не взял.
– Но Томас взял?
Все в комнате, за исключением, возможно, госпитальеров, знали, что Томас повесился.
– Да. Он взял один камень. Рубин.
– А, – задумчиво кивнул Балдуин. – И что он с ним сделал?
– Понятия не имею, мой король, – впервые за вечер солгал Эндрю. – Возможно, выбросил в море? Вы же знали Томаса. Его мало интересовали земные вещи.
Балдуин потер подбородок.
– И в самом деле, это похоже на твоего друга Томаса – не понять ценности подобных камней… И ты ничего не знал об этом проклятии?
– Нет. Нет, милорд, не знал.
– И несмотря на это, – прервал юношу один из госпитальеров, – ему и в голову не пришло рассказать своему королю, где находится сундук, полный драгоценных камней, чтобы тот мог забрать их себе!
Эндрю не знал, что можно ответить на это.
– Я не подумал об этом… нет.
– А почему, интересно? – воскликнул госпитальер. – Я бы сказал, такая скрытность смахивает на предательство, милорд.
Джон из Реймса грохнул кулаком по столу с такой силой, что все ножи и подносы на нем задребезжали.
– Рыцарь не на суде здесь! – сердито крикнул он. – Кто вы такие, если осмеливаетесь на пиру обвинять благородных людей в предательстве? Этот рыцарь не раз уже доказал свою верность королю в бою! Где вы были, когда мы сражались в битве при Монжигаре? Я не заметил на поле боя вашего лица! Где вы были, когда сарацины разили наших людей своими скимитарами? Не рядом с королем Балдуином, это очевидно! – Он несколько мгновений помолчал, обуреваемый гневом, и немного успокоился. – Я объясню вам, почему он не сказал своему королю о драгоценных камнях. Потому что для него они – лишь куски угля, осколки гранита, обломки мрамора. Для тамплиера подобные предметы обладают не большей ценностью, чем галька с берега. Мы отвергаем столь легковесные ценности. Видим не драгоценности, но камни с земли. Мы тамплиеры, сэр, мы презираем богатства, для нас золото не дороже железа, слоновая кость ничем не отличается от обычной, сталь ценнее серебра, а бриллиант – лишь кусок стекла.
– Это весьма похвально, без сомнения, – самодовольно произнес госпитальер, – но что скажет об этом ваш король?
– Я? – произнес Балдуин после долгого молчания, во время которого на него были устремлены все взгляды. – Я, благородный сэр, лишь прокаженный, какой мне толк от драгоценных камней? Дайте лучше мне эликсир от этой болезни, а не рубин или изумруд. Скажи-ка, Эндрю, в том волшебном сундуке, случайно, не было какого-нибудь колдовского зелья? Которое излечило бы меня и подарило вечную жизнь?
– Насколько я знаю, сир, ничего подобного там не было.
– Тогда мне это дело совершенно безразлично. Ну что же, давайте пригласим в залу музыкантов и акробатов. Я желаю хорошенько развлечься…
Позже, когда пир закончился, Эндрю попросил аудиенции у короля. Его допустили в королевскую опочивальню, когда Балдуин уже готовился ко сну. Он молился у постели, как малый ребенок, и поспешно поднялся на ноги в ночной рубашке и колпаке, когда вошел Эндрю.
– Да, Эндрю? Говори быстрее, потому что я чувствую себя весьма нелепо, стоя перед одним из своих подданных в ночной рубашке.
Король явно был утомлен. Эндрю знал, что проказа охватывала его с все большей яростью и силой. Юный король Балдуин обладал недюжинной храбростью, не только позволявшей ему яростно сражаться на поле боя, но и сопротивляться недугу, постепенно пожиравшему его тело. Но он не просто боролся, он еще и продолжал выполнять свои обычные обязанности и веселиться, что делало правителя весьма примечательным человеком. Он никогда не жаловался и частенько шутил над своей болезнью.
– Сир… я пришел извиниться.
– За что?
– За то, что ничего не сказал вам о драгоценностях.
