– Тебе известно, когда начнутся аресты?
– Этого не знает ещё и сам король Филипп, но они провозятся, полгода у нас точно есть. Сейчас у нас январь 1307 года… До осени точно не начнут. А мы тем временем проделаем основную работу. Сейчас нужны будут гонцы, гонцы, гонцы…
– Кони Ришерана – лучшие кони, ты знаешь.
– И тамплиеры Ришерана – не худшие тамплиеры. Отошлём из командорства Уголини с другими придурками – будет вообще замечательно.
***
Анри был счастлив и брат Жан тоже. Оба они, и юноша, и старик, изо всех сил старались скрыть, какой радостью наполняются их сердца от того, что они сейчас пребывают в обществе таких почтенных, заслуженных и высокопоставленных тамплиеров, как магистр Прованса Бернар де Ла Рош и магистр Франции Жерар де Вилье, только что прибывший в Ришеран, где братья жили уже неделю, после удаления отсюда всех предателей. Де Ла Рош был высокий, сухопарый, строгий, немного чопорный. Де Вилье, напротив, невысокого роста, полноватый и очень улыбчивый, но совсем не так, как ироничный де Ливрон – магистр Франции улыбался широко и очень открыто. И вот они впятером по-дружески расположившись в просторном светлом зале командорства.
– Вы не представляете, братья, как утомил меня этот гадкий де Пейро, – заворчал де Вилье, не переставая улыбаться. – Во всё суёт свой нос, везде вынюхивает свою выгоду, просто ломбардец какой-то, а не тамплиер.
– Досмотрщик, наверное, и должен досматривать, – усмехнулся де Ливрон.
– За тобой бы так досматривали, Арман. Хотелось бы тебе состязаться с кем-нибудь в борьбе за власть и деньги?
– Не знаю, не пробовал.
– А я уже попробовал. И на душе так погано… Де Пейро хочет закопать старого Жака и сесть на его место, при этом он уверен, что я ему – главный конкурент. Постоянно делает всякие гадости, ставит подножки. Играть с ним в эти игры – омерзительно, а не играть – он и меня закопает.
– Не успеет, – опять усмехнулся Арман.
– Да как знать, – продолжил де Вилье. Де Пейро сильно насторожился. Тут группа тамплиеров отбыла якобы на Кипр, там один-другой-третий где-то выполняют неизвестно чьи задания. Ещё десяток-другой тамплиеров попросту растаяли в утреннем тумане. Он ничего толком не знает, связи с командорствами у него слабые, но он, кажется, уже начинает подозревать, что все эти шевеления проходят по единому плану, и его это напрягает. Его племянничек де Шалон начал рыскать по командорствам, всё что-то вынюхивает. Шалон – дурак, и ничего узнать не сможет, но именно это больше всего насторожит его дядюшку.
– Я понял, Жерар. Мы вытянули в Прованс столько верных тамплиеров, сколько смогли. Больше нельзя. Остальные должны оставаться на своих местах, они исчезнут непосредственно накануне арестов.
– Куда?
– В Ла-Рошель. У тебя там хорошие позиции?
– Разумеется, – де Вилье не переставал улыбаться.
– Флот?
– Две боевые галеры Ордена. Капитаны – замечательные, экипажи тоже крепкие. Да ещё пару галер без труда наймём, если будет надо.
– Очень хорошо. Но в Париж тебе возвращаться уже нельзя.
– Не очень-то и хотелось. Только куда мне теперь?
– Затеряйся где-нибудь в деревеньке на полдороге между Парижем и Ла-Рошелью. Мы тебе голубей дадим, устроишься – сразу же свяжись с нами.
– Наконец-то отдохну.
– Отдыхать не придётся. Столько дел на лето… В сундуках Тампля много золота?
– Да ты что, Арман? Мы же не идиоты, чтобы золото в сундуках хранить. Наше золото гуляет по Европе, а сундуках – расписки.
– Великолепно. Самые крупные расписки должны исчезнуть уже сейчас. Оставь им мелочёвку, пусть порадуются.
– А мы сможем потом долги взыскать?
– Ну мы же тамплиеры, Жерар. Всё взыщем до последнего денье.
– Как с тобой легко, Арман. Всё узнал, всё продумал, всё объяснил. Вот только деревеньку для меня не подыскал, – де Вилье картинно зевнул. Все рассмеялись.
***
Де Ливрон и де Вилье встретились в первых числах октября 1307 года в той самой затерянной деревеньке.
– Всё оказалось не так просто, Арман, – задумчиво сказал магистр Франции, уже не улыбавшийся вопреки своему обыкновению. – Мы предупредили всех, кого надо, но многие братья просто не поверили в реальность угрозы: «Всё это ерунда, никто не посмеет посягнуть на Орден Храма, у Ногаре – руки коротки, а великий магистр де Моле в такой чести у короля Филиппа, что король и слушать не станет никаких клеветников».
– Но ты же сказал им, что приказ об арестах уже отдан?
– Разумеется, сказал. Говорят, не велика беда, если и арестуют, во всём разберутся и отпустят. И, ты знаешь, Арман, я тебе безусловно верю, иначе бы не стал выполнять твои распоряжения, но… мне и самому как-то не верится. Тамплиеры всё же не евреи и не ломбардцы, может быть, и правда всё ещё утрясётся, а мы уже собрались бежать неведомо куда. И кто такой в конце концов этот несчастный внук катара?
