– Ты служил не только и не столько в милиции. А основное место работы у тебя было… фотоателье.
Кирилл тяжело вздохнул и грустно улыбнулся:
– Владимир, я всегда служил и буду служить Церкви и Отечеству. Тебе этого достаточно?
– Сашу знаешь?
– Я знаю очень многих людей с эти именем.
– Ещё раз спрашиваю: Сашу знаешь?
– Знаю.
– Неприятно мне это, Кирилл. Очень неприятно.
– Интеллигенщина всё это, Владимир. Пошлая интеллигенщина. Я ваш брат. Разве это не главное?
– Да, наверное, ты прав. А осадок всё равно остался.
– А ты хотел быть Робин Гудом? Но Москва – не Шервудский лес. Москва – сложное переплетение самых разнообразных систем. Здесь одиночка живёт от силы месяц, если пытается действовать.
– А сам ты не мог со мной поговорить?
– Ну, это не я решал. К тому же, ты просто набил бы мне морду.
– Да, я просто набил бы тебе морду.
– Брат? – улыбнулся Кирилл и протянул руку.
– Брат, – улыбнулся Ставров и пожал протянутую руку.
***
Ничто, наверное, не даёт такого ощущения чистоты и свежести, как сосновый бор. Воздух – ясный и отрезвляющий. Ковёр из пожухлой хвои как будто выстлан специально для человека. Тонкие и безупречно стройные стволы сосен кажутся порождением царства вечной гармонии. Сосновый бор – словно нерукотворный храм, для того и существующий, чтобы воздавать хвалу Творцу. Тёплым летним вечером полумрак здесь кажется мистическим. Это ощущение ещё более обостряется рядом с деревянным поклонным крестом, который высится среди сосен у чудотворного источника, заключённого в сруб из сосновых брёвен.
Почему лица двух молодых послушников, шагающих к поклонному кресту, такие серьёзные? Так ведь они идут заниматься самым серьёзным делом на земле – молиться. Ах, эта серьёзность юности. Всё-то мы делаем с такими серьёзными лицами, словно мир преобразуем. А, может, так и надо? Ведь молитва действительно преобразует мир. Если бы этих парнишек видели сейчас седовласые монахи, им, наверное, тоже захотелось бы помолиться, а не наставлять неразумную юность на путь истинный.
Сердце Ставрова, смотрящего на молодых послушников из укрытия, сжалось от тихой и нежной тоски. Наверное, эти ребята умрут за Христа спокойно и безропотно, с радостными улыбками на губах. Но думают ли они, что смерть поджидает их прямо посредине акафиста? Готовы ли они умереть вот так вдруг? Опасность, если она совершенно неожиданна, порою и храбрецов превращает в трусов. А эти ребята вряд ли привыкли видеть блеск оружейной стали у самого лица. Могут дрогнуть.
Ставров взял с собой под Пустынь только Серёгу. Сатанистов вряд ли будет больше двух, и братьям не стоило приходить сюда толпой, тем более, что в этом лесу так трудно спрятаться, а до времени их не должен видеть никто – не только сатанюги, но и их потенциальные жертвы. Вскоре послышался напряжённый шёпотот послушника, читающего акафист. Господи, какая тишина. Правильно, что они не взяли пистолеты, ими всё равно не пришлось бы воспользоваться – тут до Пустыни всего пара километров, а звуки в такой тишине разносятся на семь вёрст. Ставров вспомнил Высоцкого: «Ты бей штыком, а лучше бей рукой, оно надёжней, да оно и тише». С собой у них были только кинжалы.
Всё, идут сатанюги. Трое. Ерунда. У них вряд ли есть огнестрельного оружие. Направляются к послушникам. Ставров и Серёга вышли из укрытия и шагнули навстречу непрошенным гостям.
– Не угодно ли вам будет, господа, покинуть этот лес: тут люди молятся, а вы топаете, как слоны.
Сатанисты, как ни странно, ни сколько не были обескуражены появлением третьей силы, на их лицах заиграли гаденькие улыбочки. Один из них, с красивым нервным лицом, усмехнулся:
– Христиане?
– Так точно.
Сатанисты без лишних слов, как по команде, выхватили из заплечных рюкзаков… мечи. Без малого метровые клинки. Ставров мог предположить что угодно, только не это. «Вот и конец, – подумал он, наши кинжалы против мечей – бессильны. Не достанем».
Сатанисты сделали по несколько взмахов мечами. Кажется, они обучены махаться этими железяками и взяли их в руки далеко не в первый раз. Ставров был удивлён ещё и тем, что эти твари не выделывались, не сыпали оскорблениями, как это обычно бывает свойственно сатанистам, то есть никак не пытались себя раскрутить и подогреть, действовали, не нарушая тишины. Не теряются, не боятся, готовы ко всему и уверены в себе – с такой породой они ещё не сталкивались. Ставров и Серёга выхватили кинжалы, вступив в совершенно безнадёжный бой.
Какое-то время им удавалось уходить от ударов, некоторые отбивая кинжалами, но это стоило им большого напряжения, а сатанисты совершенно не расходовали силы, делая лёгкие точные взмахи, каждый из которых мог стать смертельным. Наконец, Серёга упал с рассечённым плечом. «Господи, прими наши души», – взмолился Ставров. Взмолился молча, не проронив ни звука. Он должен умереть достойно, и он верит, что Бог даст ему на это силы. До этого момента он только оборонялся, а тут понял, что должен атаковать. Его проткнут, но он и умирая успеет нанести удар в сердце одному из этих нелюдей. Ставров уже собрал силы для последнего броска, как вдруг услышал с левого фланга властный повелительный голос: «Сюда!».
