«Принцы» почти не говорили, лишь время от времени обменивались друг с другом короткими фразами на арабском, которого никто из девушек не знал. Казалось, они совершенно не расположены веселиться и лишь отбывают тягостную повинность – каждый смотрел в свою тарелку и неторопливо смаковал мясо, словно этих богачей обычно кормили гораздо хуже. Когда они приступили к еде, и заиграла тихая, но какая-то нервная музыка, на девушек они, казалось, перестали обращать внимание. Зато тамада, легко болтавший по-русски, веселился вовсю. Стол стоял буквой «п», и во главе его сидели пятеро девушек – это было единственным, что их удивило – вопреки обыкновению, их не рассадили посреди кавалеров. Впрочем, они решили, что поскольку банкет в их честь – они занимают самые почётные места. И вот тамада непрерывно вертелся внутри буквы «п» и провозглашал тост за тостом, обращаясь в основном к девушкам. «За русских красавиц!», «За великую русскую культуру!», «За египетско-российскую дружбу!» – всё достаточно банально и дежурно – никаких двусмысленностей, ничего особенного, разве что его ужимки и нелепые картинные жесты несколько забавляли. В перерывах между тостами он расхваливал эксклюзивную кухню и особенно – главное мясное блюдо, приготовленное специально для русских красавиц. При этом он постоянно говорил про какой-то сюрприз, обещая раскрыть «утончённую и поразительную тайну специальной кулинарии, какой нет нигде в мире». И вот, наконец, он сказал:
– Мы очень рады, что наши прекрасные гостьи получили возможность по достоинству оценить наше угощение. Оно ведь понравилось вам, не правда ли? – тамада подмигнул по очереди каждой из девушек, встречая благодарные улыбки. – Так вот, милые дамы, пришло, наконец, время объяснить, почему вам было так вкусно. Наше блюдо приготовлено из мяса некрещёных и необрезанных младенцев. Ни одному из этих невероятно вкусных созданий не было и месяца от роду. Но главное, что они – некрещеные и необрезанные – вот почему они такие вкусные. Поблагодарим же отца нашего Иблиса, которого ещё называют Сатаной. И поаплодируем нашим славным кулинарам! – тамада картинно и бурно зааплодировал.
В этот момент хозяева праздника оторвались от своих опустевших тарелок и впились глазами в девушек, казалось, слизывая с их лиц эмоции. Но никаких особенных эмоций им слизнуть не удалось, на лицах девушек застыли глупые растерянные улыбки. Наконец, одна из них с трудом выдавила из себя:
– Что это за могильный юмор, господин тамада?
– Юмор? – тамада скроил обиженную гримасу. – неужели вы решили оскорбить наших хозяев недоверием? Мы, конечно, будем шутить, и, я вас уверяю, будет очень смешно, но пока я вполне серьёзен. И у меня есть замечательный способ развеять ваше недоверие. Наш десерт снимет все вопросы! – тамада провозгласил это, как обычно объявляют появление на сцене знаменитого артиста.
Слуга в чёрном кителе поставил внутри буквы «п» маленький столик и установил на нём большую серебряную чашу. Второй слуга внёс голого визжащего младенца. Первый взмахнул кривым ятаганом, и кровь младенца хлынула в чашу. Одна из девушек пронзительно завизжала, две – потеряли сознание, ещё две, казалось, окаменели, впрочем, у одной из них в глазах заметались дьявольские огоньки. Хозяева смотрели на них непрерывно, их лица начали расплываться в неком подобии омерзительных улыбок. Тамада подошёл к хозяину праздника, тот сказал ему несколько слов, и тамада продолжил свою игру:
– К сожалению, милые дамы, нам удалось порадовать не всех из вас. А ведь мы очень старались. Но некоторые оказались такими неблагодарными… – говорил он под непрекращающийся визг одной из девушек. – Итак, наш предводитель уже выбрал королеву праздника, который ещё только набирает обороты.
Тамада взял чашу с кровью младенца и поднёс девушке с дьявольскими огоньками в глазах. Та неловко встала, угловатыми движениями робота поправила платье и, приняв чашу, осушила её до половины. «Принцы» оживлённо зааплодировали. Дьяволица с окровавленным ртом дико сверкала глазами, казалось, никого вокруг себя не замечая.
– Да здравствует королева! – торжественно провозгласил тамада по-русски и по-арабски. – А вот что нам делать с этой неблагодарной девицей? – он грубо ткнул пальцем в особу, продолжавшую непрерывно визжать. – Понял! Это же наш десерт! А то ведь крови младенца на всех не хватит. Это, конечно, нашему уважаемому предводителю, – он поднёс остаток крови в чаше главному, который начал смаковать её маленькими глотками, как дорогой коньяк. Тем временем двое слуг грубо вытащили из-за стола визжащую особу и сорвали с неё всю одежду. С потолка, туда где стоял столик, спустилась ржавая цепь. Слуги защёлкнули на ноге девушки стальной зажим и так – за одну ногу подняли её к потолку. Голова её теперь болталась прямо над столиком, на который теперь водрузили чашу побольше – литра на три.
– Итак, ваше величество, помогите нам организовать десерт, – тамада протянул «королеве» кривой кинжал, жестом объяснив, что она должна перерезать горло своей подвешенной подруге, что и было исполнено. Из большой серебряной чаши слуги ловко разлили кровь по хрустальным бокалам хозяев.
