– Пожалуйста, Вася, пошли с нами, – попросила его Шмелёва. – Без тебя будет совсем не то.
– Конечно, конечно, – с полной готовностью поддержал её Влад. – Не то будет, Вася, без тебя, не то, честно!
– Нет. Я лучше здесь пока посижу один, – нахмурился Вася. – И подожду вас двоих.
– Ты ошибся. Троих, – поправил его Влад и направился в сторону «Вальса». – Троих, слышишь, троих! Тро-о-их!
Андрюшка пошёл вслед за Владом, а за ним последовала Шмелёва.
– Двоих… Троих… – пререкались они до тех самых пор, пока не раздался вдруг отчаянный возглас Влада.
– А «Вальс» где? – отчаянно закричал Влад, и так же отчаянно за ним повторил Андрюшка:
– Где «Вальс»? Вася, где?
– А я почём знаю? Спросите у своей Шмелёвой. Ведь женщина на корабле…
– Да я и не была там никогда! – возмутилась Рита. – При чём здесь я-то?
– Ну а я тогда уже совсем здесь ни при чём, – засмеялся Вася. – И вообще, какой, братцы, вальс? Никакого вальса тут не было слышно. Вы что-то перепутали. А ты, Шмелёва, умеешь танцевать вальс? Шмелёва, давай с тобой спляшем! – и тут Вася прямо-таки захохотал, повалился на спину в раскисший снег и задрыгал в воздухе ногами, показывая, как он танцует вальс.
– Что с ним? – испугалась Рита и попятилась, прячась за Влада.
Влад стоял молча с убитым видом. Он был потрясён исчезновением яхты.
– Три дня осталось до спуска на воду… и главное, погода не подкачала… оттепель… – проговорил он, ни к кому не обращаясь. – Все так ждали… а что теперь… кто… зачем?
Тут Вася сразу сел, перестал хохотать и дрыгать ногами.
– Вот есть у меня одна бумажка, – сказал он загадочно, помахивая у них перед носом листком, – здесь про «Вальс» написано… кто, что, куда и зачем. Вся чистая правда…
– Дай сюда! – кинулся к нему Андрюшка, но Вася не торопился показывать ему листок. Тогда Андрюшка накинулся на него и стал отнимать бумажку. – Влад! И ты, Рита, не зевай, помогай!
Втроём они напали на Васю как бы в шутку, стали отнимать у него листок, да ещё смеялись, переглядываясь друг с другом, и опять же перебрасывались шуточками. Но Васе, однако, было совсем уже не до шуток.
– Ах так? Трое на одного? – разъярился он. – Ну тогда совсем ничего не получите! – И он стал яростно от них отбиваться руками и ногами и даже повалил всех троих на землю, потому что все трое боролись с ним в шутку, а он всерьёз.
Потом он вскочил, отбежал от них и прямо у них на глазах порвал письмо на мелкие части. Эти мелкие части он подбросил в воздух, и разлетелись, планируя, они кто куда.
– Вот вам «Вальс»! – закричал Вася. – Получайте!
– Васька, а ты смотри какой злющий! – удивился Андрюшка, поднимаясь и отряхиваясь от мокрого снега и земли. Влад подал руку Рите, и она тоже встала. Вид у них у троих был ещё тот!
Влад и Рита не выдержали и рассмеялись. Вася подумал, что они смеются над ним.
– Ладно! – пригрозил он. – Вы меня ещё вспомните! А ты, Шмелёва, особенно. Я тебе уже давно обещал…
– Конечно, вспомним, – засмеялся Андрюшка. – Где ещё мы другого такого Васю найдём? Единственный ты наш, неповторимый.
Теперь уже смеялась вся троица.
Вася не мог этого больше терпеть и пошёл от них прочь, чуть не плача.
