Тот, кого в земном государстве Россия называли Владимиром Фортнером, положил трубку. Итак, после признания Шевцов раскусит заложенную под зубную пломбу капсулу с цианистым калием. Как Геринг, это даже символично. Угрызения совести и страх возмездия заставят уйти из жизни и его хозяев… План Миста безупречен.
9
Хойланд не нашел в Москве особых перемен. Джейн, которая здесь вообще никогда не была, увидела такие же магазины, как в Париже и Лондоне, где можно купить точно такие же товары. И многие автомобили здесь тех же марок… Но не все, конечно: когда Хойланд и Джейн пересекали парк, поодаль остановилась черная «волга». Некто лет пятидесяти на вид, выбравшись из салона машины, направился к ним. Тревожный сигнал прозвучал в мозгу Хойланда. Он сгруппировался и встал так, чтобы прикрыть Джейн.
Однако никто, видимо, не собирался ни стрелять, ни нападать. Незнакомец подошел к Хойланду и тихо приветствовал его по-русски:
— Здравствуйте, Магистр Хойланд.
Хойланд машинально кивнул и постарался незаметно осмотреться. Боковым зрением он засек парня в кожаной куртке на лавочке метрах в пятидесяти. А вот и второй, справа под деревом. Есть и другие, можно не сомневаться. Джейн прижалась к Хойланду.
— Джон, мы должны…
— Подожди, — шепнул он.
— Я хочу поговорить с вами, Магистр, — пояснил подошедший столь же ровным и спокойным голосом. — Джейн пока может подождать в машине или на скамейке. Уверяю вас, ни вам, ни ей не причинят никакого вреда. Вы знаете, что похищения и убийства происходят не так.
Хойланд заколебался. Обложили их так плотно, что оставалось только подчиниться… Но, несмотря ни на что, ему не хотелось отпускать Джейн в черную машину. Он сунул ей в руки кейс.
— Джейн… Посиди на скамейке, вон там. Бояться нечего — мы только поговорим.
Он ободряюще улыбнулся, видя отблеск страха в ее глазах. Она была Хранителем… но и просто любящей Хойланда женщиной, и боялась она не за себя… Она медленно побрела к скамейке, поминутно оглядываясь. Когда она уже не могла их слышать (впрочем, она все равно не поняла бы ни слова по-русски), незнакомец жестом пригласил Хойланда пройтись и сказал:
— Полагаю, вы догадались, кто я и кого представляю.
— О да, — подхватил Хойланд. — Вы не человек, и вы представляете Амма Дамеон.
— И то, и другое верно. Здесь вы можете называть меня Валентином Петровичем.
— И что же вам от меня нужно… Валентин Петрович?
Хойланд отбросил носком ботинка высохшую веточку. Ни на секунду он не упускал из вида сидевшую на скамейке Джейн.
— Мы изучали вас, Магистр Хойланд. Вы — один из лучших людей Ордена. Дважды мы пытались избавиться от вас, но… Мы восхищаемся вами как опасным, изворотливым противником. Что, если прекратить нелепую, безнадежную для вас конфронтацию и стать друзьями? У нас имеются интересные предложения.
Он выжидательно посмотрел на Хойланда.
— Конечно, на этой стадии операции у вас имеются интересные предложения, — заметил Хойланд — Ведь именно сейчас все висит на краю.
— Разве? У нас сложилось иное мнение… Так вот, Хойланд, в новом мире Дамеону понадобятся такие люди, как вы. Не тупые наемные исполнители, а творческие личности, способные к независимой инициативе, активные, высокоинтеллектуальные. Помогите нам, и вы займете высокое, очень высокое положение на новой Земле. И Джейн тоже, если вам так будет угодно.
— Берринджеру вы предлагали то же самое?
— Нет, с ним было проще… Впрочем, к; чему вспоминать о нем? Ему не повезло… Наши планы обширны.
Поверьте, для такого человека, как вы, не найдется более захватывающего поля деятельности… И мы сумеем оценить вас по достоинству.
Хойланд выслушивал, одновременно анализируя грамотный тактический подход. Ему предлагалась потрясающая игра, невероятная, невиданная партия. По мнению его собеседника, Хойланд — человек игры, человек риска — не мог отказаться от сделанного таким образом предложения. И по-своему собеседник был прав… Потому что он не был человеком. В человеческой логике они разбираются превосходно… Но есть вещи, лежащие за пределами логики. И тут они слабы.
Назвавший себя Валентином Петровичем истолковал молчание Хойланда как взвешивание всех «за» и «против» и усилил нажим:
— Что касается денег, тут мы не намерены ограничивать вас конкретной суммой даже на первом этапе. Как нетрудно понять, вскоре деньги перестанут быть для нас проблемой. Просите сколько хотите, а для начала мы можем перечислить в швейцарский банк… Ну, скажем, пять миллионов долларов. Или десять. Как вы на это смотрите?
— Гм… Судя по тому, как вы обхаживаете меня, потеря Берринджера нанесла вам чувствительный удар.
— Вовсе нет. Вы — не Берринджер. Вы по-настоящему нужны нам.
— Я должен подумать, — сказал Хойланд, В глазах собеседника заискрились льдинки.
— Нет времени, Магистр. О чем тут думать? Выбор у вас небогатый.
На лужайке развернулся мерседесовский фургон. Задняя дверца распахнулась. Валентин Петрович жестом приказал Хойланду садиться в машину.
