н очень хорошо чувствовал, что Литургия по-прежнему совершается. Тогда сын погибели предпринял попытку «окончательного решения афонского вопроса». Всех слуг антихристовых отсюда на некоторое время удалили и подвергли Афон ковровой бомбардировке с воздуха какими-то современными бомбами, чтобы выгорело всё живое. Могли бы просто сбросить сюда несколько древних атомных бомб, чтобы сравнять Афон с морем, но не хотели. Антихристу очень нужен Афон – без христиан, без Литургии, он хочет вступить сюда победителем.
– Как же вы выжили?
– Господь совершил чудо. Все иноки, во время бомбардировок совершавшие Божественную Литургию, оказались защищены как бы энергетическим экраном благодати Божией, остальные обратились в пепел. Все те, кого вы сегодня освободили, совершали Литургию по отдельным кельям и пещерам, поэтому выжили. Думаем, что мы – худшие из всех святогорцев, потому что Господь не счёл нас достойными мученической кончины, нам ещё надлежит пострадать во искупление своих грехов. Все мы когда-то проживали по разным афонским обителям, среди нас есть, пожалуй, представители всех афонских монастырей. Только я и ещё несколько монахов из этого самого монастыря, в подвале которого мы и оказались собраны. После бомбардировок слуги Антихриста вернулись и начали отлавливать нас по всему Афону. Теперь это стало не сложно, голый, лишённый растительности Афон не мог никого укрыть.
– Значит, здесь последние иноки Святой Горы – все до единого?
– Нет, не все. Семерых отшельников, которые должны совершить последнюю на земле Литургию, им так и не удалось обнаружить. Думаю, и нас оставили в живых лишь до тех пор, пока не изловили этих семерых. Потом всех вместе принесли бы в жертву Антихристу, устроили бы какое-нибудь театрализованное представление в духе Нерона. Антихрист любит такие штуки. Но семь отшельников на свободе и по-прежнему совершают Божественную Литургию. Видимо ваша задача, дорогие тамплиеры, защитить этих семерых, не дать врагу воспрепятствовать совершению последней Литургии. Других задач на Афоне уже не осталось.
– Но если враги до сих пор не смогли обнаружить отшельников, то, очевидно, они не очень-то нуждаются в защите?
– Тут есть одна сложность. Дело в том, что последняя Литургия должна быть совершена не где-нибудь, а в храме Преображения Господня на самой вершине Афона. Значит, отшельники должны будут выйти из своих укрытий и направиться на вершину, а туда ведут лишь несколько дорог. Враги об этом знают, они безусловно блокируют все дороги. Безоружные, миролюбивые отшельники не смогут туда пробиться, в этом вы должны им помочь. И, может быть, вы должны будете сдерживать натиск противника во время Литургии до самого её окончания.
– Задача ясна. Мы сделаем всё, что сможем. Но нас всего семеро, а в распоряжении Антихриста, если я не ошибаюсь – все вооружённые силы земли.
– Есть одно обстоятельство, которое сделает вашу задачу выполнимой, хотя она, безусловно, останется невероятно сложна. Дело в том, что характер наших противников последнее время очень сильно изменился. В первый год правления Антихриста у него, действительно, была огромная армия. Не слишком профессиональная, не особо дисциплинированная, не очень хорошо вооружённая, но всё-таки огромная. Были ещё так называемые силы самообороны. Здесь, на Афоне, набранные из бывших монахов, они составили целую дивизию. Конечно, эта дивизия скорее напоминала банды, кое-как сбитые в полки, эдакая махновская вольница. И тем не менее приказы они, как правило, выполняли, а за невыполнение – расстреливали. Эта сила была вполне пригодна для организации массовых гонений на христиан. Меня это тогда ещё удивляло. Ведь сатанисты, а именно таковыми являются приверженцы Антихриста, по самой своей природе не способны к самоорганизации, к дисциплине, потому что любой порядок – от Бога. Создание сложных, разветвлённых и одновременно стройных, упорядоченных структур невозможно без Бога, а стихия сатанистов – хаос. Потом я понял, что воинство Антихриста смогло структурироваться, несмотря на своё отречение от Бога, благодаря остаточному действию благодати Божией в их душах. Бог не сразу отнимает все свои дары у тех, кто от Него отрекается. Само определение «постхристианская цивилизация» ещё несёт в себе упоминание христианства. Иной отъявленный безбожник, имея хотя бы деда-христианина, всё-таки сохраняет некоторые качества, сформированные христианством, условно говоря, на генетическом уровне. Но это не навсегда. Чем активнее безбожник в своей ненависти ко Христу, тем скорее «выветривается» остаточное действие благодати. Начинается распад. Армия Антихриста почти полностью развалилась, не просуществовав и двух лет. Сатанистам вообще чуждо чувство общности с кем бы то ни было, им свойственно чувство крайней обособленности, изолированности от других людей. Они практически не в состоянии на сколько-нибудь длительное время объединиться для достижения общих целей, потому что вообще не склонны иметь общие цели даже с единомышленниками, да и само понятие «единомышленники» для них очень условно. Если все силы души человека направлены на удовлетворение собственных желаний, то другой человек, мыслящий так же, скорее конкурент, чем соратник. Для сатанистов существует только собственное «я», понятие «мы» они почти не способны воспринимать.