Балдуин скривился:
– Не стану говорить, будто бы они не были мне полезны. Королю нужны деньги, чтобы править своим королевством, особенно здесь, где нам необходима постоянная армия. Но я верю в то, что сказал сэр Джон. Тебе это просто не пришло в голову. Твой поступок был не предательством, а проявлением обычной глупости. Я, вероятно, довольно скоро прощу тебя.
– Мне действительно бесконечно жаль, сир.
– А я действительно бесконечно устал, Эндрю.
– Да, мой король. Доброй ночи.
– Доброй ночи, мой дорогой друг. Не стоит из-за меня лишать себя ночного отдыха. Подобные вещи случаются. Но завтра снова встанет солнце, и весь мир пробудится, чтобы приветствовать его. Забудем же обо всем.
– Благодарю вас, сир.
С этими словами Эндрю вышел из покоев короля.
На следующее утро юноша отправился на аудиенцию к магистру храма, Одо де Сент-Аману.
– Сэр, у вас есть рубин, который был вам подарен моим бывшим товарищем и пажом, Томасом.
Одо одарил юношу высокомерным взглядом:
– Вот как?
– Да. Томас сказал, что отдал его вам. Сэр, его душа в великой опасности, если только я не верну этот рубин на то место, с которого Томас его взял.
– И какое мне до этого дело?
– Вам должно быть до этого дело, магистр, – ведь вы человек, принявший духовный сан!
Одо недобро прищурился.
– И почему этот камень был вручен именно мне?
– Почему? Ведь Томас… да, Томас полагал, будто это будет способствовать моему вступлению в ряды тамплиеров.
– Так это был подкуп?
Эндрю ничего не ответил на это.
– Вы ведь понимаете, – произнес Одо, – что симония – одно из трех преступлений, за которые вы можете лишиться накидки?
– Симония?
– Симония, содомия и бегство с поля боя. Симония – это вручение даров с целью получить священный пост.
– Сэр, тот камень…
– Находится на сохранении. Я приберегаю его для короля Балдуина, для того времени, когда ему понадобится собрать войско. Таково всегда было мое единственное намерение. Но, сэр Эндрю из Крессинга, вы признались в совершении преступления, которое не может остаться безнаказанным. Вы будете отвечать перед своими братьями завтра утром.
– Но я… я никогда не намеревался… Я ведь ничего не признавал.
Одо неприятно улыбнулся:
– Прошу вас, молодой человек, по крайней мере, не сомневайтесь хотя бы в моем здравомыслии. Вы сами заявили мне, что Томас отдал этот камень, чтобы способствовать вашему возвышению.
Эндрю нечего было на это ответить. Магистр сказал правду. Томас отдал рубин Одо в надежде, что Эндрю примут в храм Соломона. Эндрю не признался в этом Одо перед посвящением в тамплиеры. Это был подкуп. Спорить было бессмысленно. Оставалось лишь принять последствия своего поступка.
Честолюбивый человек всегда оказывается меж двух огней. Тот, в чьей власти возвысить его, ожидает подарок в обмен на свою щедрость. И любое из таких подношений позже можно представить как подкуп. Рыцари-тамплиеры, которые завтра будут обсуждать случай, происшедший с Эндрю, и сами приходили к магистру с подобными дарами, либо до, либо после своего посвящения. И вместе с тем любого из них можно в удобный момент призвать к ответу за действие, неприемлемое уставу тамплиеров.
– Но я могу, по крайней мере, получить рубин, сир? Чтобы спасти душу моего друга?
– Нет.
– Но ведь он будет проклят на целую вечность!
Одо улыбнулся:
– Ты считаешь, что Бог наш станет учитывать проклятие язычника, более того, проклятие того, кто грабит и убивает? Мне так не кажется, Эндрю. Томас был славным пареньком, его душе ничто не угрожает. А этого нельзя сказать о твоей накидке. Приходи ко мне завтра в полдень, и я уведомлю тебя о решении, принятом тамплиерами, которые соберутся на обсуждение этого дела.