– А теперь любезная королева должна совершить ритуальное осквернение двух нехороших книжек.
На столик вместо чаши положили Библию и Коран…
Праздник продолжался ещё несколько часов. К его исходу ещё одна девушка была посажена на кол, другая изрублена на куски, третья вся изрезана затейливыми узорами. По залитому кровью полу как сонные мухи бродили уже почти невменяемые хозяева и «королева» – голая и с ног до головы покрытая кровью.
***
Примерно через пару месяцев из России в Египет вновь летел самолёт с пятью русскими девушками. Они так же всю дорогу щебетали, радовались и делились сомнениями, которые дружно признали совершенно напрасными. В аэропорту их так же должен был встретить представитель «Ордена Иблиса» под видом российского дипломата. Но вместо сатаниста их встретил тамплиер, который повёз девушек в Российское посольство. Остановив машину у дверей посольства, тамплиер предложил им выйти и сказал:
– Вы попали в очень неприятную историю. Вас пригласили в Египет люди, имевшие по отношению к вам намерения крайне недружелюбные. Сейчас я уйду, а вы спросите секретаря посольства. Он уже предупрежден. Сам я не дипломат, и я вам больше не нужен. На прощанье могу сказать только одно: «Дуры вы, девчонки».
***
В мрачном зале уже собирались «принцы». Пол был тщательно вымыт, но тяжелый, застоявшийся запах крови едва способны были заглушить сильные ароматы. Хозяева, как всегда, были угрюмы и меж собой почти не разговаривали. С минуты на минуту должны были привезти девушек. И вдруг один из «принцев» упал. Остальные, не сильно встревожившись, перевернули его на спину и увидели торчащую из груди рукоятку кинжала. Их взгляды затравленно заметались, и они, наконец, увидели, что во всех трех дверях стоят незнакомцы в старинных белых плащах, с мечами в руках. На левом плече плащей пламенели красные кресты. Впрочем, один из незнакомцев был в плаще без креста и в каждой руке держал по сабле. Они стояли молча, с суровыми лицами, напоминая ангелов мщения. Служители Иблиса сгрудились растерянной кучей, так и не проронив ни слова. Всё было до боли понятно – надо платить по счетам – о чём тут говорить?
Ходжа первый устал разыгрывать немую сцену. Спокойно и не торопясь он начал надвигаться на дьяволопоклонников. Сабли в его руках стали почти невидимы, мелькая, как два пропеллера. С двух других сторон взмахнули мечами Князев и Сиверцев. Хозяева тоже оказались вооружены, хотя и были при полном параде. Выхватив непонятно откуда довольно длинные кинжалы, они пытались оказать сопротивление – дрались с отчаянной храбростью обреченных. На их лицах не читались ни гнев, ни ненависть – только страх, один только всепоглащающий ужас. Тамплиеры и Ходжа кромсали клинками эту мразь, почти не получая ранений. Сатанистов было в несколько раз больше, но вооружены они были хуже и дрались довольно бестолково, ужас – плохой помощник в бою. Они падали один за другим.
Неожиданно в тыл Сиверцеву ударил предводитель сатанисгов, перед этим куда-то на минуту исчезнувший. Андрей почувствовал за спиной взмах огромного двуручника и мгновенно рванул из-под удара. Это спасло ему жизнь, такой удар раскроил бы человека без доспехов надвое. Но меч врага все-таки достал Андрея, он упал на пол с рассеченным плечом. Противник – огромный бородатый мужчина лет сорока быстро занёс меч для второго удара теперь уже неизбежно смертельного, но тут произошло невозможное. Ходжа, которого отделяли от этого поединка несколько противников, смёл их вихрем в доли секунды, обрушив на предводителя свои смертельные сабли.
Бой закончился. За всё время боя ни воины Всевышнего, ни служители Иблиса так и не сказали ни слова. Звучали только лязг железа, стоны раненных и хрипы умирающих. Пол жуткого зала опять был залит кровью… Почему всегда только кровь и ничего больше?
***
Тамплиеры исчезли из Египта на следующий день. За собой не убирали, демонстративно оставив гору трупов в подвальном помещении дворца, принадлежащего весьма высокопоставленному лицу. На месте казни Ходжа оставил надпись на арабском языке: «Дело в неверии во Всевышнего и обожествлении дьявола».
***
Ночью в маленьком православном храме на окраине Иерусалима горели лишь несколько лампад перед иконами, почти не рассеивая мрак, но сообщая ему мистический колорит. Двери храма как и всегда по ночам, были заперты, но на сей раз – изнутри. Перед большой иконой Спасителя стоял мужчина лет тридцати. Во мраке едва угадывалось сосредоточенное выражение его лица. Мужчина с болью в голосе непрерывно шептал: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Иногда он добавлял: «Грешного и кровавого».
***
– Как твоя рана Андрюша? – отец Августин был невесел, его грустная улыбка сегодня была виноватой.
– Ничего трагического, – Сиверцев попытался ответить как можно более небрежно. – Кость цела, сустав не задет, рассечены только мышцы, да и те хорошо срастаются. Думаю, рука восстановится полностью.