– Не в Ногаре дело. Гийом Парижский страшнее. Инквизиция никогда и никого не выпускает из своих объятий. Вы говорите – разберутся. А ты знаешь, как они разбираются? Первым делом половину арестованных просто запытают до смерти.
– Арман, почему доминиканцы такие злые? – задумчиво улыбнулся де Вилье.
– Если честно, то не знаю. Всё узнал, а этого выяснить не смог. Но большинство наших всё-таки поверили в наше предупреждение?
– Некоторые хоть и поверили, но бежать всё-таки отказались. Это ведь очень храбрые ребята, они никогда ни от кого не бегали. Говорят, что бы ни случилось, они разделят судьбу Ордена.
– То есть судьбу христопродавцев?
– Арман, ты пойми, что половина тех, кого мы предупреждали, никогда никаких проверок не проходили. Для них-то всё это и вовсе, как гром среди ясного неба. Они и поверить не могут, что в Ордене есть какие-то христопродавцы, и де Моле они верят безусловно.
– Как там, кстати, наш воистину великий магистр?
– Да как всегда. Важно раздувает щёки и с умным видом говорит всякие глупости. Король действительно обласкал его последнее время сверх всякой меры, и старый Жак теперь искренне считает себя фаворитом номер один. Вот уж кто не согласился бы бежать ни при каких обстоятельствах, даже если бы и ангел с небес возвестил ему о грядущей опасности.
– Да свершится воля Божия. Мы убедительны настолько, насколько это угодно Богу.
– Амен, – очень серьёзно кивнул де Вилье.
– Впрочем, Жерар… Давай-ка мы немного схитрим. Да так схитрим, что никого обманывать не придётся. Не хотят братья бежать? Ладно. А помочь пиренейским тамплиерам в войне с маврами? Застоялись наши храбрецы. Давно им пора мечами помахать.
– А я и сам не откажусь! Каждый день чищу свой меч, а зачем я это делаю, и сам не знаю. Но теперь мой путь понятен! – магистр Франции, казалось, был готов пуститься в пляс.
– Славно, славно. К началу арестов все верные тамплиеры Франции должны быть уже за Пиренеями. Если вы правы, и король Филипп не станет уничтожать Орден Храма, ну так в следующем году вернётесь во Францию героями, наголову разгромив несметные мавританские полчища. Но только я думаю, что в следующем году от Ордена во Франции уже ничего не останется, и тогда не поверившие мне увидят правду воочию.
– Арман, ты гений. Но ты уверен, что пиренейские монархи не поддержат короля Филиппа и не станут уничтожать тамплиеров?
– А ты думал, Жерар, что я всё лето безвылазно в Ришеране просидел? Я уже провёл секретные переговоры с королём Португалии Денисом и королём Арагона Хайме. Они оба настроены весьма решительно и твёрдо заверили меня, что ни при каких обстоятельствах тамплиеров не сдадут.
– Ты веришь им?
– Всё может быть, но вариантов у нас нет. Почему мы не должны верить королю Хайме? Ведь подлец Эскьен пришёл с доносом сначала именно у нему, а Хайме выгнал подлеца. Король Денис так же человек очень твёрдый, и вряд ли он проявит склонность выполнять прихоти короля Франции.
– А если Орден во Франции уничтожат, мы навсегда останемся за Пиренеями?
– Кто-то, может быть, и останется, а кто-то двинется дальше… Есть один древний проект… Даже если пиренейские монархи предадут тамплиеров, нам будет куда уйти, но об этом пока рано говорить. Итак, Жерар, ты из Ла-Рошели вместе со всеми, кого сможешь вытянуть, идёшь в Португалию, мы из Прованса – сначала на Майорку, оттуда – в Арагон.
– А английские, немецкие тамплиеры тебя интересуют? Там ведь есть замечательные ребята. Или, ты думаешь, там гонений не будет?
– Трудно сказать. Но я твёрдо знаю одно: 13 октября ни в Англии, ни в Германии не арестуют ни одного тамплиера. А потом, когда они узнают, что творится во Франции, их хоть уговаривать не надо будет. Британские храмовники, если захотят, лёгко уйдут морем в Португалию, а германские… тут я вообще ничего не могу сказать. Боюсь я за них. Германцы совершенно лишены чувства юмора, поэтому не побоятся поставить себя в смешное положение, они просто не поймут, как смешно выглядят. Пошлю-ка я в Германию своего верного Анри. Не уверен, что он сможет повлиять на немецких зубров, но если что – хотя бы весточку пришлёт.
***
Арман де Ливрон и Рамон Са Гардиа стояли на высокой стене неприступного тамплиерского замка Миравет и смотрели, как войска арагонского короля Хайме смыкают кольцо осады.
– Грамотно обкладывают, – усмехнулся де Ливрон.
– Вышли на нас, как на мавров, – прорычал Са Гардиа. – Я не верю в это, Арман. Я до сих пор в это не верю.
– Выколи себе глаза. Может быть, станет легче.
– О, я хотел бы сейчас ничего не видеть. Но я вижу лица своих боевых друзей, узнаю многих араногских рыцарей, вместе с которыми мы прошли через десятки сражений. И вот они пришли сюда, что бы убить старика Са Гардиа. Или они думают, что я сдамся, они свяжут мне руки и погонят ударами плети в тюрьму.
– Именно так они и думают.
– Тебе не понять, француз, как это горько.
– А ты понимаешь, арагонец, что сейчас во Франции братья-тамплиеры гибнут под пытками? Уже 25 человек замучены на смерть! А сколько их ещё погибнет? И не в бою, а в застенке. От рук христиан! Это ты понимаешь?