Получился парадокс: чем сильнее становился Антихрист, тем слабее он становился. Первоначально антихристовы нелюди сохраняли в себе ещё слишком много человеческого, это не устраивало их хозяина, он хотел, чтобы их души принадлежали ему «на все сто», то есть чтобы человеческого в них не осталось вообще ничего. Сын погибели сам не понимал, что его власть, то есть его способность подчинять чужую волю, держится исключительно на остатках человеческого в подданных. И вот он начал активно рубить сук, на котором сидел, делая из своих людей законченных нелюдей. У него получилось, но их души перестали ему принадлежать, они уже больше никому не принадлежали. На глазах распалось государственное управление, армия, силы самообороны. В армии, к примеру, не было никаких бунтов, не было столкновения группировок, не было никаких отказов подчиняться. Солдаты и офицеры просто разбредались, время от времени вяло постреливая друг в друга, скорее для развлечения, чем из ненависти. Законченным сатанистам ненависть почти не свойственна, как не свойственны вообще никакие человеческие эмоции. Страха они вообще не испытывают. Им всё равно. Чистый сатанизм приводит к полному распаду личности.
– А те, с кем мы дрались, довольно бодро кричали «Смерть христианам».
– Это у них есть. Это осталось. Говорят, что у дурака одна извилина, а я бы добавил, что у сатаниста – одна эмоция. Как ни странно, именно эта эмоция ещё кое-как поддерживает в них жизненные функции. Ошибочно считать, что чистое зло, это чистая ненависть. Нет, чистое зло – это абсолютная пустота и полное безразличие ко всему на свете.
– И что представляют собой сегодня наши враги на Афоне?
– Дивизия просто разбрелась, кто-то вообще ушёл с Афона, кто-то остался. Теперь по Святой Горе бродят мелкие разрозненные группы, чаще всего по 3-4 человека, редко больше. Группа из двух десятков человек, на которую вы натолкнулись в нашем монастыре – уникально большая, они кажется ещё сохраняли некоторое подчинение остаткам государственной антихристовой власти и в отношении нас готовы были выполнить некий приказ. Но вряд ли вы ещё встретите хоть одну группу равную этой по численности.
– Но если мелкие разрозненные группы сатанистов, которых уже трудно назвать слугами Антихриста, как правило, не подчиняются никакому единому руководству, то каким образом они могут быть нацелены на выполнение общей задачи – воспрепятствовать Божественной Литургии в храме Преображения Господня?
– Тут вот какое дело. Любая Литургия для них – источник боли. Полностью изгнав благодать из своих душ, они теперь невероятно страдают от воздействия благодати на их души извне. Даже животное рефлекторно пытается уничтожить источник боли, и они – так же. Они будут охотиться на отшельников, чтобы прекратить совершение Божественной Литургии, которая их так мучает.
– То есть сознательно препятствовать нам они не станут?
– Нет, не станут. Они просто идут на источник боли, чтобы его уничтожить, а когда вы встанете у них на пути, они попытаются уничтожить и вас. В известной мере вы сами для них – источник боли. Даже наши грешные души несут в себе столько благодати, сколько они не могут выдержать. Поэтому храмовники станут для них отчасти препятствием на пути к цели, отчасти – целью.
– То есть вы исключаете координацию действий между различными группами?
– Да, пожалуй, исключаю, и это облегчит вашу задачу, но отнюдь не сделает её лёгкой. Подчиняясь общему антихристианскому рефлексу, они одновременно будут делать одно и то же – результат возможен примерно такой же, как и от согласованных действий.
– Суть ясна. Завтра мы выступаем в путь. А хорошо бы здесь у вас отслужить Божественную Литургию. Это возможно?
– Да, возможно. Храмы страшно осквернены, мы вычистим один из них и переосвятим. Там, конечно, полностью уничтожена вся богослужебная утварь и облачения, но Господь сотворил чудо. Заглянув в древнехранилище, я убедился, что там всё цело. Древние фелони и епитрахили, антиминсы, потиры, дискосы, словом всё, что необходимо. До Антихриста нам, конечно, не пришло бы в голову использовать эти уникальные реликвии. Но теперь время пришло. Точнее, оно уже почти вышло, – игумен, пребывавший в самом благодушном настроении, вдруг неожиданно сошёл с лица и растерянно спросил сам себя: – А хлеб и вино? В обители нет ни вина, ни хлеба. Вряд ли они могут оказаться в древнехранилище. Впрочем, подождите, пойду посмотрю.
Игумен торопливо исчез и появился через полчаса с двумя бутылками в руках, сияя от счастья:
– Нашёл! Это невероятно, но там на пыльной полке стояли две бутылки древнего кагора. Их, видимо, в своё время прислали в дар монастырю из России, и уж не знаю, кто надоумил стародавнего инока отнести вино в древнехранилище. Просто удивительно. Древний российский кагор из XXI века.