– Вася, ты куда? – закричал ему вдогонку Влад. – Сейчас малыши прибегут, надо же им всё объяснить…
Но Вася уходил. Он уходил медленно. Правда, что-то всё время толкало его остановиться, вернуться туда, где стояли его друзья, но ему страшно мешала Шмелёва. Шмелёва изо всех сил мешала ему. Она мешала ему уже тем, что он уходил, а она оставалась с его друзьями. Как легко они променяли его… на кого?.. Четыре года дружили… и вот…
Когда Вася совсем скрылся из виду, Рита стала собирать клочки бумаги, приговаривая:
– Если их высушить и правильно расположить, а потом наклеить на чистый лист, то можно будет легко прочитать, что здесь было написано. Моя бабушка всегда так делала, когда маленький Димка рвал её важные бумаги. Он маленьким столько всего у нас изорвал, вспомнить страшно!
Как только она упомянула про Димку, так сразу он и появился вдали. Он бежал первым во главе длинной-предлинной цепочки, за ним Олег Верблюжонов, за Верблюжоновым Коля Лаврушенко, за Колей Пантя, за Пантей Боря, за Борей Алик… Словом, бежали друг за другом почти все мальчишки из первого «б» и первого «а». Цепь замыкал не кто иной, как Геошка.
– А ты-то чего здесь делаешь? – удивился Димка, увидев сестру рядом с Владом и Андрюшкой. – А у нас зато сбор был! – сразу перешёл он к своим делам. – Его твой Катамаранов Серёжка у нас проводил. Он хочет, чтобы мы дружили с первым «б». Он их к нам тоже на сбор позвал. Очень уж он хитренький, твой Серёжка. Тьк и передай ему!
Рита хотела Димке ответить, но её слова заглушил дружный вопль:
– А где же наш «Вальс»? «Вальс» где наш?!
Долгое время на поле стоял такой стон – только держись. Когда все устали от страданий, Верблюжонов крикнул:
– А по-моему, это дело надо нам расследовать! Чур, я буду первым сыщиком. Тай-тай, налетай, кто ещё будет со мной?
Все, конечно, тут же сразу налетели на Верблюжонова со всех сторон и построили такую пирамиду: чтобы последнему, сороковому, Панте, дотянуться до неё, пришлось Андрюшке становиться на четвереньки, а Панте взбираться к нему на спину. Пантя взобрался к Андрюшке на спину, и водрузил свой кулак с отогнутым кверху большим пальцем, и тем самым закончил строительство пирамиды сыщиков.
Внизу, у самого основания, шептались два сыщика: первый и второй. Первым был известно кто, а вторым оказался расторопный Димка. Ему и шептал Верблюжонов:
– А я знаю, из-за кого «Вальс» пропал.
– Из-за кого? – заинтересовался Димка.
– Да из-за твоей Риты.
– Ну да? – удивился Димка, но сразу опомнился. – Ну да! Ну конечно! Я же тебе говорил, помнишь, что она у нас всё перевернёт.
– Вот-вот. И Бобр говорил: женщина на корабле… По-моему, она у тебя очень подозрительная…
– Подозрительная? – удивился Димка и тут же ахнул: – Ага! Верно. Она всегда подозревает, что я к ней в портфель залезаю дневник смотреть. Очень мне надо – за дневником! Да я за фломастерами только. Мои всегда куда-то деваются…
Итак, сыщиков было ровно сорок. Все они так и пронумеровались, от первого до сорокового.
– Надо номер на куртку нашить, чтобы не спутаться, – важно предложил Геошка – он оказался третьим сыщиком из всех сорока и самым первым – из своего класса. – Пусть номер будет заместо эмблемы. Нет, пускай он и будет у нас эмблема, – предложил он же – большой специалист в этой области. Ну как тут не вспомнить его знаменитые физкультурные трусы!
– Да зачем это? – воспротивился Коля, который не любил никаких осложнений в жизни.
– Так нам легче всё будет распутывать! – важно ответил Геошка и поднял вверх мизинец.