Сатанисты резко повернулись на голос, он тут же сделал от них несколько шагов назад и посмотрел в сторону своего спасения. Он увидел двух крепких бородатых мужчин с обнажёнными мечами. Одному из низ было, наверное, под пятьдесят, другому – за тридцать. «Натовский камуфляж», – намётанным взглядом военного определил Ставров. Старший незнакомец напряжённо выдохнул: «Нон нобис, Домине, нон нобис…». В мозгу Ставрова молниеносно сверкнуло: «Тамплиеры!». Голова закружилась, он чуть не упал и всё дальнейшее воспринимал, как сквозь туман.
Тамплиеры шагнули на сатанистов, завязался бой. «А техника боя у наших получше, чем у этих выродков. Ещё бы. Тамплиеры!». Бой был скоротечен, вскоре все три сатаниста валялись на земле, раненные, но живые. Молодой тамплиер принялся быстро-ловко их вязать и заклеивать рты, старший шагнул к Ставрову и протянул руку:
– Дмитрий.
– Владимир.
– Давайте посмотрим вашего товарища.
Серёга валялся без сознания, глянув на его плечо, Дмитрий покачал головой:
– Рана серьёзнее, чем я надеялся.
Тем временем подошёл молодой тамплиер. Старший обратился к нему:
– Андрей, вколи парню промедол и перевяжи. Сразу же дуй в райцентр, в больницу. Мы тут дела закончим. Увидимся в гостинице.
Андрей сразу же приступил к делу. Серёга очухался, начал что-то бормотать сквозь промедоловый кайф. Андрей легко подхватил его на руки и пошёл по направлению к дороге.
– Это вашу машину мы видели припаркованной на обочине? – спросил Дмитрий Ставрова.
– Нашу.
– Хорошо. Подбросишь меня до райцентра. А теперь надо с этими разобраться, – Дмитрий кивнул на связанных сатанистов.
– Их нельзя оставлять в живых, – устало выговорил Ставров.
– Согласен. Законченные бесноватые. Три совершенно безнадёжных случая.
– Рядом речка.
– Верно мыслишь.
Связанных сатанистов с заклеенными ртами перетащили к речке и побросали в воду, на это ушло полчаса.
– Надо отсюда сматываться, а то как бы убежавшие послушники с подмогой не вернулись, – сказал Ставров.
– Да, пошли, – кивнул Дмитрий.
Ставров сел за руль. Ехал медленно, руки тряслись. Молчал, не зная, как начать разговор, заметно нервничал. Дмитрий тоже молчал, хотя и был совершенно спокоен, но выглядел смертельно уставшим.
– К убийству невозможно привыкнуть, – наконец глухо выговорил Дмитрий.
– Пока не превратишься в маньяка, – кивнул Ставров.
– Сейчас поговорим или до завтра отложим? – спросил Дмитрий.
– Я в форме. Вы в районной гостинице остановились?
– В ней, родимой.
– А мы – прямо из Москвы. Давай – к вам в гостиницу?
– Давай.
***
В гостиничном номере выпили по полстакана водки, закусили яблоками. Дмитрий осторожно начал:
– Насколько понимаю, и вы, и мы появились в этом чудесном сосновом бору с одной и той же целью?
– По всей вероятности, да. Мы – охранное предприятие «Пересвет». Боремся, по мере сил, с сатанистами. Мочить их, впрочем, до сих пор не доводилось, но когда-то это должно было произойти. А вы действительно тамплиеры?
Дмитрий Князев удивлённо поднял бровь и ничего не ответил. Помолчав, сказал:
– Давай-ка ещё по стольничку.
Снова выпили и хрустнули яблоками. Подождав пока водочка уляжется и привьётся, Дмитрий размеренно заговорил:
– Понимаю, что рискую показаться невежливым, однако, убедительно прошу сначала рассказать о вашем предприятии.
Ставров без затей, максимально кратко рассказал про «Пересвет». И о том, как родилось братство, и о том, что они живут по-монашески, и о тех целях, которые перед собой ставят.
Он закончил:
– Нас тоже, в известном смысле, можно считать тамплиерами.
Дмитрий слушал молча, не перебивая, ответить он ничего не успел, на пороге появился Андрей, сразу же обратившийся к Ставрову:
– Вашего друга прооперировали. Рана серьёзная, но врачи надеются, что смогут сохранить руку.
– Познакомься, Владимир, – сказал Князев, – это Андрей Сиверцев, сержант Ордена Христа и храма. Русский офицер в звании капитана.
– Капитан Владимир Ставров, – представился Ставров, – ныне – предводитель шайки отморозков-беспредельщиков.
Все трое сдержанно рассмеялись. Ставров, ещё ничего не зная о новых знакомых, уже чувствовал, что он среди своих.
Дмитрий очень просто сказал:
– Мы представляем суверенный Орден нищих рыцарей Христа и Храма. Мы действительно тамплиеры. Так же, как и вы.
***
На следующий день с утра все трое отправились к Серёге в больницу. Раненный недоверчиво глянул на двух незнакомых ему мужчин, ведь вчера он упал раньше, чем появились тамплиеры. Ставров успокоил его:
– Это друзья. Вчера они спасли нам жизнь. Познакомься: Дмитрий, Андрей.