— Сейчас мы поедем на дачу, как тут называют эти загородные особняки, там и договорим. В городе душновато… для вас. Разумеется, Джейн тоже едет с нами.
— Джейн! — позвал Хойланд.
Она подбежала к «мерседесу». Молодые люди в кожаных куртках окружили их безмолвным кольцом. Один из них — блондинистый стриженый крепыш — посмотрел на Джейн оценивающе пристально.
— Прошу! — торжественно произнес Валентин Петрович, указывая в глубь фургона. Хойланд и Джейн забрались в автомобиль. Дверь за ними захлопнули и заперли.
Они сидели на обитой кожей скамье у стены. Плотно закрытые матовые стекла пропускали достаточно света, но разглядеть сквозь них что-либо было невозможно. Хойланд благоразумно не пытался их открывать, памятуя о непременных машинах сопровождения.
Джейн не спрашивала ни о чем, и Хойланд не торопился объяснять ей ситуацию — в машине могли быть установлены микрофоны. Но когда они проезжали по какому-то гремящему и дребезжащему мосту, он наклонился к ее уху.
— Плохо, Джейн. Это Дамеон. Не наемник — один из них. Не бойся ничего. Постараемся выбраться.
— Я Хранитель, — коротко ответила она.
«Мерседес» трясло и подбрасывало на ухабах проселочной дороги. Они ехали сорок три минуты — Хойланд засек время по часам. Когда машина остановилась, снаружи донеслись приглушенные голоса, лязганье засова ворот. «Мерседес» прокатился еще с десяток метров и снова остановился. Дверь отворилась.
Хойланд ступил на газон перед трехэтажным кирпичным зданием, с четырех сторон обнесенным высоким забором, помог спуститься Джейн. Один из парней в куртках забрал у него кейс, а у Джейн сумочку.
Кроме «мерседеса» во дворе стояла черная «волга». Из нее не спеша выбрался Валентин Петрович и сопроводил гостей (или пленников — это зависело от поведения Хойланда) в дом. Джейн увели на второй этаж в комфортабельную просторную комнату с телевизором «Сони» и видеомагнитофоном. Интерьер дополняли кованые фигурные решетки на окнах. Охранник оставил Джейн одну и повернул ключ в замке ореховой двери.
Хойланд последовал за хозяином в элегантно обставленный кабинет на первом этаже. Решетки украшали окна и здесь. Валентин Петрович расположился в кожаном кресле в уголке отдыха, кивком предложил Хойланду составить ему компанию, отодвинул дверцу зеркального бара:
— Что выпьете, Магистр?
— Виски, — сказал Хойланд, — «Баллантайн». Валентин Петрович достал увесистую квадратную бутылку.
— Склонность к употреблению алкоголя — одно из любопытных человеческих свойств… Как вы догадываетесь, нам алкоголь безразличен, но с вами я выпью — из уважения к вашим обычаям и за сотрудничество. Как у вас принято… Впрочем, почему «у вас»? Земля теперь — наша планета. Но и ваша, Магистр, коль скоро отныне вы с нами.
Они выпили — Валентин Петрович лишь слегка пригубил. Он встал, вынул из ящика стола цветную фотографию Шевцова и бросил на стол перед Хойландом. Тот скользнул по снимку равнодушным взглядом.
— Узнаете? Этот человек встречался с вами в Париже.
— Ну и что?
— Мы хотели бы узнать, что он успел рассказать вам о нападении на «Магеллан» и кому еще он об этом рассказывал.
— Только и всего? — с усмешкой сказал Хойланд. — Это не стоит даже моих первых десяти миллионов.
— Видите ли, Магистр, информация — товар скоропортящийся… Сегодня она, быть может, стоит и больше, а завтра — ничего. Но это, конечно, не все. Есть еще ряд вопросов. Что затевает Орден, как далеко они — то есть вы — продвинулись, какие контрмеры необходимо срочно предпринять? Нам нужна ваша консультация.
— Для консультанта у меня неплохое жалованье, — небрежно заметил Хойланд. — Что ж, пожалуйста. Шевцов не рассказывал мне решительно ничего, более того, как только я намекнул на ЦРУ, он ударил меня, отключил и убежал. Поскольку вы следили за мной, должны были это видеть.
— Это правда, — подтвердил Валентин Петрович, — но мы не слышали вашего разговора.
— А разговора как такового и не было.
— Допустим… А остальные вопросы?
— На все вопросы — «нет».
— Что нет?
Хойланд вздохнул и полез в карман за сигаретами. Валентин Петрович предупредительно поднес зажигалку.
— «Нет» — значит то, что я, хотя я и Магистр, не вхожу в высший круг. Мне известно только мое конкретное задание, но не все планы Ордена.
— Зря вы так, Хойланд… Теряете много и не приобретаете ничего.
— Но ведь я не отказываюсь от сотрудничества. — Хойланд развел руками. — Просто я действительно ничего не знаю. Но на другие вопросы, возможно…
— Других нет, — оборвал хозяин кабинета, — и для вас их может не быть вообще. Даю вам срок до пяти часов утра. Сейчас вас отведут в комнату. Отдохните, подумайте. Я буду неподалеку. Если передумаете, постучите в дверь — охрана вызовет меня. Здесь нет ни телекамер, ни микрофонов, чтобы я мог видеть или слышать вас и таким образом узнать о вашем решении. Вы сами понимаете это, Магистр, чем больше электроники, тем меньше секретности. Если вы не передумаете… Вы знаете. Это все.