– А что надо распутывать? – поинтересовался Влад.
– А всё! – со знанием дела ответил Геошка. – Мы всё-превсё теперь распутаем. Вот увидишь. И «Вальс» обязательно найдём. Не мог же он улететь по воздуху. Мы будем следить…
– За Ритой Шмелёвой, – подсказал ему Верблюжонов.
Геошка кивнул:
– Ага! – хотя подумал: «А почему это за Ритой Шмелёвой?» Но думать ему было некогда. Ему хотелось одного: БЫТЬ СЫЩИКОМ, ЧТОБЫ РАСПУТАТЬ ВСЕ.
С тем и разошлись, что завтра станут сыщиками и распутают всё. Так незаметно для самих себя они превратились из незадачливых кругосветных путешественников в сыщиков.
Однако никто из них не переживал так страшно свою незадачливость кругосветного путешественника, как юнга Бобриков, первый и последний капитан «Вальса». Всю ту ночь он не спал, ворочался без сна. Он не спал и вторую свою ночь, а на третью, когда наконец заснул, ему первым делом приснился «Вальс», ещё более прекрасный и лёгкий, чем он был у них на самом деле. «Вальс» летал по воздуху. Вдоволь налетавшись, он вновь опустился на поле, на то самое место, где всегда стоял. Но случилось такое чудо только в Борином сне.
ВДРУГ ЭТО И ВПРАВДУ ПРИГОДИТСЯ КОМУ-НИБУДЬ
– Дайте и мне, пожалуйста, тетрадку почитать. Мне же интересно! Может быть, мне интереснее всех, что вы там написали. Отдали все до одной? А про меня, выходит, даже не вспомнили…
Ну ладно, ладно… говорить-то сейчас каждый может всё что угодно. Роман-то почитать всё равно не даёте. Не роман, а тогда что? История? Ну извините, не знал, что для вас это уже история. А для меня это было как будто вчера.
Помните, как встретили меня, когда я в первый раз пришёл к вам? Как, неужели никто не помнит? Алик? А ты, Коля? Тоже не помнишь? Зато я помню всё, будто это происходит сейчас.
«Долой Катамарана!» – закричал Алик, а Коля его поддержал. Все остальные тоже не остались передо мной в долгу и тихо, правда, но поддержали своих товарищей. Нет-нет. Про вас, девочки, я как раз ничего не говорю. Так что спасибо вам, девочки, за доброту и за доверие. Когда на совете отряда меня назначили к вам шефом, я не поверил Рите, что шефом быть ох как трудно. Я думал: поманю вас, таких маленьких, пальцем, и вы побежите за мной, как овечки, от Волгина и его дружков.
Влада и его приятелей в нашем классе ребята ни в грош не ставили, зато я был на высоте: отличник и хороший общественник. И вдруг этот отличник и хороший общественник в вашем классе взял и шлёпнулся в лужу, представляете? Да ещё из-за кого? Из-за Влада! Ах так, думаю, ну держись, Волгин, и вы, первоклассники, тоже держитесь!
И стал я за вас бороться, вернее, не столько за вас, сколько за свой авторитет. Пошёл войной на Волгина и его компанию. Вы все, кроме, конечно, девочек, мне изо всех сил мешали. Что я ни предложу, вы мне всегда в ответ, что с Владом вам в десять раз интереснее! А я прямо из кожи вон лез, чтобы только завоевать ваше доверие и симпатию. Отбить вас от Волгина очень хотелось. Сборы, линейки, игры, походы, викторины… чего только я для вас не устраивал, помните? А тут ещё Рита буквально меня сразила: «Давай, – говорит, – объединимся с Владом, Андрюшкой и Васей и будем все вместе шефами. Ты, – говорит, – несправедлив к Волгину. Ты, – говорит, – взгляни на него повнимательнее: как он изменился к лучшему, как изменились Андрюша и Вася, что с ними сделали первоклассники».